История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
Шрифт:
И начались поездки по городам и республикам Советского Союза. С 1928 по 1933 год Горький чуть ли не везде побывал, на заводах, на фабриках, в колхозах и совхозах. Его повсюду славили как выдающегося русского писателя, создавшего замечательные произведения, а две книги романа «Жизнь Клима Самгина», опубликованные ранее журналом «Красная новь», уже завоевали сердце русского читателя.
В 1933 году началась подготовка к Первому съезду советских писателей, разрабатывался Устав ССП, намечали выборный состав руководящих органов, Горького наметили быть председателем Союза советских писателей.
Накануне съезда Горький написал статью, которая не была принята газетой «Известия». В докладе, с которым Горький должен был выступить на съезде, нашли неудачные выражения. 14 августа 1934 года Каганович в связи с этим писал в Сочи Сталину, который был в отпуске: «Вчера мы, ознакомившись с докладом М. Горького к съезду писателей, пришли к заключению, что в таком виде доклад не подходит», доклад явно немарксистский, а историко-философские рассуждения неправильные. Каганович, Молотов, Ворошилов и Жданов поехали к Горькому и высказали свои соображения. Горький «согласился внести поправки и изменения. Настроение у него, видимо, неважное…»
Съезд прошёл успешно, ЦК ВКП(б) контролировал организационную работу съезда. А настроение у Горького было действительно «неважное»… Сколько лет он боролся за свободу слова, а здесь, на съезде, этого слова не прозвучало. К тому же и судьба метода социалистического реализма ещё в точности не определилась. Будет ли этот метод помогать литературе быть правдивой и честной – этого Горький не знал, хотя тоже употреблял это понятие в своих статьях и рассуждениях.
Всю зиму 1936 года Горький прожил в Тессели, в Крыму. В конце мая, узнав о болезни своих внучек Марфы и Дарьи гриппом, решил вернуться в Москву и по дороге заболел. Его лечили лучшие врачи, профессора с именами, за ним ухаживала вся семья, но все предчувствовали, что болезнь тяжелейшая, запущенная, надежды на выздоровление минимальные.
Олимпиада Дмитриевна Черткова оставила свои воспоминания о последних днях А.М. Горького: иной раз он признавался: «Начал я жить с акушеркой и кончаю жить с акушеркой», – что необходимо всем сказать, что они уже давно живут супружеской жизнью, никто ему уже не нужен. А постоянно была в доме Екатерина Павловна, приехала Мария Игнатьевна Будберг, бывала Мария Фёдоровна. На вопрос, почему он разошелся с Марией Фёдоровной Андреевой, он прямо ответил: «Двум медведям нельзя жить в одной берлоге. Она – сильная, я – тоже!»
«Последнюю ночь давали ему 300 мешков с кислородом. Но уже ничего не могло ему помочь. Умер тихо. Оказалось, что у него плевра приросла, как корсет. И когда её отдирали – она ломалась, до того обызвестковалась. Недаром, когда его брали за бока, он говорил: «Не тронь, мне больно!» – вспоминала О. Черткова (В сб.: Вокруг смерти Горького. М., 2000).
В биографической литературе широко бытует версия, что Горького отравили, называли, конечно, Сталина («Почему Сталин убил Горького?», «Загадка смерти Горького», «Буревестник в клетке. Досье Максима Горького», «Гибель Буревестника», «Мура», «Горький – жертва или слуга Сталина», «Горький без грима. Тайна смерти» и др. – все эти сочинения были опубликованы в годы так называемых «демократических» реформ), но все это не соответствует исторической правде.
Научные сотрудники ИМЛИ напечатали сборник «Вокруг смерти Горького. Документы, факты, версии» (М., 2001), из которого становится ясно, что А.М. Горький умер от тяжких болезней естественной смертью. В последнее время учёные установили, что в смерти М. Горького был больше всего заинтересован Г. Ягода (см.: Литературная газета. 2011. Июнь). Но это лишь догадки, домыслы.
Горький М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1945–1956.
Горький М. Письма: В 24 т. М., 1997.
Горький М. Несвоевременные мысли. М., 1990.
Переписка: В 2 т. М., 1986.
Николай Алексеевич Островский
(29 сентября 1904 – 22 декабря 1936)
Автор двух романов, «Как закалялась сталь» и «Рождённые бурей», родился на Украине в рабочей семье. В своей автобиографии Островский писал: «Сын кухарки. Образование начальное. По первой профессии помощник электромонтера. Работать по найму начал с двенадцати лет» (Островский Н. Собр. соч.: В 3 т. М., 1956. Т. 3. С. 338).
Н. Островский прожил бурную и неповторимую жизнь. В годы Гражданской войны вступил в комсомол, был принят в бригаду Григория Котовского, потом сражался в рядах Первой Конной армии С.М. Будённого, а в 1920 году получил тяжёлое ранение, после которого долго приходил в себя. Затем работал в киевских главных мастерских, участвовал в ударном строительстве по постройке железнодорожной ветки для подвоза дров, был военным комиссаром батальона, вёл руководящую комсомольскую работу в районном и окружном масштабе. В 1924 году Н. Островский стал членом ВКП(б), полностью разделяя коммунистические устремления. Среди вождей революции были настоящие коммунисты, честные, мужественные, благородные, бескомпромиссные, совестливые, высоконравственные, романтически преданные своим идеям и идеалам, и Островский следовал их примеру в борьбе за лучшую и справедливую жизнь.
Затем жизнь для Островского круто изменилась: он ослеп, потерял подвижность. «В 1927 году с совершенно разрушенным здоровьем, искалеченный тяжёлыми годами борьбы, был отозван в распоряжение ЦК Украины… Было сделано всё к тому, чтобы вылечить меня и возвратить на работу, но это до сих пор не удалось», – признавался Николай Островский. Он мучительно искал будущую сферу своей деятельности. И пришёл к выводу, что хорошо бы написать о молодом человеке из рабочей среды, преданном революции борце, о своей биографии, о том, что молодой человек полностью отдался революционным идеалам, не жалея сил и своей молодости, оказавшись, как и он сам, в тяжкой беде. Сейчас много свободного времени, он много читает, размышляет о героях, которые появились в книгах, что-то его радует, что-то огорчает, но нет в этих книгах героя, который озарил бы его участие в революционной борьбе, патриота, героя, ничем не похожего на молодых людей русской классической литературы, ничем не похожего на современных молодых людей буржуазного Запада. Н. Островский был далёк от литературной работы, правда, из чужого опыта он кое-чему научился, но достаточно ли будет этого для создания автобиографической книги, имеющей в основе факты, но не лишённой фантазии и домысла.
Н. Островский рассказал близким и друзьям о своём замысле. Близкие поддержали, у него была свежая голова, мысли его были неудержимы, он чувствовал в себе силы рассказывать, а незаурядность его художественной натуры уже предчувствовалась во всём. Об автобиграфической книге Островский размышлял полноценно и со знанием дела, упоминал Горького, Фурманова, Фадеева, отлично помнил факты, что он видел и пережил в героическое время революций, Гражданской войны и в последнее время. В 1932 году Н. Островский начал свою книгу «Как закалялась сталь», в сюжетной основе которой была его жизнь. «Свою повесть «Как закалялась сталь», – отвечал Н. Островский на вопросы читателей, – я не выдумывал. Она написана о живых людях. Повесть – это крошечный кусочек жизни, нашей грандиозной действительности, такой величественной и прекрасной» (Там же. Т. 2. С. 227). Но когда в критических статьях заговорили об автобиографичности повести, Н. Островский тут же возразил: «В печати нередко появляются статьи, рассматривающие мой роман «Как закалялась сталь» как документ – автобиографический документ, то есть историю жизни Николая Островского. Это, конечно, не совсем верно. Роман – это в первую очередь художественное произведение, и в нём я использовал также и своё право на вымысел. В основу романа положено немало фактического материала. Но назвать эту вещь документом нельзя. Будь это документ, он носил бы другую форму. Это роман, а не биография, скажем, комсомольца Островского» (Там же. Т. 2. С. 261).