История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
Шрифт:
Проклятие вам, глашатаи, – ложные!..» (Там же. С. 103).
В статье Н. Клюев протестует против статьи Энгельгардта и восхищается подвигом Марии Спиридоновой (1884–1941), убившей в 1906 году Г.Н. Луженовского, подавившего крестьянское восстание в Тамбовской области, и получившей вечную каторгу.
Молодой Клюев не только свободолюбивыми стихотворениями, но и как публицист-мыслитель считает себя равным по таланту и Блоку, и «образованному обществу» и резко выражает свои мысли, а то, что он именует себя «крестьянином», так это маска в ожесточённом споре с писателями-дворянами.
И дворянин А. Блок в статье «Литературные итоги 1907 года» признаёт, отвечая Н. Клюеву, что «в то время как мы, в интеллигентских исканиях, не покладаючи рук ежедневно меняем свои мнения и воззрения, а больше болтаем, что ни попало, – в России растёт одно грозное и огромное явление… Явление это – сектантство…» (Там же. Т. 8. С. 215). А. Блок упрощает явление – это приход в литературу выходцев из крестьянского сословия.
Оставаясь в деревне Желвачёво, Николай Клюев продолжал писать стихи, которые появлялись в различных петербургских и московских журналах, по-прежнему писал письма А. Блоку. Наконец в октябре 1911 года состоялось свидание двух известных поэтов, о котором Блок в своём дневнике оставил запись: «Клюев – большое событие в моей осенней жизни» (Там же. Т. 7. С. 70). И на какое-то время Блок попал под обаяние Н. Клюева. В одном из писем он признаётся: «Сестра моя, Христос среди нас. Это Николай Клюев» (А. Блок в воспоминаниях современников. М., 1980. Т. 1. С. 338.
Текст письма процитировал в своих воспоминаниях С. Городецкий, но само письмо А. Блока так и не обнаружено).
Николай Клюев познакомился с Андреем Белым, Сергеем Городецким, Валерием Брюсовым, Анной Ахматовой, Николаем Гумилёвым, со всей литературной элитой Петербурга и Москвы.
Первая книга стихотворений Н. Клюева «Сосен перезвон» вышла в конце 1911 года с предисловием Валерия Брюсова, в 1912 году выходят «Братские песни», в 1913-м – «Лесные были». Было много рецензий о книгах Н. Клюева. В одной из них Н. Гумилёв (Аполлон. 1912. № 1) писал: «Эта зима принесла любителям поэзии неожиданный и драгоценный подарок. Я говорю о книге почти не печатавшегося до сих пор Н. Клюева. В ней мы встречаемся с уже совершенно окрепшим поэтом, продолжателем традиций пушкинского периода. Его стих полнозвучен, ясен и насыщен содержанием… Пафос поэзии Клюева редкий, исключительный – это пафос нашедшего… В стихотворении «Голос из народа» звучит лейтмотив всей книги. На смену изжитой культуре, приведшей нас к тоскливому безбожью и бесцельной злобе, идут люди, которые могут сказать про себя: «Мы – предутренние тучи, зори росные весны…» В творчестве Клюева намечается возможность поистине большого эпоса».
Ни к символизму, ни к акмеизму Н. Клюев не примкнул. На приглашение Н. Гумилёва остаться в Цехе поэтов Н. Клюев сказал: «Рыба ищет где глубже, человек – где лучше».
В Петрограде Н. Клюев познакомился с двадцатилетним С. Есениным. Об этом знакомстве и их отношениях написал С. Городецкий: «Вероятно, у меня он познакомился с Есениным. И впился в него. Другого слова я не нахожу для начала их дружбы. История их отношений с того момента и до последнего посещения Есениным Клюева перед смертью – тема целой книги. Чудесный поэт, хитрый умник, обаятельный своим коварным смирением, творчеством, вплотную примыкавшим к былинам и духовным стихам Севера, Клюев, конечно, овладел молодым Есениым, как овладевал каждым из нас в своё время. Он был лучшим выразителем той идеалистической системы, которую несли все мы. Но в то время как для нас эта система была литературным исканием, для него она была крепким мировоззрением, укладом жизни, формой отношения к миру. Будучи сильней всех нас, он крепче всех овладел Есениным. У всех нас после припадков дружбы с Клюевым бывали и приступы ненависти к нему. Приступы ненависти бывали и у Есенина. Помню, как он говорил мне: «Ей-богу, я пырну ножом Клюева!» (С.А. Есенин в воспоминаниях современников. М., 1986. Т. 1. С. 180–181).
Многие очевидцы заметили отношение Клюева к Есенину, переводчик Фидлер, Галина Бениславская, Иван Приблудный утверждали, что они стали на первых порах неразлучными. Процитирую книгу «Сергей Есенин» (ЖЗЛ. М., 1995) отца и сына Куняевых, объясняющих эту близость: «И здесь не обойдём, не объедем то обстоятельство, что любовь у Клюева к Есенину была не только любовью поэта к поэту. Клюев, как и Кузмин с его окружением, как и многие молодые поэты из «Бродячей собаки» и «Привала комедиантов», был подвержен пороку, весьма распространённому в культурной элите той эпохи: содомскому греху. И естественно, что обаятельный Есенин сразу же стал объектом и его поклонения, и его притязаний» (Куняев Станислав, Куняев Сергей. Сергей Есенин. М., 1995. С. 76–77).
Есенин какое-то время терпел эти ухаживания, а потом порвал с Клюевым, но литературные признания друг друга остались неизменными.
Февральскую и Октябрьскую революции Н. Клюев принимает восторженно в надежде, что свобода даст возможность для развития крестьянского социализма. Н. Клюев вместе с Р. Ивановым-Разумником, А. Ремизовым, Андреем Белым, М. Пришвиным, С. Есениным создают литературную группу «Скифы», начинают издавать альманах «Скифы», мечтают о создании «мужицкого царства».
Н. Клюев вступает в члены РКП(б), пишет прославляющие стихи для революционной России. Заинтересовала Клюева и личность Владимира Ленина, которую он воспринимает восторженно:
Есть в Ленине керженский дух,Игуменский окрик в декретах,Как будто истоки разрухОн ищет в «Поморских ответах».Мужицкая ныне земля,И церковь – не наймит казённый,Народный испод шевеля,Несётся глагол краснозвонный…(С. 377).Но и в этих стихах слышится тайная мысль Н. Клюева: «О чём же тоскует народ / В напевах татарско-унылых?» А народ сразу почувствовал какие-то изъяны в этих декретах. В «Поморских ответах» вожди раскола твёрдо и чётко ответили на 106 вопросов иеромонаха Неофита. Но уже в самом начале Октябрьской революции её руководители стали подчёркивать пролетарский характер революции. А ведь Россия была многослойна, многие слои её населения оказались пассивными, возникали различные пролетарские организации, в том числе и в области культуры, а на крестьянских землях стали управлять только бедняки. Это чрезвычайно упрощало задачи революции.
Стихотворение «Ленин» было опубликовано в газете «Знамя труда» в 1-м номере за 1918 год. В последующих стихотворениях о Ленине Клюев продолжает воспевать его, прибегая к лестным определениям: «Ленин, лев, лунный лён, лучезарье», «Ленин – Красный Олень» (Там же. С. 399), «Спеваются горы для ленинской славы, / И грохот обвала роится в стихах» (Там же. С. 405), «Ленин – кедрово-таежный май, / Где и солнце, как воин, сурово» (Там же. С. 407). Н. Клюев воспевает не только образ Ленина, но и героев Гражданской войны, несущих свободу: «Красный орел. Товарищу Мехнецову», «Гимн Великой Красной армии», «Красная песня», «Гимн свободе», «Всемирного солнца восход – Великий семнадцатый год / Прославим, товарищи, мы / На черных обломках тюрьмы!» (Там же. С. 429). Мелькают в стихотворениях Николая Клюева имена Ивана III, Ивана IV, Бориса Годунова, Малюты Скуратова, мелькают былинные и сказочные богатыри России, поэт упоминает Библию и библейские сюжеты, обычаи и нравы Севера, всю Русь, раздираемую в чёрном бреду белыми и красными на части, снова возникает бессмертный образ Есенина, и Клюев скажет в одном из стихотворений: «В живых веках / Заколосится наше семя, / и вспомнит нас младое племя / На песнотворческих пирах!» (Там же. С. 499).
Но время было беспощадное, трагическое, столько происходило бессудного, непоследовательного с точки зрения человеческого разума и непонятного для человеческой совести, что первоначальное увлечение революционными переменами у Николая Клюева бесследно исчезло, и снова он думал о родных местах, где он был свободен. Стихотворения о Ленине, написанные в первые революционные годы, изданные в «Песнослове», Клюев собрал в единую книжицу и послал Ленину в Кремль с дарственной надписью: «Ленину от моржовой поморской зари, от ковриги-матери, из русского рая красный словесный гостинец посылаю я – Николай Клюев, а посол – мой сопостник и сомысленник Николай Архипов». Николай Архипов, делегат IX Всероссийского съезда Советов, и передал эту книгу В.И. Ленину (Там же. С. 899). Через два года поэт издал книгу «Ленин», но потом столь же решительно отказался от неё. В поэме «Песнь великой матери» Клюев признался: «Без журавля пусты страницы… / Увы… волшебный журавель / Издох в октябрьскую метель! / Его лодыжкою в запал / Я книжку «Ленин» намарал, / В ней мошкара и жуть болота. / От птичьей желчи и помёта / Слезами отмываюсь я / И не сковать по мне гвоздя, / Чтобы повесить стыд на двери!.. / В художнике, как в лицемере, / Гнездятся тысячи личин, / Но в кедре много ль сердцевин / С несметною пучиной игол? – / Таков и я!..» (Там же. С. 752).