История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
Шрифт:
«Кто котелок щей, кто – чаем угощает. По спинам их похлопывают, «камрадами» их называют.
И только потом, перейдя в наступление и насмотревшись на всё, что творили фашисты, советские солдаты поняли, что имеют дело не с людьми, а с какими-то осатаневшими от крови собачьими выродками».
В рассказе «Наука ненависти» М. Шолохов психологически тонко проследил, как рождается и крепнет в сердце советского человека неукротимая ненависть. И как одновременно с нею ещё крепче становится чувство сыновней любви к матери Отчизне.
Любовь к Родине и ненависть к врагу – основные черты характера Герасимова. Но Герасимов – не абстрактная аллегория, а живой человек. И, как всякий живой человек, он живёт жизнью своего времени, с ним происходят вполне конкретные события. Он вместе со своими солдатами отступает, отчаянно защищая украинскую землю. В одном из боёв он был ранен и взят в плен. Тяжесть испытаний не сломила его волю, не вытравила в нём доброго, светлого, он по-прежнему может улыбаться простой, милой, ребяческой улыбкой. «Высокий, немного сутулый, с приподнятыми, как у коршуна, широкими плечами… с энергическим, мужественным лицом», лейтенант Герасимов, надломленный пережитыми лишениями, всё ещё сильный и крепкий как дуб.
В образе Виктора Герасимова М. Шолохову удалось воплотить лучшие черты русского национального характера. Вспоминая о том, что в первые годы Великой Отечественной войны фашисты называли советского солдата «русским Иваном», вкладывая в эти слова оскорбительный смысл, Шолохов в одной из своих статей в публицистической форме раскрыл те психологические особенности, тот неповторимый склад характера, которым обладает символический русский Иван. «Что ж, хорошее имя – Иван! Иванов миллионы в многонациональной Советской стране. Это те Иваны, которые сейчас беззаветно трудятся на благо и процветание своей Родины, а в прошлую войну, как и на протяжении всей истории своей страны, с непревзойдённым героизмом сражались с захватчиками.
Это они прижимались к дулам немецких пулеметов, спасая товарищей по оружию от губительного вражеского огня, это они шли на таран в воздухе, прикрывая от бандитских налётов родные города и сёла, это они тонули в солёной воде всех морей и океанов, омывающих нашу Родину, и в конце концов спасли человечество от фашистской чумы, распростёршей над миром чёрные крылья. Не щадя ни крови, ни самой жизни, они делали своё святое и благородное дело…
Символический русский Иван – это вот что: человек, одетый в серую шинель, который не задумываясь отдавал последний кусок хлеба и фронтовые тридцать граммов сахару осиротевшему в грозные дни войны ребёнку, человек, который своим телом самоотверженно прикрывал товарища, спасая его от неминучей гибели, человек, который, стиснув зубы, переносил и перенесёт все лишения и невзгоды, идя на подвиг во имя Родины».
А восемь лет спустя в своей речи перед избирателями в Таганроге Шолохов снова возвращается к прежним размышлениям, развивает их, давая обобщённую характеристику «русскому Ивану», богатство души которого не всякому понять.
Загадочным и странным кажется итальянскому офицеру поведение русского солдата, взявшего его в плен: «Этот парень подбежал ко мне, ударил прикладом автомата, снял краги, встряхнул меня, посадил на завалинку. У меня дрожали руки. Он свернул свой крепкий табак – махорку, послюнявил, сунул мне в зубы, потом закурил сам, побежал сражаться опять».
«Слушайте, – восклицает Шолохов, – это здорово: ударить, снять краги, дать покурить пленному и опять в бой. Вот он, русский человек! Русский солдат. Чёрт его знает, сумеем ли мы раскрыть его душу?»
И в каждом своём произведении М. Шолохов стремится раскрыть во всей полноте и многогранности душу русского человека. Как всякий крупный художник, глубоко проникая в человеческий характер своего времени, открывая существенные его стороны, М. Шолохов создаёт национальные типы во всём разнообразии их индивидуальной психологической характеристики.
Шолоховский взгляд всегда устремлён к самому лучшему, что есть в душе русского человека, – его национальной чести, гордости, бесстрашию, самоотверженности, удали, доброте и сердечности.
Таким сложным, глубоким, противоречивым, отважным, бескорыстным представлялся Шолохову русский, советский человек на войне. С этими мыслями и чувствами он и приступил к созданию романа о войне.
«Правда» готовила к публикации главы из романа «Они сражались за Родину». Они стали появляться с мая по ноябрь 1943 года и сразу уходили во фронтовые и вообще воинские части. «Сегодня с группой бойцов я прочитал книгу Михаила Шолохова – «Они сражались за Родину», – писал один из политруков в «Правду». – Удивительно правдивая, без прикрас созданная книга. Она имеет большое воспитательное значение, особенно в период наступления нашей армии…»
Так началась публикация шолоховского романа, испытавшего не меньшие препоны, чем «Тихий Дон» и «Поднятая целина».
Но пока всё идет нормально. Шолохов работает над романом, порой для того, чтобы набраться новых впечатлений, выезжает на фронт, беседует с солдатами и командирами. А те уже спрашивают, когда будет продолжение. Но приходилось отвлекаться от романа и заниматься другими вопросами.
Как-то в июне 1943 года пригласили его во Всесоюзное общество культурных связей с заграницей. Самой актуальной проблемой в то время было открытие второго фронта союзниками, которые не торопились высаживать десант. Известна переписка Сталина с руководителями Великобритании и США. Но весь наш народ волновало: когда же? Публикация романа только началась, и один из представителей ВОКСа спросил Шолохова, над чем он работает сейчас.
– «Правда» начала печатать главы из моего нового романа «Они сражались за родину». В нём мне хочется показать наших людей, наш народ, источники его героизма. Я знаю – многие из наших заграничных друзей хвалят советских писателей за то, что в дни Отечественной войны они активно участвуют в войне, пишут короткие статьи и очерки, зажигающие ненависть в сердцах советских людей и в тылу, и на фронте. Но не в этом только дело. Я считаю, что мой долг, долг русского писателя, – это идти по горячим следам своего народа в его гигантской борьбе против иноземного владычества и создать произведение искусства такого же исторического значения, как и сама борьба. Конечно, против врага надо стрелять и статьями и очерками, но если уж нам, русским писателям, выйти на поле боя, то мы должны ударить тяжёлой артиллерией своего искусства. Я знаю, создание такого крупного произведения потребует времени, и тяжёлая артиллерия может прийти к огню, когда враг уже будет разбит, но я тороплюсь, работаю напряжённо и много…
– Американцы обратились к вам с просьбой – написать письмо к американским друзьям по случаю второй годовщины начала войны.
Через несколько дней Шолохов написал «Письмо американским друзьям»: «Мы хотим видеть наших друзей бок о бок с нами в бою. Мы зовём вас в бой… Вы ещё не видели крови ваших близких на пороге вашего дома. Я видел это, и потому я имею право говорить с вами так прямо».
Шолохов понимал, что такая статья нужна, может быть, тронет чьё-нибудь сердце чужая беда. Но главное – роман… Не получаются у него статьи… Или жалко тратить на них время? Как-то попросили его написать очерк о похоронах героически погибшего офицера. Горячо он взялся за этот очерк, хотелось ему написать его с лиризмом, на большом дыхании, а то, что получилось у него, не было опубликовано. «Тут я увидел, – рассказывал Шолохов, – что газетчик из меня не получается. Материал действительно представлялся мне в ином виде, нежели это принято в газетном очерке. У меня потребность изобразить явление в более широких связях – написать так, чтобы рассказанное вызвало в читателе думу».