История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
Шрифт:
В Москве за несколько дней пребывания Фадеев узнал, что Сталин походил по театрам и с одобрением отозвался о пьесах «Московский характер» и «Зелёная улица». Этот факт значительно менял положение дел в драматургии. Если раньше доклад Софронова не одобряли, то сейчас тут же рекомендовали огласить. Слегка коснувшись драматургии, назвав имена А. Штейна, Н. Погодина, К. Финна, Меттера, Я. Ялунера, А. Софронов обрушился на литературных критиков. Зал удручающе молчал. В президиуме – А. Фадеев, Л. Леонов, А. Корнейчук, А. Крон, Вс. Вишневский, Б. Горбатов, А. Файко, К. Симонов, Б. Лавренёв, Н. Погодин. А. Борщаговский остро критиковал доклад А. Софронова.
«С прокурорской, в традициях Вышинского, речью вышел на трибуну Фадеев, – вспоминал этот эпизод литературной жизни А. Борщаговский. – Не сразу, а спустя две недели она была напечатана полосой в «Литературной газете» под заголовком «О некоторых причинах отставания советской драматургии». Этой причиной оказалась критика, не то чтобы слепая или бездарная, а злонамеренная и взявшая верх в нашем театральном деле. Творцов одолели критиканы, которые «в первую очередь стремятся подбить ноги советским драматургам, отражающим новое в советской жизни», «стремятся расшатать доверие театров к советской теме и расхолодить их в деле постановки советских спектаклей в театрах» (Борщаговский А. Записки
К числу антипатриотов причислили Л. Субоцкого, А. Лейтеса, А. Эрлиха, Д. Данина, Б. Хольцмана… В борьбу против космополитов включился З. Паперный, космополитов нашли в музыке и других областях искусства и культуры.
21 сентября 1949 года А.А. Фадеев направил заявление Сталину, Маленкову, Суслову, Попову, Шкирятову об участниках Антипатриотической группы критиков В.Л. Дайреджиеве и И.Л. Альтмане, «нуждающихся в дополнительной политической проверке, поскольку многие данные позволяют предполагать, что эти люди с двойным дном»: Фадеев перечисляет выступления В. Дайреджиева в печати со статьями, «ставящими своей целью дискредитировать темы советского патриотизма в литературе и ниспровергнуть многие лучшие произведения советской литературы… Будучи разоблачён во всех этих действиях, Дайреджиев ни в чём не признается и увиливает от критики… Подобно Дайреджиеву, Альтман, будучи разоблачён в своей враждебной литературно-критической деятельности, не признаётся в своих действиях и увиливает от критики. В настоящее время решением партийной организации Союза советских писателей Дайреджиев и Альтман исключены из партии и «борются» в высших инстанциях за отмену решения партийной организации ССП» (Власть и художественная интеллигенция. С. 657–659). А. Фадеев предложил исключить их и из Союза писателей.
Вспоминая это время, А. Борщаговский анализирует критические статьи театральных критиков и не находит никаких упрощений и ошибок. Критики, обладая свободой мнений, высказывают то, что думают, и свободно излагают свои раздумья. Кому-то это нравилось, кому-то – нет. Но зачем же так терроризировать литературных критиков?
Сталин давно высказывал мысли о том, что русские люди слишком преклоняются перед Западом и после великой победы над фашистской Германией, а пора задуматься о патриотизме, о бесчисленных победах русского народа в мировой цивилизации.
В это время, 24 апреля 1950 года, Анна Ахматова написала Сталину трагическое письмо о своих переживаниях:
«Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович!
Вправе ли я просить Вас о снисхождении к моему несчастью.
6 ноября 1949 г. в Ленинграде был арестован мой сын, Лев Николаевич Гумилёв, кандидат исторических наук. Сейчас он находится в Москве (в Лефортове).
Я уже стара и больна и не могу пережить разлуку с единственным сыном. Умоляю Вас о возвращении моего сына. Моей лучшей мечтой было увидеть его работающим во славу советской науки.
Служение Родине для него, как и для меня, священный долг.
И сколько таких писем, горьких и безнадёжных, сколько всего разного, в том числе трагического, стекалось от писателей и художников в ЦК ВКП(б)…
Ещё в годы Великой Отечественной войны, когда определились успехи Красной армии, в Агитпропе ЦК ВКП(б) заметили, что в Большом театре, в Московской консерватории, Московской филармонии, вообще в русской культуре у власти находятся нерусские люди. Чуть позднее наметилось вытеснение нерусских людей, чаще всего евреев, с командных высот в культуре. Это стало заметно и среди еврейских авторитетных деятелей.
Летом 1943 года делегация Еврейского антифашистского комитета (1942) во главе со знаменитым актёром С.М. Михоэлсом посетила США. Говорили о тяжёлом положении Советского Союза, о материальной помощи, вели переговоры с председателем Всемирной еврейской организации Вейцманом, будущим президентом Израиля, миллионером Розенбергом, всё чаще в переговорах с американскими финансистами упоминали о том, что материальная поддержка будет более значительной, если евреи поднимут вопрос о переселении евреев в Крым, возможно, о создании еврейской автономной республики в Крыму, как это происходило в 1927 году. В работе делегации участвовал и пролетарский поэт Ицик Фефер, завербованный НКВД, и режиссёр Калатозов. Действительно, в 1927 году один из крупных хозяйственных деятелей Ю. Ларин (Михаил Александрович Лурье), родившийся в Симферополе, окончивший там гимназию и написавший там первые листовки, меньшевик, большевик, один из организаторов военного коммунизма, автор книги «Евреи и антисемитизм в СССР» (М.; Л.: ГИЗ, 1929), предложил учредительному съезду Общества землеустройства евреев-трудящихся (ОЗЕТ) компактно переселить евреев Украины, Белоруссии, из других городов России в Крым и вести там благодатную хозяйственную
В годы великой войны этот вопрос снова возник, почва для организации переселения всех евреев в Крым была вполне подходящая: Крым был очищен от немцев, жестоко расправившихся с оставшимися евреями, в руководстве страной есть ещё влиятельные силы, которые могут помочь в организации этой идеи, к примеру Полина Жемчужина, жена Молотова, Мария Марковна Каганович, Дора Хажан, жена А.А. Андреева, жёны Ворошилова, Калинина, Будённого.
Этот вопрос был согласован с Вячеславом Молотовым, Соломоном Лозовским, поддерживали идею Каганович и Ворошилов. Существовал и второй проект – создать Еврейскую республику в немецком Поволжье. Перец Маркиш с этим предложением обращался к кремлёвским властям. Но победил в обсуждениях крымский проект. 15 февраля 1944 года Михоэлс, Фефер и Эпштейн обратились к Сталину с просьбой учредить Еврейскую республику в Крыму. Но Сталин не ответил на это письмо, промолчал. А с самого начала еврейские авторитеты обратились с такой же просьбой к Л. Берии, который подобрал документальные свидетельства о сотрудничестве татар с немцами, о позорном отношении татар к войне с гитлеровцами в Крыму и предложил выселить их из Крыма, а на их месте поселить евреев, создав Еврейскую республику. Известно, что татары сегодня резко возражают против депортации из Крыма, но историки приводят цифры и документы: «Говоря о депортации народов, забывают, что, скажем, 20 тысяч крымских татар, то есть каждый третий призывного возраста, надел немецкий мундир. 10 тысяч служили в армии, 10 тысяч были полицейскими, которые воевали против наших партизан» (Литературная газета. 2010. 8—14 декабря). Естественно, Сталин знал об этих фактах, а потому и дал жёсткое указание депортировать крымских татар. Но у Сталина были другие заботы – война была в самом разгаре. Берия тут же, сославшись на решение Сталина, приказал выслать татар из Крыма, обвинив многих из них в предательстве и сотрудничестве с немцами, но с переселением евреев в Крым возникли сложности. У Сталина были свои решения. После войны разгорелась борьба за создание самостоятельного еврейского государства Израиль. Сталин через своих дипломатов в ООН боролся за создание Израиля как самостоятельного государства в Палестине, и в мае 1948 года СССР признал независимость Израиля в надежде, что Израиль будет следовать его указаниям. Однако Израиль предпочёл следовать указаниям США. Еврейский антифашистский комитет проявил активность в связи с возникновением Израиля как самостоятельного государства, были призывы собрать средства для израильской армии, записаться в добровольцы, создать еврейскую дивизию (см.: Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина: Власть и антисемитизм. М.: Международные отношения, 2001. С. 403–404).
В сентябре 1948 года в СССР приехала как посол Израиля Голда Меир, бурно встреченная евреями, в том числе женой Молотова П.С. Жемчужиной и женой Ворошилова Голдой Горбман. Слежка КГБ установила, что авторитетные еврейские деятели собирают сведения о личной жизни Сталина. Ещё С. Михоэлс, узнав о том, что близкий ему человек доктор экономических наук И.И. Гольдштейн знаком с зятем Сталина Григорием Морозовым, попросил его познакомиться со Светланой Аллилуевой и кое-что узнать о Сталине. От знакомых и родственников Григория Морозова поступали просьбы, вопросы, однако Светлана не могла посодействовать. И вскоре она развелась с мужем. С. Михоэлс был крайне огорчён этим разводом. По словам И. Гольдштейна, он сказал: «Да, печальная история для нас, Морозову так и не удалось закрепиться в семье Сталина… Но надо восстановить этот брак» (Там же. С. 379). Да и С. Аллилуева признаётся, что и Сталин сказал ей о браке с Г. Морозовым: «Сионисты подбросили и тебе твоего первого муженька» (Аллилуева С. Двадцать писем к другу. С. 149). ЕАК приобретал огромное значение во внутренней и внешней политике Советского Союза, особенно тогда, когда отношения с Западом предельно обострились, становился «наркоматом для евреев», принимал письма, жалобы, хлопотал по всем этим вопросам. Ещё в январе 1946 года Г. Александров и А. Суслов написали в ЦК записку о необходимости распустить ЕАК, который «сыграл известную положительную роль, содействуя мобилизации зарубежного еврейского населения на борьбу с немецким фашизмом. С окончанием войны деятельность Комитета приобретала всё более националистический, сионистский характер, она объективно способствует усилению еврейского реакционного, буржуазного националистического движения за границей и подогреванию националистических, сионистских настроений среди части еврейского населения» (Сталин и космополитизм. С. 99). Эта записка, рассуждения о вхождении в семью дочери, показания арестованного И. Гольдштейна о С. Михоэлсе были представлены Сталину. С. Михоэлс становился грозной фигурой, он должен быть уничтожен. А все эти факты, вроде бы не имеющие отношения к истории русской литературы ХХ века, прямо влияли на литературную борьбу между различными группировками в стране, особенно между двумя – русскими патриотами и еврейскими националистами. В начале января 1948 года погиб народный артист СССР, председатель Еврейского антифашистского комитета Соломон Михайлович Михоэлс (настоящая фамилия Вовси). Как пишут сейчас в энциклопедии, произошёл «несчастный случай», организованный Министерством госбезопасности СССР. «Гибель духовного вождя потрясла и ужаснула советское еврейство», – писал А.И. Солженицын (Солженицын А.И. Двести лет вместе. Ч. 2. М., 2002. С. 400). А на самом деле исследователи и историки доказали, что вечером 12 января 1948 года отзывчивый С. Михоэлс принял предложение министра государственной безопасности Белоруссии приехать к нему на дачу и по дороге был раздавлен грузовиком. Сотрудники МГБ выполнили задание.
После этого в конце 1948 года в глубокой тайне были арестованы Фефер и Зускин, затем Лозовский и другие известные деятели Антифашистского комитета. Шли допросы.
Александр Борщаговский просмотрел все 42 тома следственного дела, в которых есть стенограммы, протоколы допросов Фефера, Зускина, Лозовского и многих других, попавших в застенки КГБ. Очень откровенным был Ицик Фефер, который со всеми подробностями рассказал о своей поездке вместе с Михоэлсом в Америку, о разговорах с Вейцманом и Розенбергом. И многих «оговорил», многие были арестованы.