История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III
Шрифт:
догматические споры мало значило, если Церковь оказывалась на
грани раскола вследствие неопределенности ответа по дискусси-
онным богословским вопросам. Нередко случалось, что личное
расположение царя к той или иной церковной партии играло не-
значительную роль, если время для установления истины еще не
пришло.
Не стало исключением, как мы вскоре увидим, и иконоборче-
ство. После многолетних попыток уничтожить почитание святых
икон император Константин V умирал, зная, что иконопочитатели
существуют
1 Герцберг Г.Ф. История Византии. С. 106.
79
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
после Седьмого Вселенского Собора, восстановившего иконопо-
читание, выяснилось, что иконоборчество, отнюдь, не преодолено, и Империю захлестывает вторая волна этой ереси. Церковь должна
была «переболеть» очередным заблуждением, чтобы, раскрыв его
ложность, сформулировать для себя истинный орос. Однако, как и
от любого другого императора, от Константина V церковное обще-
ство ждало твердого выбора и поддержки какой-то определенной
богословской позиции. И царь сделал свой выбор, в данном случае, увы, ошибочный. Он поддержал иконоборцев, и со свойственной
ему энергией предпринял все возможное для победы поддержанной
им партии.
Возвращение императора к иконоборчеству вполне понятно
и объяснимо. Рано начав управлять Империей вместе со своим
отцом, он вполне естественно впитал азы того учения, которое
сформировал иконоборческий кружок епископов, приближенный
к бывшему императору. Ввиду того положения, которое сложилось
в Церкви, отказ сына от церковной политики отца неизбежно был
бы воспринят обществом, как признание просчетов Льва Исавра
в церковной политике. А прагматичные греки не прощали та-
ких ошибок. Узурпаторство Артавазда, прошедшее под знаменем
восстановления иконопочитания, во всех деталях показало, что
отступать, собственно говоря, Константину V просто некуда. И с
присущей ему решительностью и последовательностью царь по-
шел вперед.
Наверное, гипотетически рассуждая, еще сохранялась возмож-
ность изменить позицию царя, если бы восточный епископат ка-
тегорично высказал свое несогласие с иконоборчеством, но он сам
оказался расколотым на различные партии. Кроме того, насколько
позволяют судить исторические события, в массе своей, причем
самой активной, архипастыри стояли на стороне иконоборцев, что
только укрепляло царя в своем, к сожалению, ошибочном, мнении.
Но, вместе с тем, едва ли можно согласиться с тем, что, созывая
в 754 г. «вселенский» Собор, император стремился прикрыться
официальным согласием Церкви для гонения иконопочитателей.
Безусловно, подготавливая собрание, Константин V вольно или
невольно способствовал формированию «правильной», по его мне-
нию, точки зрения и не без удовольствия встречал сообщения о
том, что повсеместно епархии выступают против икон. Зная его
твердый характер, можно с уверенностью сказать, что царь вполне
мог обойтись и без этих прелюдий. Но император действительно
80
И С А В Р И Й С К А Я Д И Н А С Т И Я
желал узнать мнение Церкви, и на нем строить свою политику, хотя, наверняка, его личные пристрастия лежали в области иконоборче-
ства. К сожалению, назначенный им Собор лишь укрепил царя в
мысли о еретичестве иконопочитания.
Более того, Константин V проявил недюжинные способности
и деятельно озадачился богословским обоснованием иконоборче-
ства — этому вопросу посвятил несколько собственных сочинений.
В ответ на замечательную защиту иконопочитания в трудах святого
Иоанна Дамаскина, Константин V развил христологическую аргу-
ментацию, не лишенную интереса. По существу, иконопочитателей
и иконоборцев объединяло одно: и те, и другие считали невозмож-
ным изобразить Бога, Божественное естество и Божественную сущ-
ность. Так вот, по мнению императора, изображение одновременно
человеческого и божественного естества на иконе является «чистой
воды» монофизитством, слиянием двух естеств (природ) во Христе.
Если же почитатели икон не претендуют на слияние двух природ, изображая два естества Богочеловека на иконах, то тогда, следова-
тельно, они неизбежно впадают в несторианство. Ведь очевидно
для всех, полагал Константин V, что в этом случае они разделяют
два естества Спасителя, а это и составляет отличительную черту
несторианства1.
Конечно, существо спора не исчерпывалось только христо-
логическим аспектом, но для себя Константин V Исавр пришел к
окончательным выводам и более не собирался уходить в сторону.
Если он убедился в том, что почитание икон — ересь, то и боролся