История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III

Величко Алексей Михайлович

Впоследствии Церковь подтвердила, что многие аргументы иконо-

борцев на Соборе 754 г. были фальшивыми или излишне широко, а потому ошибочно, толкуемыми1.

Пожалуй, это — главный (и сознательный!) грех, который можно

поставить в вину участникам собора. Впрочем, нельзя сбрасывать

со счетов резкое падение интеллектуального (по сравнению с преж-

ними временами) уровня епископата, а также в целом богословия

и догматики. Участники иконоборческого Собора легко прини-

мали

аргументы, зачитанные из карточек, а не из книг, некоторых

авторов вообще не знали (!), только о них слышали, иных толковали

тенденциозно2. Например, аргументом из Нового Завета стали слова

святого апостола Иоанна: «Бога никто же видеть не может» — совер-

шенно очевидно, что таким «доказательством» вопрос о почитании

икон разрешить было невозможно.

1 Асмус Валентин, протоиерей. Лекции по истории Церкви. Лекция №12.

2 Карташев А.В. Вселенские Соборы. С. 585, 586.

85

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

Таким образом, Собор сформулировал «окончательное» опре-

деление об иконах, как того желал Константин V. Однако, как

полагают, позиция самого царя была более категоричной, чем

епископов. По некоторым данным, впоследствии император даже

дошел до того, что вообще воспретил почитание святых, святых

мощей, а также Божией Матери — очевидно, что Собор 754 г. не

санкционировал таких определений. Насколько верны эти све-

дения, трудно судить ввиду незначительности сохранившегося

материала. В частности, по мнению других исследователей, весь-

ма маловероятно утверждение отдельных летописцев, будто бы

император открыто и публично отрицал Богородицу, признавая

ее, как некогда ересиарх Несторий, только Христородицей. Это

слабо сочетается с личностью царя, очень осторожного и далеко

неглупого человека, едва ли позволившего себе публично высказы-

вать (даже если он разделял эти мысли) сомнительные или ранее

анафематствованные Церковью суждения в широкой аудитории.

Похоже, что эту и сходную с ней истории выдумали последующие

иконопочитатели, темпераментно искавшие примеры недостой-

ного поведения царя.

Впрочем, бесспорно одно — сразу же после Собора начались

гонения, и гонения действительно ужасные, не сравнимые с теми, какие встречались ранее. В первую очередь император потребовал

от всех своих подданных принести присягу над Телом и Кровью

Христовой, Крестом

и Святым Евангелием, что никто из них не

будет поклоняться иконам1. Затем, приняв сторону крайней иконо-

борческой партии, Константин V использовал всю мощь государ-

ственного аппарата и законов для реализации принятого на Соборе

решения. Однако первоначально война с болгарами не позволила

императору сразу же заняться искоренением икон, и только в 761 г.

и последующее затем десятилетие он выступает в качестве злейшего

врага иконопочитателей и, конечно, монашества. Именно мона-

шеское сословие явилось первейшим защитником святых икон, и царь не простил им этой фронды.

Открытая борьба против монашества началась с громкого дела

св. Стефана Нового, который в ответ на нежелание царя признавать

изображенный лик Спасителя на иконе Его образом бросил монету

с портретом самого императора на землю и стал топтать. Так, «на

практике» он доказал Константину V его неправоту, хотя сам царь

и не признал своего поражения.

1 Болотов В.В. История Церкви в период Вселенских Соборов. С. 613, 614.

86

И С А В Р И Й С К А Я Д И Н А С Т И Я

Уже находясь в столичной темнице, св. Стефане встретил там

340 монахов с вырванными носами, отрезанными кистями рук и

носами, лишенных зрения. Но это было только начало. К сожале-

нию, ослепленный своей ненавистью к монахам, император доходил

до ужасных крайностей, ранее невиданных. Так, в августе 765 г.

он согнал множество монахов на столичный ипподром, построил

мужчин и женщин попарно, а присутствовавшие зрители плевали

им в лицо и кричали царю, что больше этой «ненавистной расы» в

Империи нет.

Конечно, эту картину нельзя отнести к достижениям Констан-

тина V, но, как верно замечают, нам, людям другого времени и

иной уже (увы!) цивилизации, трудно понять мысли и категории

мышления той эпохи. Римская империя жила Церковью, и царь-

защитник государства с полным правом мог претендовать на то, что его приказы исполняются беспрекословно. Абсолютно убеж-

денный в еретичестве иконопочитания, уверенный, что именно

это «заблуждение» приносит столько бед духовному здоровью его

царства, он боролся с противниками теми же средствами, что с

арабами и болгарами, нисколько не сомневаясь, что действует

всем во благо. Когда монах Андрей Каливит назвал царя «новым

Валентом и Юлианом», Константин велел засечь его до смерти