История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III

Величко Алексей Михайлович

войско насчитывало 20 тыс. закаленных бойцов, а мусульмане явно

не были готовы к большим сражениям.

Но заговорщики верно рассудили, что долгожданная победа

обеспечит царю поддержку армии и народа, и потому сделали все, чтобы война не была выиграна. Конечно, это было прямой изменой

Византийскому государству, один из тех редких (пока еще) случаев, когда личные интересы перевесили общенациональные выгоды.

Подкупленные заговорщиками разведчики доложили царю, что

арабы, испугавшись римлян, бежали, и потому впереди нет ника-

кого войска, с которым можно было бы сразиться. Огорченный

император повернул обратно в столицу. Едва он вернулся в Кон-

1 Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына

его Феофилакта. С. 403.

150

И С А В Р И Й С К А Я Д И Н А С Т И Я

стантинополь, как страшная весть склонила в горе главу царя —

1 мая 797 г. его сын Лев скончался.

После этого Константин VI на время окончательно пал духом

и просто не замечал, что творится вокруг. В таких условиях шансы

заговорщиков на успех резко возросли, и 17 июня 797 г., когда царь

возвращался с конских ристаний, на улицу вышли командиры не-

скольких частей с солдатами, чтобы схватить его. Впрочем, кто-то

предупредил императора об опасности, и он успел найти лодку, в

которой надеялся переплыть в восточные провинции, где память

царей из династии Исавров чтилась чрезвычайно высоко. Пока что

он остановился в городе Пилосе, где оказался вне досягаемости

столичных частей. Внезапно заговорщикам открылось, что импе-

ратор Константин VI не так уж и беззащитен, как им казалось —

пришли известия о подходе войск восточных фем, оставшихся ему

верными.

Это был самый критический момент. Императрица собиралась

даже написать сыну письмо, передав его через наиболее уважаемых

епископов, что просит пощады и готова совершенно отойти от вла-

сти, приняв домашний арест. Но в качестве последнего шанса она

передала тайным друзьям, находившимся при особе Константи-

на VI, что в случае неудачи выдаст их сыну. Это сыграло решающую

роль: когда император молился в храме, они схватили его и 15 июля

797 г. доставили арестованного императора в Константинополь.

Затем случилось страшное, преступное перед Богом и людьми

событие, до сих пор не имевшее аналогов в истории Римской им-

перии, — по приказу матери заговорщики ослепили императора.

«Солнце помрачилось на 17 дней и не давало лучей своих; корабли

во мраке плавали наудачу; все говорили и сознавались, что солн-

це утратило свои лучи за ослепление царя», — писал летописец1.

Дальнейшая судьба императора Константина VI покрыта неиз-

вестностью. Говорят, он находился в полузаточении, под домашним

арестом, вдали от столицы, причем его жена неотлучно находилась

при нем. Скорее всего, он умер в 802 г. в возрасте 32 лет.

С этого момента императрица стала единодержавным прави-

телем Римской империи — случай в истории государства беспреце-

дентный. Замечательно и то, что, став по-настоящему единодер-

жавной царицей, добившись исполнения своей мечты, св. Ирина

неожиданно совсем утратила интерес к политике и все более по-

1 Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына

его Феофилакта. С. 404, 405.

151

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

гружалась в духовную жизнь. Нет, конечно, она соблюдала правила

царского этикета и являлась перед народом в пышных одеждах, а на

монетах велела писать: «Ирина, великий василевс римлян, авто-

кратор», но в душе ее царили другие чувства. Она еще в большей

степени стала другом монахов, и ее царствие оказалось настоящим

«золотым веком» греческого монашества. Так, в частности, толь-

ко в Студийском монастыре за 5 лет ее правления число монахов

увеличилось с 12 иноков до 1 тысячи1.

Хуже всего то, что при всем уважении к ней византийцев, св. Ирина целеустремленно, хотя и неосознанно, подрывала авто-

ритет и «съедала» кредит доверия царской власти, до сих пор без-

граничный. Получив сообщение с Запада об анафематствовании

папой Львом III Седьмого Вселенского Собора, она волей-неволей

была вынуждена предпринять меры по повышению авторитета Кон-

стантинопольского патриарха и тех кругов, которые твердо стояли

за иконопочитание — в первую очередь, монашества. Архиерей

столицы получил едва ли не те же преференции, какие на Востоке

имел до сих пор только император — его решения стали считаться

абсолютными и не подлежащими соборному суду. Поскольку же

двух высших глав церковного управления не может быть как тако-

вых, расширение компетенции патриарха привело к негласному

урезанию полномочий императора.