История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III

Величко Алексей Михайлович

Если подсудимый на Соборе признавался Святыми Отцами

виновным и еретиком, следовало не только церковное, но и госу-

дарственное наказание. Очевидно, что двух процессуальных систем

правосудия в рамках одного законодательства, при условии того, что преступник против Церкви являлся одновременно и государ-

ственным преступником, представить в Византии было совершенно

невозможно. Было сложно представить, чтобы имперские законы и

соборные акты, одинаково легальные только при наличии подписи

императора, могли составлять друг другу конкуренцию. Поэтому, кстати сказать, совершенно беспредметным является вопрос о том, насколько Святые Отцы были «свободны» от императорской вла-

сти при созыве Соборов и в ходе судебных заседаний. Безусловно, никакое собрание, каким бы представительным оно не было, об-

разовавшееся помимо или против воли царя, никогда не имело бы

легального статуса, как и его решения. Печальным примером может

служить Латеранский собор 649 г., созванный Римским папой св.

Мартином (649—653) для борьбы с монофелитством. Но поскольку

данный Собор начался без разрешения императора Константа II (641—668), он не был им признан, а его руководители предстали

перед судом.

Конечно, в своем дальнейшем развитии соборный судебный

процесс не мог удовольствоваться исключительно формами древ-

него римского права. Церковная жизнь ставила свои задачи, тре-

бующие соответствующего правового обрамления. И императоры, обыкновенно весьма чуткие к церковной традиции, освященной

древностью, охотно шли на корректировку тех или иных инсти-

тутов. Что, впрочем, по целому ряду причин не приводило к за-

конодательному закреплению соборных процессуальных форм и

институтов.

В первую очередь, на наш взгляд, таким способом наглядно де-

монстрировался высочайший статус Вселенского Собора как органа

181

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

чрезвычайного, божественного, стоящего на недосягаемой высоте

по отношению к иному любому органу Римской империи. Это был

орган Духа Святого, самого Сына Божия, как однажды выразился

император св. Константин Великий после окончания Никейского

Собора: «Признанное единогласно тремястами святыми епископа-

ми есть ничто иное, как мысль самого Сына Божия, особенно когда

в умах столь великих и многих мужей присутствовал Дух Святой, который открыл им Божественную волю»1.

Своим авторитетом, многократно помноженным на авторитет

императорской власти, Соборы раз и навсегда устанавливали те

правила, которыми следовало руководствоваться всей Вселенской

Церкви, не допуская и мысли, что их канонические или догма-

тические оросы вступят в противоречие с законами императора.

Они естественно дополняли общецерковное законодательство госу-

дарства, полагая, что именно вселенские определения, принятые

в присутствии множества Святых Отцов под председательством

императора, будут обладать необходимым статусом, обеспечиваю-

щим их неуклонное и повсеместное исполнение. Необходимость

дополнительно акцентировать внимание на процессуальных во-

просах просто отсутствовала, как невостребованная и немысли-

мая для канонического и государственного правосознания эпохи

Вселенских Соборов.

А во-вторых, это был высший орган императора по вопросам

Вероучения. В отличие от поместных соборов, чья деятельность

далеко не всегда привлекала к себе внимание василевсов, Все-

ленские Соборы созывались исключительно ими и по вопросам, казавшимся государям актуальными для всей Вселенской Церк-

ви. Любая попытка законодательно урегулировать процедуры

Соборов со стороны императора привела бы прямо или косвенно

к урегулированию (а, следовательно, к ограничению) высших

прерогатив царя, что, конечно, было немыслимо и нелогично

для государства, где верховным законодателем являлся сам же

государь.

Наконец, это был орган чрезвычайный и экстраординарный, созывавшийся по мере острой необходимости и всегда вынужден-

ный принимать весьма осторожные меры для сохранения единства

Церкви и отыскания верного баланса между акривией и иконо-

1 «Послание Императора Константина к Александрийской церкви против

Ария» // «ДВС». Т. 1. С. 79.

182

П Р И Л О Ж Е Н И Е № 7

мией. Понятно, что такие нюансы едва ли подвержены правовому

регулированию.

Как следствие, единственный выход, подсказанный самим вре-

менем, заключался в том, чтобы сохранить значительную свободу

действия, основываясь, тем не менее, с одной стороны, на строгих

принципах римского процессуального права, а с другой, на прави-

лах церковной жизни и канонических традициях.

Поэтому-то так и индивидуальны были великие Соборы, так