История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III
Шрифт:
создает массу затруднений, резко сужает предмет действительно
научного исследования и, как следствие, лишает нас возможно-
сти понять само существо древнего церковного обычая, которым
руководствовались Соборы. Возникают гипотезы, неспособные
обеспечить себя необходимым историческим материалом, и, более
того, вступающие с ним в явное противоречие.
Например, факт участия императоров в деятельности вселен-
ских собраний невозможно опровергнуть. Но, памятуя о необхо-
1 Карташев А.В. Вселенские Соборы. М., 1994. С. 360—361.
173
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
димости доказать «независимость» Церкви, публицисты иногда
прилагают поистине грандиозные усилия для доказательства того, что императоры лишь номинально участвовали в деяниях Соборов, а их подпись под соборными актами носила формальный характер.
В иных теоретических построениях значится, что цари созывали
Соборы исключительно по просьбе или по поручению (?) клира, не имея никаких подтвержденных Церковью прав на самостоя-
тельное решение по данному вопросу. Но если в актах Соборных
Деяний — этих единственно безусловных свидетельствах истории, напрямую указывается, что инициатива созыва, определение со-
става участников и предмета соборных обсуждений, утверждение
вселенских решений и придание им статуса общецерковных и им-
перских законов состоялись исключительно по воле василевсов, то какие у нас есть основания полагать, будто цари нуждались в
чьем-либо обязательном совете или согласии для созыва Святых
Отцов со всех краев Ойкумены?
«Желая содействием своим уврачевать и это зло, я немедленно
собрал всех вас», — говорил в своей речи к Святым Отцам св. Кон-
стантин I Великий1. Попытка перехватить эту инициативу со сто-
роны св. Кирилла Александрийского вызвала немедленную (и, ко-
нечно, негативную) реакцию другого императора — св. Феодосия II Младшего: «Почему ты, миновав нас, которые, как тебе известно, очень заботимся о благочестии, и священные лица всех мест, со-
брание которых могло бы удобно разрешить недоумения, произ-
вел сам собой смятение и разделение в церквах?»2. И эти примеры
характерны для каждого из Вселенских Соборов без исключения.
Правоспособность царя выступать главным защитником веры
(что, очевидно, налагало на него соответствующие права по вмеша-
тельству в споры, связанные с религией и вообще в дела Церкви) не подвергалась никакому сомнению со стороны современников.
В целом границы полномочий представлялись настолько ясными и
для епископата, и для императоров, что не требовали специальной
правовой регламентации. Несколько исключений из первых веков
государственной Церкви составляли западные и африканские со-
боры (Ариминский в 359 г. и Карфагенский в 399 г.), которые не
были приняты василевсами. Император Гонорий (395—423) даже на-
помнил отцам Карфагенского собора, что рассуждения по вопросам
1 «Речь Императора Константина святому собору» // «ДВС». Т. 1. С. 39.
2 «Грамота Императоров Феодосия и Валентиниана к епископу Алексан-
дрийскому Кириллу» // «ДВС». Т. 1. С. 208.
174
П Р И Л О Ж Е Н И Е № 7
судопроизводства над клириками, отмены языческих праздников и
тому подобное выходят за пределы епископской компетенции1.
Поэтому императоры, глубоко чувствующие свою ответствен-
ность перед Богом за чистоту Вероучения, всегда считали своим
долгом (и лишь потом правом) вмешиваться в догматические спо-
ры по мере их возникновения2. Причем не формально, а содержа-
тельно. Многочисленные примеры на этот счет были приведены
нами ранее в соответствующих главах. Нельзя, конечно, сказать, что
границы полномочий иерархов и императоров носили статичный
характер.
Изменялась и Империя, и внешние условия ее существования, что не могло не отражаться на тех тенденциях, которые периоди-
чески проявлялись во взаимоотношениях церковной иерархии и
императорской власти. Различное положение Церкви в византий-
ском обществе, характер отношений архиереев и царей, авторитет и
влияние отдельных лиц на те или иные социально-политические со-
бытия обуславливались реальным положением дел, проблематикой
внешней и внутренней жизни и личностями царей и патриархов.
Однако при всех изменениях постоянным неизменным остава-
лось главное — для императора Церковь и ее органы управления
являлись с точки зрения права и политики такими же органами
Империи, как и иные. И сами Вселенские Соборы, прежде всего, были органами императора, государственными учреждениями 3, под-
чиненными воле монарха. Через них цари осуществляли свое влия-
ние на Церковь и посредством их охраняли единство Церкви4.