История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6
Шрифт:
С другой стороны, многие военнослужащие, как доносил Ртищев [191] , «из высших и нижних чинов, будучи расположены на одном месте более 15 лет, занимаются менее службою, чем своим хозяйством, как-то: построением собственных домов, развитием скота, овощей и тому подобного». Начальство, допуская подобные занятия, тем самым допускало нижним чинам сводить «как с внутренними, так и с заграничными народами знакомство, более ко вреду благосостояния всего кавказского народа, нежели к пользе оного служащее». Казаки тайком хищничали вместе с закубанцами, и прорывы хищников в наши пределы стали повторяться чаще и чаще [192] . Знакомство горцев и частные сношения с жителями на линии давали им средства узнавать о силе русских войск, расположенных в каждой крепости, на каждом пикете и кордоне. Пользуясь этими сведениями, горцы шли за добычей почти безнаказанно, тем более что начальство не принимало почти никаких мер к прекращению хищничества. Командовавший войсками на линии генерал-майор Портнягин злоупотреблял здесь властью точно так же, как злоупотреблял ею в Грузии [193] . Он не столько заботился о безопасности края, сколько об увеличении своего благосостояния: вмешивался в гражданские дела, доставлявшие ему известную прибыль, не исполнял приказаний главнокомандующего, принимал подарки, притеснял чиновников
191
В отношении князю Горчакову, 14 декабря, № 123.
192
Рапорт генерал-майора Дельпоццо Ртищеву, 18 марта 1814 г. № 153.
193
Рапорт Ртищева кн. Горчакову, 31 июля, № 105.
194
Отношение Ртищева князю Горчакову, 5 января 1814 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 982.
Таким образом, притесняемые тем же Портнягиным ногайцы решились переселиться, и 6 сентября 1813 г. Ахмед-эфенди беспрепятственно вступил в пределы Кавказской губернии. Он переправился через р. Кубань в таком месте, где в двух верстах находилась крепость с войсками и сам генерал Портнягин. В течение пяти дней Ахмед оставался в наших владениях, поднял 2000 ногайских аулов с населением до 27 000 душ обоего пола и спокойно, никем не тревожимый, ушел с ними за р. Кубань. Ногайцы переправлялись через реку в виду наших войск, успевших только захватить часть скота, о задержании которого Портнягин донес как о неприятельской добыче, взятой войсками от народа, состоявшего в подданстве России [195] . Имея личную вражду с ногайским приставом султаном Менгли-Гиреем и из мести к нему допустив переселение ногайцев, Портнягин обвинял во всем султана и, несмотря на то что тот был предан России и подчинен Министерству иностранных дел, Портнягин самовольно удалил его от управления ногайцами. Главнокомандующий, напротив, находил, что все беспорядки на Кавказской линии происходят от злоупотреблений Портнягина. «Доколе, – писал он [196] , – генерал-майор Портнягин будет оставаться командующим войсками на Кавказской линии и не переменит он своего поведения, до того времени не может быть водворено тишины и спокойствия. Я убедительнейше прошу взять его из моей команды, чтобы я не мог ответствовать за беспорядки и впредь какие на Кавказской линии в командование его последовать могут».
195
Отношение князя Горчакова Ртищеву, 9 декабря 1813 г., № 226. Рапорт Ртищева князю Горчакову, 5 января 1814 г., № 5. В 1814 г. ногайцы, в числе 140 семей, пожелали возвратиться на Кавказскую линию. Их поселили около Темнолесской станицы с целью удалить во внутренность губернии (Рапорт генерал-майора Дельпоццо, 24 июля 1814 г., № 487).
196
Отношение Ртищева князю Горчакову, 14 декабря 1813 г., № 123.
Император Александр I повелел за противозаконные поступки генерал-майора Портнягина предать его суду, а начальником Кавказской линии и командующим там войсками назначить бывшего во Владикавказе комендантом генерал-майора Дельпоццо [197] .
Пока высочайшее повеление достигло до главнокомандующего, Портнягин успел произвести две экспедиции за Кубанью, разорил несколько аулов и восстановил тем все население. Этим случаем старались воспользоваться турки, распускавшие слухи о близком разрыве с Россиею и приглашавшие закубанцев действовать с ними против врагов магометан. «По всеобщему притом слуху за Кубанью, – писал Ртищев [198] , – ожидают в непродолжительном времени прибытия из Константинополя назыря Сеид-Ахмед-эфендия, который будто бы, по уважению к единодушному желанию всех закубанских народов, назначен Портою Оттоманскою главнокомандующим пашою в Анапу».
197
Рескрипт Ртищеву 19 октября 1813 г
198
Письмо Ртищева к т. с. Вейдемейеру от 10 июня 1815 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 956.
Ахмед действительно прибыл и стал укреплять Анапу. Он уговорил черкесские племена отправить депутацию в Константинополь с просьбою поддержать их неприязненные действия против России. Порта приняла прибывших весьма благосклонно, но не давала решительного ответа в ожидании, какой оборот примут домогательства ее о возвращении Россией укрепленных пунктов в Закавказье. Чтобы вернее достигнуть желаемого, турецкое правительство вскоре после заключения Бухарестского мира отправило эмиссаров в Мингрелию, Гурию, Абхазию и в Закубанье с поручением склонять население на сторону Турции и объявить ему, что по трактату все эти владения уступлены Порте. Сообщая, что Мингрелия, Гурия, Абхазия и Имеретия с давних пор принадлежат высокой Порте и что Россия не имеет никакого права на эти земли, трапезондский сераскир вызывал в Поти владетелей для совещаний о подданстве султану и о недопущении к себе ни одного русского, «считая себя освобожденными от них» [199] .
199
Письма трапезондского сераскира владетелям Мингрелии и Гурии. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 589.
Получив такое письмо, князь Леван Дадиани представил его Ртищеву и отвечал посланному, что он предпочтет смерть подданству султана. «Скорее подставлю обнаженную выю мою обнаженному мечу, – писал он главнокомандующему [200] , – но уже не выйду из рабства обожаемого и августейшего государя. Несколько раз присягал я ангелоподобному российскому императору и как нарушу обещание и клятву мою? Лучше бы было мне не родиться, нежели слышать об этом. Если бы даже он (султан турецкий) наполнил дом мой множеством разнообразной славы, возложил на меня венец и облек в порфиру, то и тогда немыслимо, чтоб я вышел из подданства счастливейшему и непорочному российскому престолу».
200
В письме от 16 марта 1813 г. Там же, № 588.
Князья Дадиани и Гуриели просили защитить их от притязаний турок, возмущающих их подданных и в особенности абхазцев, среди которых было много сторонников Порты, вследствие кровавой вражды, существовавшей между двумя родными братьями, спорившими за право владения страною. Ртищев приказал усилить сухумский гарнизон одною ротою Белевского полка [201] и тем поддержал владельца Абхазии Сефер-Али-бея, принявшего христианство и названного Георгием Шервашидзе. С своей стороны турки распространяли слух, что Абхазия уступлена Порте, которая утвердила законным владельцем Арслан-бея. В Абхазии произошло волнение, и сторонники враждующих братьев разделились на две партии, причем Порта всеми силами старалась усилить партию Арслана. По ее интригам преданный нам полковник князь Манучар Шервашидзе, зять владетельного князя Мингрельского Левана Дадиани, был убит родным братом, передавшимся на сторону турок. Вслед за этим политическим убийством партия турок, вместе с Арслан-беем, явилась в Абхазию с намерением силою овладеть Сухумом, Редут-Кале и Анаклиею. Расположившись в селении Гудаве, на границе Абхазии с Мингрелиею, турки ожидали прибытия из Поти подкреплений, отправленных на лодках. На требование выйти из наших границ они отвечали, что донесут об этом трапезондскому сераскиру, но сами этого сделать не могут [202] . Тогда находившийся с войсками в Имеретин полковник Мерлини, по приказанию главнокомандующего, отправил отряд под начальством майора 15-го егерского полка князя Кутиева, который, присоединив в себе войска Дадиана Мингрельского, разогнал собравшуюся толпу без выстрела. Арслан-бей с десятью человеками своих приверженцев бежал и скрылся в соседних с Абхазиею горах, а оставленный им на произвол народ явился с покорностью, присягнул на верность и выдал аманатов [203] .
201
Предписание генерал-майору Симоновичу, 16 мая 1813 г., № 90.
202
Отношение Ртищева графу Румянцеву, 6 сентября 1813 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 936.
203
Рапорт Симоновича Ртищеву 24 сентября 1813 г. Там же, № 597.
Видя неудачу в этом направлении, эрзерумский сераскир Ахмед-паша, тот самый, который подписал мирные условия в Бухаресте, обратился к Ртищеву с официальным письмом, в котором, по повелению султана, требовал, «чтобы царство Имеретинское, также княжества Гуриельское, Мингрельское и Абхазское и разные другие крепости, к сим владениям принадлежащие, кои в краю здешнем состоят непосредственно в подданстве Российской империи, были немедленно отданы под власть Порты Оттоманской» [204] .
204
Ютношение Ртищева т. с. Италийскому 7 июля 1813 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 931.
Ртищев отвечал, что Имеретия и Гурия более 40 лет уже не зависят от Порты и добровольно поступили в подданство России, что они давно составляют одну из российских провинций; что Мингрелия и Абхазия до присоединения к России точно так же не зависели ни от какой державы. Присоединение этих областей к русской державе, – писал Ртищев [205] , «происходило во время теснейшей дружбы, существовавшей между Россиею и Портою Оттоманскою, т. е. за несколько лет до последовавшего разрыва мира, и Порта ни в то время, ни по прекращении войны в 1807 г., которая вскоре потом опять возобновилась, даже до сего времени не делала притязаний своих на сии владения, потому что и не имела на то права, так как все сии владения, управляемые своими собственными и притом самовластными владельцами, не подлежали никакой над ними законной власти Порты».
205
В письме эрзерумскому сераскиру 29 ноября 1813 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 940.
Не ограничиваясь только этим ответом, главнокомандующий для лучшего обеспечения того края отправил в Имеретию два батальона и усилил небольшим отрядом гарнизон Редут-Кале, находившийся всего в 30 верстах от Поти. Движение этих войск до того испугало трапезондского пашу, что он, опасаясь нападения, сжег весь потийский форштадт и собственный дом, а находившегося у него под покровительством беглого имеретинского царя Соломона взял в крепость, в которой и сам заперся [206] . Паша донес, что русские самовольно вступили в Абхазское владение, усиливают там войска и таким образом приближаются к Анатолии, что считал он весьма опасным для Порты. Донесение это не произвело того впечатления в Константинополе, на которое рассчитывал паша. Порта не считала возможным становиться в неприязненные отношения к России, после блистательных успехов наших во Франции, хотя и смотрела на них неприязненно. В случае успеха Наполеона турецкое правительство намерено было, по покорении Сербии, учредить в Шумле главную квартиру верховного визиря и при первом удобном случае вторгнуться в пределы России. Случай этот не представился, и получаемые ежедневно сведения об успехах союзников заставили
206
Донесение Ртищева гр. Румянцеву, 2 января 1814 г. Там же, № 941.
Порту отозвать верховного визиря в Константинополь. Рейс-эфенди заявил только нашему посланнику Италинскому крайнее сожаление, что Россия, в отношении азиатских владений, будто бы принадлежащих султану, пользуется могуществом своих сил и первенствующим положением в Европе. Наш посланник отвечал относительно этих владений то же, что писал Ртищев эрзерумскому сераскиру, и рейс-эфенди, по обстоятельствам, принужден был удовольствоваться таким ответом.
«Министры, – писал Италинский [207] , – с которыми нахожусь я в сношении по делам текущим, не представляются в прежнем их жестоком и угрюмом виде. Но все сие происходит из одного повиновения силе обстоятельств, преодолевающей ненависть к нам правителей империи сей. Я не сомневаюсь, что они везде, где могут открыть себе тайные пути для направлений по оным усилий своих вредить нам, всякая в сем виде деятельность употреблена будет».
207
Ртищеву в письме от 4 января 1814 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 942.