Иван — холопский воевода
Шрифт:
Вступив в Калугу, Болотников выполнил свои обещания. Всех, кто помог ему — ремесленников, господских слуг, мелких торговцев, — одарил. Кто стоял против — бояр, часть дворян да купцов-богатеев — казнил. Отобранное у богачей добро, дома и земли раздавал соратникам, старался никого в обиде не оставить.
Отпись в пушкари
Ивана Фомина в Калуге знали все. Не потому, что держал он скобяную лавку, а потому, что были у него золотые руки. Он мог сшить одежду и сапоги, мог ларец с хитрым замком придумать, мог сложить печь или пистоль
Можно сказать, из-за него, Фомина, и поспешил уйти царев брат князь Шуйский из Калуги. Как только начали подступать к городу войска Болотникова, кинулся Фомин с ватагой калужан на городскую башню и отбил ее у ратников. А на башне три пушки были. Вот и повел пальбу Фомин с товарищами из тех пушек. Тут и посадские начали из ружей бить по ошалевшим от нежданной стрельбы ратникам. Понял князь Шуйский, надобно поскорей оставлять город, не то и вовсе ног не унесешь.
На второй день после вступления Болотникова в Калугу пришел к Фомину Павлуша. Познакомились они на прошлой неделе, когда Павлуша с лазутчиками проник в город. Вместе захватывали башню, вместе палили по царскому войску из пушек.
Старая женщина открыла Павлуше дверь.
— Хозяин дома? — спросил он.
— Дома, дома. Да ты садись к столу. А Иван у себя в мастерской. Пойду покличу.
Поставив перед гостем кувшин квасу да кусок пирога, старуха вышла.
Вскорости вошел в комнату Иван Фомин.
— А, Павлуша, — проговорил он приветливо. — Здравствуй, друг. Навестить зашел?
— Не только. Пришел я с делом, — с достоинством отозвался Павлуша.
— Ну что ж, давай выкладывай.
— Воеводе нашему Ивану Исаичу нужны пушкари. Надеется на калужан. Хочет, чтобы пришли вы к нему на службу.
— И много ли пушкарей надобно?
— Поболе — так лучше.
— Пушкарей у нас нет. Но обучить пушкарскому делу можно. Из тягла [12] многие уйти захотят да стать служилыми по прибору. Кой-кого сразу могу назвать. Уваров Сенька, Лыков Кирей, Морозов Афонька… да и Комаров Антип пойдет…
— Куземка, — подсказал Павлуша. — Что нам на башне подносил ядра.
Павлуша еще тогда, во время стрельбы, приметил шустрого паренька. Куземка был смел: при выстрелах ушей не затыкал, как многие, от вражеских пуль не прятался.
12
Тягло — государственная повинность (в деньгах или натуре), которой облагались посадские люди и крестьяне.
— Куземка, — заметил Фомин, — слуга дворянина Жихарева, человек подневольный.
— Как подневольный! — загорячился Павлуша. — Иван Исаич всем волю дает, ежели кто с нами.
— Тут дело особое, — сказал Фомин, потеребив бороду. — Жихарев был стрелецким сотником, но остался в Калуге, когда князь Шуйский убегал из города.
— Чего так? Не поспел, что ль?
— Думаю, добро свое потерять боялся. Потому и принялся сразу кричать: «Слава царю Димитрию». А до этого все
Павлуша съел пирог, выпил кружку квасу.
— Спасибо. А все же хотел бы я с Куземкой повидаться.
— Чего проще, — проговорил хозяин. — Как от меня вышел, взгляни по левую руку: на холме церковь. На нее бери. По мостку через овраг перешел, увидишь справа дом высокий с теремом. Там и живет сотник Жихарев, а Куземка у него в челяди.
Вскоре Павлуша уже стоял у резных ворот, за которыми виднелся высокий дом под тесовой кровлей. Ворота оказались запертыми.
На его стук подошел человек и, не снимая щеколды, спросил:
— Кто?
Голос был недовольный и настороженный.
— Открой, — произнес Павлуша. — Куземка надобен.
— Нету его.
— А где он?
— Я почем знаю… Сам-то кто будешь?
— Я близкий человек воеводе Ивану Исаичу Болотникову.
За воротами воцарилось молчание. В это время послышался цокот копыт и к дому подъехал на буланой лошади всадник.
— Эй, — крикнул он, — Терешка!
Слуга, сдвинув щеколду, отворил одну створку ворот.
— А ты куда! — напустился он на Павлушу. — Проваливай, покуда цел. — Слуга взял в руки бердыш [13] .
13
Бердыш — холодное оружие (топор с лезвием в виде вытянутого полумесяца, насаженный на длинное древко).
— Кто такой? — приостановив коня, спросил всадник.
— Человек Болотникова, — поспешил ответить слуга. — Куземку хочет видеть. — Глаза его из-под низко надвинутой шапки так и ощупывали.
«Пройдоха!» — подумал Павлуша.
— Куземки здесь нет, — сказал всадник, — убег с войском.
— С каким войском? — удивился Павлуша.
— С войском князя Ивана Шуйского. Убирайся.
«Чай, тут неладно», — засомневался Павлуша и проговорил:
— Неужто?.. Быть не может! Не за тем он на башне бился…
— Молчи, холоп! — озлясь, крикнул всадник. — Смеешь мне перечить?.. — И, взглянув на подошедших слуг, приказал: — Всыпать ему батогов. — А сам поскакал к крыльцу.
Но как только слуги подступили к Павлуше, он ловко выхватил у Терешки бердыш.
— Покамест прощайте, — оглянулся Павлуша.
В тот же миг он кинулся к конюху, который собирался было расседлать лошадь, принятую у всадника. Через минуту Павлуша уже летел по двору верхом, а сбитый с ног конюх вопил:
— Стой, ирод!.. Стой! Держи его!..
— Покамест прощайте, — оглянулся Павлуша. — Еще ворочусь.
Под вечер Павлуша вновь прискакал к дому сотника, но теперь был не один, а с пятью оружными конниками.
На стук в ворота опять подошел стражник и затеял было расспросы — кто да зачем? Ему пригрозили: не откроешь, мол, подобру-поздорову, подпустим красного петуха, выкурим.
— Погодь, родимые, — запричитал стражник, — сбегаю, скажу господину. Не то он меня живота лишит.
Однако прошло некоторое время, и болотниковцам стало ясно, что стражник не торопится возвращаться.