Из другого теста. Книга 2
Шрифт:
— Жизнь не любит тех, кто её не уважает. И светлая Ису тоже не любит. Но ты можешь попросить у неё прощения.
— Кто это? — моргала ей вслед квадратными глазами повидавшая виды разведчица, когда Наруга избавилась от зелёной чумы.
— Чокнутая фея.
— В смысле?
— Она раздаёт полезные подарки, к которым вместо инструкции прикладывает бесполезные пророчества. Когда привыкнешь, начнёшь отделять одно от другого. Ты, кстати, приняла решение? — как бы невзначай, уточнила Наруга, направив стопы на запах готового завтрака.
— Какое? — задумчиво переспросила Нэлл.
— Останешься с нами, или…
— Наруга,
— Ну, внешность бывает обманчива.
— Да, иди ты! Какой обалденный запах.
— Это Бинка. Та блондинка, которая орала, что куска не даст такой сучке, как я.
— А мне даст? Я-то её не прогоняла, — деланно озаботилась Нэлл.
Табор оборотней гудел им навстречу, возбуждённый мыслями о доме.
Глава 20
Глава 20
Первыми, по обычаю, на северный перевал взлетели мандарины. Дожидаться неспешно карабкающихся следом медведей они, как всегда, не собирались. Дома их ожидало заброшенное семейство. Пара молодых самцов и пара таких же самочек, родословную которых так и не установили: то ли они дочери Нару, то ли запасные игроки в его гареме. Во всяком случае, парнишки не пытались пристроиться им в мужья — вовсю женихались с танольскими невестами. И, кажется, один уже готовился стать папашей — влить свежую кровь в местный мандариновый табун.
Нар успел доскакал до середины склона, когда его повело налево. Наруге показалось, что там, у подножья что-то изменилось. Иллюминаторы по обыкновению искажали действительность, и она вылезла наружу. Шатхия с Бинкой уже торчали на склоне столбами и молча любовались на длинный широченный каменный параллелепипед, аккуратно сложенный из грубо обтёсанных камней. Вокруг этого сооружения колготились люди и зверьё. Люди что-то тесали, долбили, пилили и строгали, распространяя вокруг себя пыль и гомон, долетавший даже до перевала. Мандарины что-то стаскивали, встаскивали, перетаскивали и даже катали, сноровисто наподдавая ногами. Четверо из этой бригады входили в семью Нара с его гаремом дублей. А верховодила носильщиками Граша. Поэтому вожака и потянуло налево: всё, к чему он так стремился, было прямо тут.
Откуда-то из-за леса к речушке, обещанной беррихам вместо водопровода с месяц назад, ползли три грузовых червя. Их раздуло до потери узнаваемости, ибо вместо обычной поклажи бедолаги пёрли разнокалиберные камни. С другой стороны опушки Дубль-Уль с Дубль-Фабом, обретя богатырскую стать, волокли бревно, рискуя выдрать себе хвосты.
В центре событий могучие старики Дубль-Нут с Дубль-Бро закидывали хвостами камни на параллелепипед, где танольские мужики начали выкладывать второй этаж. Майор с Бробером взяли в клещи Джареда и чего-то от него домогались. Управляющий дышал им в пупок раскалённым паром, гневаясь на оборотней и тыча руками во все стороны. Неподалёку на штабеле досок восседал Назар Полть-старший и явно подзуживал его — зловредный старикашка. Признанный разумник Гаффар наоборот пытался урезонить разошедшихся спорщиков, значит, их склока не стоила выеденного яйца.
— Чо это они? Выселять нас взялись? — как-то даже подрастерялась от неожиданности Бинка.
— Акери сказала, что надо, — равнодушно напомнила Шатхия. — Дети болеют.
— А Дубль-Хан, я полагаю, отлично тут устроилась, — указала рукой Наруга на здоровенную медведицу в стороне от Вавилонского столпотворения.
Та стояла у какого-то длинного сложенного из целых брёвен сарая с двумя огромными проёмами под ворота, на которые пока не навесили щиты. Мама-медведица рыбачила в одной из этих лунок обоими хвостами. Рядом, заглядывая во второй проём, отиралась Машка и мстительно крякала. Вскоре хвосты Дубль-Хан вытащили наружу её новые кармические болячки: удочерённого пилота с малышом берром. Хабер с Ханан вопили и брыкались, выражая несогласие с методами применённого к ним воспитания. Выехавший вслед за ними медвежонок обоими хвостиками опутал ноги Хаука и тормозил всеми лапами, пытаясь выручить дружка из беды. Машка победоносно каркала — казалось, эта злыдня вот-вот начнёт потирать лапы, ожидая грядущую трёпку несносным малолеткам. Юлька загорала на пологой односкатной крыше сарая, читала книгу и плевать хотела на чинимую внизу экзекуцию.
— Чо это с Рыжей? — удивилась Бинка. — Сколько помню, она сроду образованием не маялась.
— И теперь не мается, — подтвердила Шатхия. — Отобрала у кого-то странную книгу. Месяца два назад.
— Какую странную? — уточнила Наруга, предвкушая развлечение.
— Волшебную, — уверенно опознала изрядно просветившаяся за полгода хутамка. — Тренинги. Для само-совер-шествия, — процитировала она со всем старанием.
Наруга с Бинкой прыснули.
— Изучает влияние оргазма на скорость деления в столбик, — помогла Шатхие подошедшая к подругам Ракна и стервозным тоном осведомилась: — Судя по всему, добраться до заслуженной мною постели нам сегодня не судьба. И что? Придётся вить гнездо под кустом?
— Лучше на дереве. Возьми у Ари пару уроков, — посоветовала Наруга.
— А чо, первый-то этаж готов, — жизнерадостно откликнулась Бинка. — Вон, как размахнулись. Все влезем, — оценила она опытным глазом.
— Ага, тебе главное влезть, — пробурчала Ракна, мрачно разглядывая заготовленный для них мавзолей. — Ты у нас поразительно конгруэнтная, куда тебя не засунь. А я девушка изысканная. И, между прочим, вышла замуж.
— Под кустом? — ехидненько уточнила Бинка. — Так тебе, выходит, там и гнездоваться.
Рана зашипела, таращась на разбитную славянку гневными жерлами чёрных глазищ.
— Ты чего дёргаешься? — удивилась Наруга.
— Дубль-Ра отложила яйца, — пояснила Шатхия.
— Да ладно! — восхитилась Бинка.
Обернулась и присела, норовя заглянуть под днище беременной машины. Наруга машинально присоединилась к ней — интересно же. Мандаринка с двусмысленным прозвищем Дурга сидела в раскоряку и жутко гордилась всеобщим вниманием. Вокруг неё на склоне кучковались Шах, Бин-бин и сам гордый папаша. На животе будущей мамаши любопытствующие пилоты с трудом разглядели гроздь яиц размером где-то с кулак.
— На ней теперь не повоюешь, — выдала экспертное заключение Бинка.
— А мы собирались? — бесстрастно поинтересовалась Шатхия.
— А кто нас спросит? — недобро хмыкнула белобрысая, напуская тумана.
Наруга внутренне напряглась: что эта прохиндейка знает? Знает и скрывает. В ответ на её пристальный взгляд Бинка ответила своим: прямым и полным всяческих экспрессий.
— У нас тут что, заговор наклёвывается? — встряла Ракна, издав потрясающий по драматичности накала вздох. — Нет, я не в претензии, — нарочито льстиво поклялась она зыркнувшей на неё Бинке. — При отсутствии врагов внешних, как-то скучно жить, не заводя в тылу партизан.