Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию
Шрифт:
– Мы погибнем, я уверен в этом; но какой пример всем! Какая слава нам!
Вновь собрались 13-го; и снова - тот же энтузиазм. Поступило свежее сообщение, что завтра должен появиться манифест по случаю восшествия на престол императора Николая. Каждого обязали на следующий день быть на Сенатской площади или как можно с большим числом привлеченных людей, или лично, если солдаты откажутся к ним присоединиться. Заговорщики тешили себя надеждой, что, благодаря демонстрации, которую они готовятся устроить, император пойдет на переговоры с ними. Тогда они продиктовали бы ему следующие условия:
1. Пригласить депутатов от всех губерний.
2. Опубликовать манифест Сената, который предписывал бы депутатам проголосовать за новые конституционные законы.
3. До формирования временного правительства созвать депутатов царства Польского, чтобы они приняли необходимые меры, направленные на сохранение единого государства.
Возглавить войска, отказывающиеся от присяги, поручалось князю Трубецкому. Сообразно с его приказами, ими командовали бы Якубович и Булатов [109] .
109
Булатов Александр Михайлович (1793-1826) - полковник, командир 12-го Егерского полка, участник Отечественной войны 1812 года и заграничных походов, брал Париж и награжден золотой шпагой за храбрость; вечером 14 декабря добровольно явился в Зимний дворец. Был арестован, умер в госпитале в ночь с 18 на 19 января.
Наступило 14 декабря. Офицеры в частях принялись за дело. Арбузов [110] , Александр Бестужев и многие другие сразу убедили матросов отказаться принимать присягу, когда для этой церемонии прибыл генерал-майор Шипов. Морские офицеры арестовали генерала, а когда, минут через десять после этого ареста, раздались выстрелы, Николай Бестужев [111] крикнул:
– Ребята, слышите? Это убивают ваших товарищей!
Батальон во главе с Бестужевым бросился вон из казармы. Те из офицеров, которые не ожидали такого поворота событий, поспешали позади батальона.
110
Арбузов Антон Петрович (1797 или 1798 - 1843) - морской офицер, лейтенант; один из основателей тайного Общества гвардейского экипажа и автор его «Статутов»; осужден на 15 лет каторги; после Читинского острога и Петровского завода, умер на поселении в селе Назаровском Ачинского округа Енисейской губернии.
111
Бестужев Николай Александрович (1791-1855) - капитан-лейтенант флотского экипажа, изобретатель, художник-акварелист; член Вольных обществ: экономического, учреждения училищ по методике взаимного обучения, поощрения художников; его арестантская судьба надолго совпала с судьбой брата Михаила, но он остался в Селенгинске, создал галерею портретов декабристов.
Мятеж почти полностью охватил Московский полк; князь Щепин-Ростовский, Михаил и Александр Бестужевы, Брок [112] и Волков [113] бегали в расположении 2-й, 5-й и 6-й рот, повторяя солдатам:
– Вас обманывают, требуя присяги. Великий князь Константин не отказывался от короны. Он схвачен, как и великий князь Михаил, шефствующий над нашим полком.
– Император Константин удвоит ваше жалование!
– кричал Михаил Бестужев [114] .- Ребята, долой всех, кто хочет предать императора Константина!
112
Брок Алексей Александрович ( 1802-1871) - поручик лейб-гвардии Московского полка; членом тайных обществ не был, но участвовал в совещании у Щепина-Ростовского накануне восстания, агитировал солдат не присягать Николаю I; переведен в том же звании в Мингрельский пехотный полк, участвовал в русско-турецкой войне 1828-1829 годов, через четыре года поселился в имении матери - деревне Кяжчине Новоладожского уезда Новгородской губернии; в 1838 году прекращен надзор, разрешен въезд в обе столицы; похоронен в Санкт-Петербурге на евангелическом кладбище.
113
Волков Владимир Федорович (?-1826) - штабс-капитан, командир роты лейб-гвардии Московского полка, участник восстания на Сенатской площади; в том же звании переведен в Тенгинский пехотный полк, дислоцированный на Кавказе.
114
Бестужев Михаил Александрович (1800-1871) - штабс-капитан лейб-гвардии Московского полка; арестован на Сенатской площади 14 декабря 1825 года, вместе со старшим братом Николаем попал на каторгу Петровского завода, через 12 лет - на поселение в город Селенгинск, в 1867 году переехал в Москву.
Затем он и князь Щепин приказали солдатам взять боевые патроны, зарядить ружья. Еще князь Щепин приказал восставшим развернуть гренадерское знамя. Сам он бросился к генералу Фридриху, ранил его и поверг наземь ударом сабли, атаковал генерала Шеншина и тоже свалил, нанеся ему глубокую рану; после этого с криком «я всех вас поубиваю, одного за другим!» он действительно укладывает полковника, унтер-офицера и одного гренадера. Наконец, добирается до знамени, завладевает им и во главе рот, поднятых на бунт, спешит со своим трофеем к Сенатской площади.
Якубович и Каховский, в свою очередь, расточительно расходовали свое мужество. Каховский добрался до знаменитого Милорадовича, губернатора Санкт-Петербурга, до того самого удальца, кого называли русским Мюратом, и смертельно ранил его выстрелом из пистолета. Потом, повернувшись, вторым выстрелом он убил майора Штурлера.
Кюхельбекер [115] уже направил пистолет на великого князя Михаила, да сами матросы схватили его за руки.
Нетрудно себе представить, какое страшное смятение творилось на Сенатской площади. Обо всем, что там происходило, сразу же докладывали новому императору. В известном смысле, он находился лицом к лицу с восставшими. События того времени задали программу его характеру, и в течение всех 30 лет царствования он ни на миг себе не изменил.
115
Кюхельбекер Вильгельм Карлович (1797-1846) - отставной коллежский асессор, товарищ А. С. Пушкина по Царскосельскому лицею; до организации Северного общества, вступил в «Священную артель»; активный участник восстания в Санкт-Петербурге; отправлен в арестантские роты при Динабургской крепости, отбыл 15 лет каторги, находился на поселении в городах Баргузин и Курган, прибыл на лечение в Тобольск, где и умер.
В ответ на хлопоты относительно переговоров с восставшими, на что те надеялись, он приказал генералу Нидарту объявить гвардейскому Семеновскому полку - немедленно выступить на подавление мятежников, полку конной гвардии - держаться наготове, чтобы выступить по первому требованию. Отдав эти распоряжения, он обосновался в главной кордегардии Зимнего дворца, занятого гвардейским Финляндским полком, приказал полку зарядить ружья и блокировать все подходы к дворцу.
В то же самое время очень оживилась Адмиралтейская площадь: во главе с князем Щепиным и двумя Бестужевыми, со знаменем на ветру, с грохочущими барабанами впереди на нее ступили 3-я и 6-я роты Московского полка, скандируя:
- Да здравствует Константин! Долой Николая!
Они вырвались на простор Адмиралтейской площади, но, вместо того, чтобы двинуть прямо на Зимний дворец, который еще не был защищен, замешкались у Сената. Там их встретили и замешались в их ряды гренадеры корпуса и полсотни гражданских во фраках, вооруженные пистолетами и кинжалами. В момент этой встречи, под одним из сводов дворца появился император и бросил взгляд на весь этот гвалт. Был он бледнее обычного, но казался совершенно спокойным. И в течение долгого 30-летнего царствования его часто видели гневным и неистовым, но никогда - слабым духом.
Тогда же со стороны мраморного дворца раздался нарастающий грохот идущего галопом эскадрона кирасир: показалась конная гвардия под началом графа Алексея Орлова, побочного сына Федора Григорьевича Орлова-IV. Перед графом раскрылись решетчатые ворота, он соскочил с коня, и полк выстроился перед дворцом.
Ударили барабаны Преображенского полка, идущего побатальонно. Батальоны втягивались во двор, где находились император, императрица и юный великий князь. Позади семейства - конная стража, выстроенная эккером [коленом] пустой угол которого вскоре заполнила артиллерия.
Восставшие смотрели, как совершаются эти грозные маневры, не предпринимая никаких враждебных действий, если не считать крика: «Долой Николая! Да здравствует Константин!» Они ждали подкреплений. Начали, было, кричать: «Да здравствует конституция!» Но солдаты стали спрашивать, что такое конституция; им ответили, что Конституция - жена Константина, и отказались от этого непонятного лозунга.
Между тем, великий князь Михаил, кого конспираторы объявили схваченным, объезжал казармы и развенчивал эту ложь своим появлением. В казармы Московского полка он прибыл, когда две роты уже ушли, но он помешал другим ротам последовать за ними. Он поспел вовремя, так как вот что здесь происходило.