Снова запах нагретого сенаАромат вечерних луговРаздвигает привычные стеныСнова вижу взлёт облаковИ зубчатых вершин очертанья —Их расплавленное кольцо…Горный ветер и чье-то дыханьеОбжигают опять лицо.Мы сбегаем по скользкому скатуИ мы слышим бубенчики стад.Мы несемся навстречу закату —В ледниках пламенел закат.Я, быть может, от блеска ослепла,Захлестнуло волной тоски…Умирали над грудой пеплаОкровавленные ледники.
1948
III. Полет («Капор узорчатой вязки…»)
Капор
узорчатой вязки,Яркий платок шерстяной.Быстрые мчатся салазкиУзкой тропой ледяной,Спуском среди оснеженныхИ угрожающих стен.Мускулы рук напряженныхИ — неожиданный плен.Сердце биенья и взлёты,Взлёт на высокий откос.Снежная пыль, повороты,Пляска растрепанных кос.Солнечной скользкой тропинкиБелая-белая твердь…Бьет при мгновенной заминкеБелыми крыльями смерть.Голос как будто влюбленныйЧудится вновь на лету…Весело мне, изумленной,Мчатся с тобой в пустоту!
1948
IV. Наш день («Когда судьба бросала нам подарки…»)
Когда судьба бросала нам подарки,А их поднять мешала только лень,Родился он, дождливый и неяркий,Нам Провиденьем данный день.Поднялся он над редкими лесами,Где изгибались узкие мосты,Где плакали холодными слезамиУ пропасти колючие кусты.И он ушел, когда по влажным скатам,Звеня вдали, спускались с гор стада…Но где-то там, за облачным закатом,Наш день остался навсегда.
1946
«Захлебнется улица дождем…»
Захлебнется улица дождем…Он стучит, как в сердце перебои.Почему мы счастья только ждем?Дома были синие обои,Столик под кисейною волной,Зеркало в серебряной оправе…За больничной крашеной стенойУдержать меня никто не в праве!Вьется трещина по той стене,Как тропинка, что вела к ущелью.Я взберусь по ней… На вышинеПахнет снегом и морозной елью.И снежинки легкие, звеня,Расцветают вновь на рукавицах.На салазках вдаль ты мчишь меня…Расцветают слезы на ресницах.
1947
Возвращение домой («Передо мною белая страница…»)
Передо мною белая страница,За мной итоги многоцветных лет…Зачем писать о том, что только снится,Чего давно на свете больше нет?Но лист покрыли черные изломы,Слова колдуют и поют в ночи —В развалинах разрушенного домаЗашевелились тихо кирпичиИ подымались тесными рядами,И выросла знакомая стена.Обнявши стену цепкими руками,Тянулся плющ и вился у окна.А на окне вздохнули занавески,Узнал шаги проснувшийся паркет,На старой люстре вспыхнули подвескиИ улыбнулся бабушкин портрет.
1949
То, чего не было («Когда стихают шумы дня…»)
Когда стихают шумы дняИ только сердце бьется гулко,Опять, опять зовет меняМоя заветная шкатулка.В ней спрятан необычный клад,Загадочный и невесомый —На блеклой ткани чисел рядИ букв причудливых изломы,Как символы далеких дней…Но это — не воспоминанья:Лежат, нетронуты, на днеВозможные переживанья.Копила я за часом часИ запирала бережливо,Чтоб юных радостей запасНе тратить слишком торопливо.Преследуя упорно цель,Старалась у себя украсть яКонцы веселые недель,Мгновенья молодого счастья.Не знаю, что таят они —Я выбирала их случайно,И нерастраченные дниОкружены тревожной тайной.Сейчас я трону наугадВолшебный знак на тонкой ткани.Мне страшно: вдруг я невпопадЗапретные раздвину грани?Шагну на скользкую ступень?Коснулась… Слышу плач метелиИ вижу незнакомый деньДекабрьской
пасмурной недели.Брожу ли с ним? В лесу… вдвоем?«Да, — шепчет оснеженный ельник, —О, вспомни, что в ларце твоемТы заперла один сочельник…»И рассказал мне вьюжный деньТак убедительно и ясно,Что жизнь моя прошла, как тень, —Я двадцать лет ждала напрасно.Стоит, забыта и пуста,Теперь ненужная шкатулка…Ее покинула мечта:Одна короткая прогулка.
1945
«В хранилище книжном Нью-Йорка…»
В хранилище книжном Нью-ЙоркаНечаянной грезой — на миг —Мелькнули вишневая горкаИ ворох растрепанных книг.Не знаю уютней читальни,Чем та — на душистом ковре.Мой край незабытый и дальний,Мой рай на тенистой горе!Ведь там — за обрывом отвесным —Желтели родные поля,И чем-то до боли чудеснымРодимая пахла земля…
1946
«Майский ветер, штору шевеля…»
Майский ветер, штору шевеля,Шелохнул туманный столбик пыли…Шелестели в дымке тополя,А кресты на холмиках застыли.Белый ангел мраморным крыломОсенил нас бережно у входа.Видишь, над синеющим ДнепромВьется дым веселый парохода.Над обрывом меж плакучих ивРасцветает снова куст сирени.Девочка читает, положивМраморную книгу на колени.Неподвижны в мраморных рукахШироко раскрытые страницы.Видишь, легкой стайкой в облакахЗа Цепным мостом летают птицы.Запах мая в воздухе разлит…Мы с тобой о смерти там забыли,Где трава росла меж древних плитНа Аскольдовой могиле.
1949
Страница («Хочу помчаться невидимкой…»)
Хочу помчаться невидимкойНа крыльях радостного снаТуда, где за прозрачной дымкойЛежит далекая страна,Где спит в садах твой город сонныйПредутренним глубоким сном.Мне сердца стук неугомонныйУкажет сразу старый дом.И, притворившись незнакомкой,Платок надвинув на лицо,Взберусь, как странница с котомкой,На деревянное крыльцо.Чуть двинется туман за чащейНавстречу первому лучу,В твое окно рукой дрожащейЯ тихо-тихо постучу.И, ты, как я и ожидала,Мне настежь дверь откроешь в дом!И растеряешься сначала,И улыбнешься мне потом.И птицы защебечут громко…Ты скажешь: «Вновь пришла во снеМоя родная незнакомка!»И будешь думать обо мне.
1945
Вишни («Мелькнет в окно вагона ель…»)
Мелькнет в окно вагона ель,Луга плывут, нескошены.А рядом — серая шинель.Кто он? Чужой, непрошеный?Сжимает левая рукаКулек — в нем вишни спелые.Коснулся правой козырька,Глаза прищурил смелые.Они насмешливо глядят…Как ест он вишни сладкие!И ловко косточки летят,Блестящие и гладкие.Летят в открытое окно,Блеснув сквозь зубы белые,И падают на полотно.Гляжу, окаменелая.Меня ни разу не задев,Вблизи они проносятся.«На милость вы смените гнев»,Слова его доносятся.«А что мне завтра суждено?»Позвольте позабавиться!Как прыгают они смешно —Неужто вам не нравится?»Нам было вместе сорок лет,А годы те — беспечные!Я помню вишен вкус и цвет,И споры бесконечные,На лбу каштановую прядь,Глаза такие синие…Он обещал мне описатьПередовые линии.Письмо любви. Какой-то бредПисал в канун сражения.Но мне вернули мой ответУж после отступления…