Избранник Пентакля
Шрифт:
— Теперь понятно, почему я потерял сознание! — Эльф опять кивнул.
Дикорастущее растение багрянка обладало свойствами сильного снотворного. Люди, вдохнувшие его запах, становились медлительными и вялыми, а эльфы мгновенно засыпали — именно это и произошло вчерашним вечером с младшим Итрандилом.
— Ну, а увидев это безобразие, Кедрик сразу выхватил меч и бросился вам на выручку, — продолжал Заффа. — Он хоть и маг, а хорошую драку любит. Злодеи — те сразу разбежались, но одному из них не повезло. Он замешкался и был схвачен. Сейчас сидит в городской тюрьме. Мы с Кедриком собираемся допросить его сегодня.
— Я бы тоже хотел присутствовать при этом, — сказал Индалинэ. — Все-таки похитить намеревались меня. Вы не возражаете?
— Нет, с чего бы? — Заффа покачал головой. — Кедрик, думаю, тоже не будет против. Так что давайте сейчас позавтракаем, выпьем чаю и отправимся в тюрьму.
— Вот как раз и еда готова, — сказала Клара и принялась раскладывать по тарелкам мясо с картошкой.
— В городе сейчас мясной бум, — потирая руки, сказал Заффа. — Рынок завален дешевой свининой. Предложение превышает спрос.
Борланд прохаживался взад-вперед рядом со зданием полицейского управления. Напротив располагалась городская тюрьма куда минувшей ночью определили незадачливого похитителя эльфов.
До самого похищения, хоть и не состоявшегося, Весельчаку особого дела не было. Пускай бы с этим делом разбирались сами менторы. Но внешний вид и повадки пойманного злодея навели придворного мага — Борланд уже не иронизировал, называя себя так в диалоге с самим собой: в конце концов, должность у него была именно такая — на мысль, что человек по имени Филгор может быть причастен к мерзостям, творящимся на Кладбище криков. Мертвенно бледный, хоть и довольно крепкий физически, одетый в странного покроя черный костюм… Взгляд — остановившийся, мутный. А самое главное — он носил на левой руке этот зловещий перстень. На безымянном пальце, словно был обвенчан с Мраком. На первый взгляд могло показаться, что кольцо изображает череп волка, но Борланд, не раз листавший иллюстрированный учебник по истории Схарны, сразу узнал очертания головы дзерга!
Ночью он не стал ни о чем спрашивать Филгора. Просто сдал его с рук на руки менторам и пошел спать. Но сейчас Борланду не терпелось узнать, откуда же взялся мрачноватый «сувенир» на бледном пальце, а главное — для чего он нужен.
Сейчас Весельчак ждал Заффу: ведь во время допроса могла возникнуть необходимость в магическом воздействии. Филгор мог оказаться крепким орешком, а опускаться до пыток Борланд не собирался. Он вообще терпеть не мог причинять живым существам физические страдания и если уж обнажал оружие, то для того лишь, чтобы сражаться и убивать, а не пускать кому-то кровь почем зря.
«Заффа, скорее всего, явится вместе с эльфом, — думал Борланд, меряя шагами площадку перед входом в штаб Лиги. — Как вести себя с остроухим? Стоит ли рассказывать ему о том, чем мы здесь занимаемся? И не раскусит ли эльф меня, почувствовав, что никакой я не маг?»
Всякий раз, как бывший разбойник проходил мимо окна, расположенного слева от двери, там показывалась чья-то бритая наголо башка. Ее мелькание действовало на нервы. Борланд почти не выспался, да и выпитое минувшим вечером в «Кирке и кувалда выпито было немало — известным образом сказывалось на его самочувствии. «Поди ж ты, никак не наглядится на меня!» — сердито подумал Борланд. Из штаба время от времени выходили менторы и простые горожане, но никто из них не обращал на придворного мага ровным счетом никакого внимания. А этот продолжал пялиться, будто ждал от прогуливавшегося под окнами человека какого-то подвоха. Через некоторое время Весельчак уже был готов схватить с земли камень и запустить им в окно, чтобы спугнуть лысого.
«А может, он из этих? И я ему понравился? Тьфу, гадость какая!» — Борланд знал, что некоторые мужчины всем дамским прелестям предпочитают общество себе подобных. В Аркании таких называли «синими». Придворный маг счел за лучшее присесть на скамейку возле входа. Прошло еще пятнадцать минут, прежде чем в пределах видимости появился Заффа. Как и предполагал Весельчак, торговец пришел вместе с кандарским эльфом. Борланд встал и направился к ним.
— Доброе утро, — хмуро буркнул он.
— Доброе утро, мастер, — учтиво произнес Заффа и подмигнул Борланду.
Тот понял, что елейный тон толстяка — часть спектакля, предназначенного специально для эльфа. Понятное дело, остроухий не должен ничего заподозрить.
— Здравствуйте, господин Кедрик. — Эльф поклонился, положив ладонь правой руки на грудь, словно бы накрывая ею сердце. Борланду пришлось сделать то же самое — так предписывали правила хорошего тона. Но сам Весельчак привык приветствовать собеседников простым рукопожатием.
— Я очень признателен вам за помощь, — продолжил Итрандил. — Если бы не вы, я мог и погибнуть.
— Призвание белого мага в том и состоит, чтобы оказывать помощь всем, кто в ней нуждается, — ответствовал Борланд. — Да что там маги! Каждый человек, я считаю, должен так поступать. Ну что ж, а теперь давайте навестим нашего приятеля. Нужно разрешение главного ментора. Он просиживает штаны где-то в этом здании. — Весельчак отворил дверь и шагнул внутрь.
Первым, кто встретил их в цитадели закона, был тот самый лысый мужик, которого Борланд видел в окне. Подбоченясь, он стоял у ступеней лестницы и полупрезрительно смотрел на вошедших.
— Кто такие? Чего надо? — изрек лысый, явно привыкший всегда и везде чувствовать себя хозяином положения.
Он, видимо, был из тех стражей порядка, что считают свою работу синекурой, делающей их равными богам. «Вынужден буду тебя разочаровать, красавчик, — подумал Борланд. — Сейчас узнаешь, что в этом море плещутся рыбки и покрупнее».
— Придворный маг герцога Биланского с друзьями, — сказал Борланд, вытягивая вперед руку с золотым перстнем. — Пришли допросить узника по имени Филгор. По личному распоряжению герцога. — Тут он слегка слукавил, в чем уже и не было особой надобности, ибо надменное выражение на лице лысого ментора сменилось подобострастным, едва тот услышал слова «придворный маг».
— О, так это вам к начальнику нашему надо, к господину Эйнарсу, — засуетился мужик. — Наверх идемте, я провожу.
Когда лысый заговорил о своем шефе, воображение Борланда нарисовало портрет тучного, неповоротливого и предельно чванливого хама — каким же еще быть менторскому начальнику? Но человек, встретивший их в просторном кабинете на втором этаже, был совсем не таким. Статью он почти не уступал самому Борланду, взгляд имел ясный, говорил учтиво и старался вникнуть в суть вещей. Вовсе не потому, что один из визитеров превосходил его чином: просто таким он был человеком — начальник биланской полиции Эйнарс.