Вино для них светильники зажгло.Что им копье, уздечка и седло!Они встают с постелей в поздний час,Вино блестит, как петушиный глаз.Под кожей пальцев их, как муравьи,Ползет — и разбегается в крови,Освобождает разум от заботИ горести нежданные несет.Пьют — и судьбы не ведают своей,Лишившей их дворцов и крепостей.И благородства первую ступеньПреодолеть не потрудилась лень.А жизнь моя проходит, как в аду,И от нее подарков я не жду.Одна теперь надежда у меняНа господина звездного огня.
«Он
юлит и желает успеха во всем…»
Он юлит и желает успеха во всем.Было б лучше тебе повстречаться со львом!Обманули тебя: ничего, кроме зла,Эта дружба коварная не принесла.Если ты не бежишь от людей, почемуПри тебе ни лисицы, ни волка в дому?Не теряй головы при нашествии бед.Ты преступней, чем твой многогрешный сосед;Ты встаешь на рассвете для мерзостных дел,Хоть немало в ночи совершить их успел.Море зла на погибель нам сотворено:Умирая от жажды, уходишь на дно.
«Я не спугнул ее, но птица улетела…»
Я не спугнул ее, но птица улетела,И я доверился крылам ее всецело [45] .Мне проповедники разнообразных верИ толкователи с их бредом — не в пример.«Плоть — в землю, а душа — куда спешит из плоти?»У них на свой вопрос ответа не найдете.Когда наступит срок, хотим иль не хотим,Душа, полна грехов, пойдет путем своим.Избрали бы грехи другую оболочку —Судья простил бы их и нам не ставил в строчку.
45
Намек на распространенное среди арабов гадание по полету птиц, для чего птицу надо было непременно спугнуть.
«Ты болен разумом и верой. Приди за словом…»
Ты болен разумом и верой. Приди за словом,И тело снова станет сильным и дух здоровым.Не убивай того, кто в море нашел жилище,Четвероногих плоть живую не делай пищей.Красавиц молоком животных поить не надо:Чем обворованное вымя утешит чадо?Не нападай врасплох на птицу, не грабь крылатой:Насилье — тяжкий грех, который грозит расплатой.Пчелиного не трогай меда: из дола в долыЗа ним к цветам благоуханным летали пчелыИ не затем даянья утра слагали в соты,Чтоб мы благодарили сборщиц за их щедроты.Слезами руки отмываю. Зачем же ране —До седины — не понимал я своих желаний?Ты разгадал ли, современник, мой брат случайный,Оберегаемые мною простые тайны?О заблудившийся во мраке, подобно тени!Ты не спешил на светлый голос благих стремлений.Но проповедник заблуждений пришел — и сразуТы предал совесть, покорившись его указу.Взгляни на собственную веру: в ее пустынеУвидишь мерзость лицемерья и срам гордыни.Прозрев, не окропляй булата росой багряной,Не заставляй врача склоняться над свежей раной.Пришелся бы и мне по нраву служитель бога,Когда б из твоего достатка не брал так много.По правде, тот хвалы достойней, кто ранней раньюВстает и трудится до ночи за пропитанье.Не помышлял для благочестья бежать в обитель,Среди людей, как бедный странник, ходил Спаситель.Зарой меня, когда почуешь зловонье тлена,Иль пусть зловонная схоронит меня гиена.А кто свои страшится кости смешать с костями,Тот вживе сам — что кость сухая в могильной яме.Дурной обычай: мы приходим в одежде чернойИ с плакальщицами согласно скорбим притворно.Я накануне рокового переселеньяВрагу и другу отпускаю их прегрешенья.Твоей хвалы не принимаю: и лучший воинПохвал моих за подвиг ратный не удостоен.Моя душа — верблюд надежный в краю песчаном,Еще по силам ей угнаться за караваном.Под тяжестью плиты могильной былую силуНе восстановит щедрый ливень, омыв могилу.Была б вода живой водою, тогда бы людиДрались из-за могил
в болотах, молясь о чуде.
«Удивляюсь тому, кто кричит: „Я не пью!“…»
Удивляюсь тому, кто кричит: «Я не пью!» —И вином угощает подругу свою.Отхлебнула немного — и навеселеВкось да вкривь побежала по ровной земле.И до этого глупой была, но питьеСовершенно лишило рассудка ее.Заикалась и прежде она за столом,А теперь мы ни слова ее не поймем.
«Я одинок, и жизнь моя пустынна…»
Я одинок, и жизнь моя пустынна,И нет со мной ни ангела, ни джинна.Сгубило время трепетных газелей,И лишь места их пастбищ уцелели.Душе нельзя остаться беспорочной:Порочна плоть, ее сосуд непрочный.Кто не избрал подруги в дни расцвета,Тот одинок и в старческие лета.Я шел путем смиренья и печали,Я звал людей, но люди опоздали.
«Нет на свете греха. Что же мы осуждаем его?..»
Нет на свете греха. Что же мы осуждаем его?Право, было бы лучше свое упрекать естество.Вот лоза, вот вино. Если ты от вина опьянел,Кто виновней из вас: винопийца? вино? винодел?
«На погребальные носилки слепому лечь…»
На погребальные носилки слепому лечь —Ногам его не спотыкаться, слезам не течь.Не странно ли — старик столетний, горбат, как лук,И слаб, как тень, дрожит на солнце, бредет — и вдругБросается в обход мечети, и напрямикЧерез пустыню за подачкой бежит старик.
«Если корень зачах, то скажите: понятно ли вам…»
Если корень зачах, то скажите: понятно ли вам,Что листвой никогда не покрыться голодным ветвям?Если брат восстает против единокровного брата,Как согласья законов нам требовать от шариата?Не бранись, увидав, что скупится иная рука:Может статься, что вымя уже лишено молока.Обращайся к беспечным, об истине напоминая:Без поливки развиться не может и зелень земная.Как, наследники Евы, от вас мне себя уберечь,Если злобой у вас переполнены сердце и речь?Не нужны ни кольчуги, ни шлемы, ни дерзкая сила,Если вправду исполнится то, что судьба вам сулила.«Час придет, — говорю, — время всадника сбросит с коня».Я пугаю сердца. Впрочем, кто побоится меня!
«Твори добро без пользы для себя…»
Твори добро без пользы для себя,В нем благодарность за него любя.Хоть землю всю обшарь за пядью пядь,Души благочестивой не сыскать.Здесь подданным цари внушают страх,Как ястребы добыче в их когтях.Царь у одних достойный, у другихПодлее в притязаниях своих.Наш обобрал до нитки свой народ,И слезный дождь из глаз людских идет,Не размягчая каменных сердецПридворных, переполнивших дворец, —Грабителей мечетей и шатров,Которым гнет — веселье и покров.
«Он взял себе жену и трех в подмогу ей…»
Он взял себе жену и трех в подмогу ей.«Довольствуйся одной из мужних четвертей», —Так первой он сказал. Но та нашла замену,И муж побил ее камнями за измену.Наследования неявственный законИ при двубрачии не будет соблюден.Ты ослабел умом и стал игрушкой сплетни,Как семилетний — ты, семидесятилетний!И ты несправедлив и злобой обуян,И ты, подобно всем, преступник и тиран,И радуешься ты, что пусто в доме брата,А у тебя в дому и сытно, и богато.Когда бы жадности ты не был верный раб,Ты сжег бы свой колчан и лук из древа наб [46] .