Избранное
Шрифт:
– Все на местах?.. По бронепоезду!.. Огонь!
Грохнула, ударила наша гаубица. По степи прокатилось шумное
эхо...
Бойцы сразу повеселели: кончилось ожидание, началось дело! С
присказками и шуточками бросились бойцы подавать в орудие снаряды и
заряды. Я отшвыривал в сторону стреляные гильзы, и они с колокольным
звоном катились по полу.
А вокруг поезда уже заплясали черные дымки взрывающихся гранат,
комьями начала взлетать земля,
зелень...
Я посмотрел вдоль рельсов в бинокль:
– Почище наводку, Малюга! Пока мимо!
Старик нетерпеливо мотнул головой.
– Снаряд!.. Заряд!..
– покрикивал он, не отзываясь на мои слова.
Глухой черной стеной уже стоял вдалеке дым от разрывов, и после
каждого нашего выстрела стена раздавалась все шире, словно кто-то
беспрерывно подставлял и подставлял к этой стене черные вихрастые
столбы.
Но станция виднелась вся по-прежнему. Там, в легком тумане
пороховой гари, сверкали огоньки встречных выстрелов...
Снаряды Богуша бороздили землю уже около самого нашего вагона.
Сквозь щели блиндажа нас обдавало удушливым дымом. Через бойницы то и
дело прорывались осколки, чиркая потолок и застревая в деревянных
стенах.
– Давай ему по башне, что ж ты! - крикнул я Малюге, теряя
терпение.
– Останови поезд, тогда и спрашивай!
– запальчиво крикнул он мне
в ответ.
– Сто-оп!..
– скомандовал я.
Но не успел еще поезд остановиться, как снаряды обрушились на нас
ураганом.
Все потемнело вокруг. Визг, грохот, железный скрежет осколков.
Мы были в вилке.
Я подскочил к Малюге:
– Давай попадание, сию же минуту! Сию же минуту!..
Старик только мычал в ответ и, суетясь, дергал за шнур.
– Да что ты, ослеп?
– взревел я.
Но тут я и сам потерял из виду далекие огоньки выстрелов. Все
застлало дымом.
Стоять больше на месте было невозможно... Пришлось скомандовать
задний ход.
– Позор, бойцы! Не можем справиться с негодяем Богушем!
Дожидались позиции... Все летит к черту!
Я в бешенстве обернулся к Малюге:
– Горе-наводчик!
Поезд, содрогаясь от близких взрывов, пошел назад.
– Эй, быстрее вытягивай вагоны из огня... Да ну, живее!
Никифор надсаживался у телефона, подгоняя машиниста.
Вдруг ко мне подлетел матрос.
– Командир!
– гаркнул он во всю силу своих легких. И тут же сгреб
меня и пробормотал едва слышно: - Некуда уходить. Путь разбит...
"Отрезаны!" - мелькнуло в сознании.
Матрос держал меня за плечо.
– Что делать будем?
– прошептал он.
Тут раздался такой силы взрыв, что я не устоял на ногах и
повалился на ящики. В ту же секунду, деревянные балки крыши, как
ребра, раздались в стороны и блиндаж наполнился едким дымом.
– Горим!
– услышал я в дыму крики.
– Брезент... На снарядах!
Я вскочил и как сумасшедший бросился на голоса.
Бойцы топтали брезент, стараясь сбить фуражками языки пламени.
– Воду сюда! Протягивай шланг! - закричал я. - Никифор, живо!
Никифор подскочил со шлангом, открыл воду, поливая брезент. И
вдруг покачнулся, выронил шланг и упал, как сноп.
– Что ты, Никифор!
– Я бросился его поднимать.
На помощь подбежал матрос. Он, торопливо пошарив в карманах,
выхватил бинт.
И чистый бинт, разматываясь, покатился у него из рук на пол...
– В сердце, - коротко сказал матрос, - легко помер. Кончился наш
запевала.
Он снял с мертвеца фуражку - открыл ему побелевший лоб и,
подхватив тело на руки, зашагал в глубь вагона.
Кто-то подхватил шланг и потушил брезент, но я уже не смотрел
туда.
Весь вагон трещал и гудел под ударами снарядов. В несмолкаемом
грохоте уже не различить было выстрелов гаубицы.
– Аааа... черт! Да попадешь ли ты наконец!
Я бросился к артиллеристу - и с разбегу уткнулся в прицел, да так
и отскочил: "Где же наводчик?"
Старик, закрывшись руками и раскачиваясь из стороны в сторону,
сидел на лафете.
– Ранен?
Я отдернул от его лица одну руку, другую...
Малюга зашевелил побелевшими губами:
– Испортилась окаянная гаубица...
– Что? Гаубица?
– прошептал я, отступая.
Грохот нового взрыва не дал ему договорить.
Вагон тяжело качнулся на сторону, боковая стена треснула и
вдавилась внутрь. Меня по колени засыпало песком. Я выкарабкался и
побежал к орудию:
– Сюда, бойцы! Будем отбиваться до последнего... Живыми не
дадимся!
Сгоряча я ухватился за правило и тут же отдернул руки: "Да ведь
орудие испорчено..." Но бойцы уже теснили и толкали меня, вставая по
местам. Племянник подхватил с полу снаряд, поднял его и пропихнул
кулаком в ствол. Батареец заложил заряд.
Замковый защелкнул затвор.
"Это как же так?.. - Я не верил своим глазам. - Орудие ведь
действует!"
– Малюга! - закричал я, стаскивая старика с лафета.
– Что же ты!
Орудие исправно!