Изгои (Часть 4)
Шрифт:
Увы, нам, как и большинству российских граждан, в данном случае приходится верить не министру внутренних дел, а вышеупомянутому торговцу Арасу…
Ещё раз, с болью в сердце, напоминаем, что нашу страну когда-нибудь погубит этот неуправляемый централизованный бардак и беспредельная алчность практически всего чиновничьего аппарата.
Ну нельзя же доходить до такого откровенного идиотизма, например: назначать на пост Министра обороны одного из будто бы преданных власти торгашей, любимым занятием коих является сладострастное раскладывание купюр и подсчёт дневного дохода).
Поверка закончилась. Зеки неторопливо, с ленцой расходились по своим мутным делам. Арбалет встретил на плацу многих своих старых знакомых, как говорится, «на манеже одни и те же». Посмотрел он на происходящее, послушал невесёлые
Арбалет был крайне расстроен той мерзопакостной гнилой обстановкой, в какую ему довелось попасть. Сам решил изолировать себя от беспардонно процветающей на воле назойливой наркообстановки, а попал… в какую-то вихревую наркотическую дыру.
Тяжёлые мрачные мысли не отпускали его ни на час: «Ну что же такое наркомания в нашей жизни? Что это за завораживающий волю и душу человеческую змей, ради которого люди идут на всё, предавая все свои главные ценности, живя только ради него? Почему? И почему именно на меня Боги обрушили это испытание? Где взять силы, чтобы одолеть этого нахрапистого и неутомимого беса?» Арбалету было страшно и жутко смотреть на таких же, как он, зависимых. В отчаянии хотелось закричать им: «Люди! Что вы делаете? Остановитесь и спасите себя! Неужели вам не надоело сидеть по горло в этой смертоносной трясине? Вскакивать по утрам и бежать навстречу своей гибели, когда всё вокруг кажется мерзким и отвратительным, когда хочется скорее бултыхнуться с головой в мир иллюзорной радости? Остановитесь! Господи! Помоги победить в себе эти слабости и искушения! Ты один знаешь, как слаб и зависим больной человек! Я хочу быть сильным и независимым».
Чтобы как-то избежать этих тягостных мыслей, чтобы не слышать изматывающих, мозжащих вокруг разговоров о наркоте, Арбалет уходил в локалку на турник.
Тускло горели лагерные фонари, уныло сыпался откуда-то сверху ранний снег, пространство сжимали едва различимые ряды колючей проволоки, но даже и такая, ущербная, природная красота радовала, успокаивала и оживляла больную душу.
Предательский комок отчаяния подкатывался к горлу, но Арбалет отгонял минутную слабость. Он верил, что сможет победить неотступающего от него демона. Главное – сделать первый шаг; а путь освобождения открыт для всех. Не бойся, Арбалет. Живи и борись. И тогда сама Вселенная поможет тебе, своему сыну.
(Некоторые, неискушённые в проблемах наркопотребления, молодые читатели наши удивятся постоянной внутренней борьбе, метаниям и переживаниям нашего героя. Он, как вы уже давно поняли, – человек волевой, но… попал. А большинство легкомысленных молодых людей ломаются с первой же дозы… Поэтому, дорогие наши, никогда, ни в какой обстановке, не прибегайте к наркотикам. Обратной дороги нет. Впереди только болезни и ранняя гибель. И ещё раз напоминаем вам: те, кто предлагает вам Это – ваши смертельные враги. Они ненавидят вас. Не верьте им. Берегите свою жизнь. У вас ничего, кроме вашей жизни, нет).
Но надо уметь выживать в любой обстановке (Даже если вы когда-нибудь попадёте в ад, не унывайте, вставайте пораньше, делайте зарядку, бегайте кроссы вокруг кипящих котлов… и вы обязательно увидите садящихся на ваши плечи ангелочков).
Многоопытные этапники потихоньку обживались и на новом месте. Потекли суровые карантинные будни: подъём, поверка, медсанчасть, опера, режимники… Оперативник вызывал новоприбывших зеков с карантина по одному на собеседование. Когда они разговаривают, на столе перед оперативником лежат личные дела, где сказано всё о каждом: кто отрицательно относится к администрации, кто подрабатывает у неё стукачом, кто на что способен. Арбалет заходил в опер.отдел пятым.
– Здравствуйте, гражданин начальник!
Перед Арбалетом сидел грузный мужчина средних лет. Свисающие брежневские брови, очень некрасивое лицо в оспинах, но проницательный взгляд доставал до самого нутра.
– Ну, осужденный, с тюрьмы пришла характеристика, что вы отрицательно настроены… Ну, ты, может, хочешь встать на путь исправления?
– Это на какой? На ваш? У меня свой путь, а у вас какой? – ёрничал неугомонный Арбалет.
– Ну, нужно помогать Администрации, то есть, идти в ногу. Мы со всеми общаемся, и все рады с нами дружить. А вы как на это смотрите, осужденный?
– Отрицательно.
– Поживём, увидим. Торопиться в этом деле некуда. Ну, давай обживайся! Не нарушай режим содержания! Можешь быть свободен. (Фамилия оперативника очень подходила к его неказистой физиономии).
Арбалет прикидывал мысленно: в зоне торгуют все четыре смены, за всем этим стоят оперативники. Всю движуху устраивают именно они, без их авторитетного дозволения никто бы торговать не осмелился. Они дают наркотики своим осведомителям, узнают, что творится в зоне, и одновременно делают деньги. Вся зона – в их руках. Если у всех блатных – зависимость и все они колются, то, получается, что они зависят от оперативников. А между собой у них всё хорошо! Одним – наркотики, другим – деньги и информация. Чудненькая системка! Пришёл, мило побеседовал, получил, что надо… и все довольны. Среди наркоманов, людей слабых телом и духом, стукачей достаточно. Блатные думают, что они зоной рулят, а на самом деле рулят опера, и орудие управления у них самое сильное – наркотики. Все деньги, которые зеки затягивают со свободы, уходят к ним. Да, неплохо устроились золотопогонники в 42-й колонии! Сиди себе спокойненько в тёплом кабинетике, а тебе в это время две зарплаты прямо в карманы служебного кителя лезут! А если зависимые зеки залупятся и потребуют улучшения условий, то заставь их покумарить дня четыре без наркотиков, и тогда вся зоновская аристократия – верхушка братвы, смотрящие – будут болеть, станут недееспособными… и сразу превратятся в послушных барашков, готовых на всё за любимое лакомство. Да не зря отцы (воры в законе) запрещают употребление наркоты. Но эта зона – наркот.зона. Более тысячи наркоманов продолжают здесь, как и на воле, возиться в неотмываемой наркотической грязи, погружаясь в неё всё глубже и глубже… Есть и здесь, конечно, отдельные стойкие личности, стремящиеся к арестантской порядочности, не употребляющие дурман по советам отцов-основателей. Они держатся и рулят зеками справедливо, надёжно и без шума регулируя внутрилагерные вопросы. Многое в зоне решается этими здравомыслящими людьми. Но подавляющее большинство, если есть возможность, сидит на системе. Стараются, конечно, спрятаться за серьёзными лицами и трафаретными жаргонными фразами, но сидящий внутри каждого из них червь не прекращает свою разлагающую работу. Зоны, сидящие на наркоте, ломают очень быстро и грубо, и зеки почти бессознательно делают то, что надо администрации: маршируют строем, поют гимны…
Вечером к Арбалету пришли уральские ребята. Пришли опять вчетвером. Арбалет был рад, что они крепко держатся вместе. Все – бывшие спортсмены, отмороженные подвижники преступного мира, воспитанные и закалённые в уличных бригадах, неоднократно проверенные в опасных ситуациях.
– Братан, – начал Димыч, – Мы уже говорили… Короче, чтобы меньше было разных проблем, мы решили здесь не колоться. Конечно, тянет, и они бы, местные авторитеты были бы рады, если бы мы сидели на системе, и потеряли свою силу и лицо. Сколько раз блатные предлагали нам наркоту бесплатно, может и с подачи оперов, чтобы мы потом тянули деньги с родины, со своих родных. В общем, у нас на это табу…
– А ты, лихой братан, как на это смотришь? – спросил Кулан, перебивая Димыча, – ты с нами, или попрёшь играть в блатные игры?
На душе у Арбалета была такая неописуемая радость, что есть ещё братва, близкая ему по духу.
– Конечно, я с вами. Будем вместе держаться до конца.
Чтобы иметь друзей, надо самому уметь быть другом. Чувство огромной радости переполняло Арбалета. Теперь он не одинок в своей борьбе.
– Да вместе мы горы свернём. Куланчик, а ты чем занимаешься?