Изнанка матрешки. Сборник рассказов
Шрифт:
– Доигрался! – закончил Серёга мстительно. – Всю лабораторию разгонит.
– Сам доигрался, – Андрей, как и все сослуживцы, Куродёрова не любил и старался его не замечать. До сегодняшнего дня. И вот дорожки их сошлись. – Ещё раз полезешь, и если она тебя не пришибёт, то я сам тебе голову сверну!
Серёга поверил, сник и печально отошёл в сторону.
– Что же мне теперь, босиком ходить?
– В одном походишь! Будешь переодевать то на одну, то на другую ногу, – весело отозвался Андрей и тут же решился. – А ну-ка… Посмотрим!
Он наклонился над камнями, Серёга ахнул, попятился назад. Андрей спокойно взял башмак, вытряхнул из него беспокойный камешек, почти задумчиво повертел перед собой увесистую обувь и, не глядя, швырнул её через плечо Серёге.
Серёга что-то пробурчал о напастях, посещающих время от времени лабораторию, от идиотов, которые занимаются невесть чем, но при этом не забыл поблагодарить Андрея и сказать, что ворон ворону глаз не выклюет.
– Это точно! – подтвердил Андрей последние слова Серёги, безбоязненно запуская руку в кучу камней. Почувствовал слабое покалывание в кончиках пальцев и оттого какую-то блаженную радость и гордость победителя и значимого лица. – Подай тестер! – прикрикнул он на Серёгу, – Быстрее!
– Сам возьмёшь! – вздумал сопротивляться Серёга, но тестер принёс и подал его Андрею на вытянутых руках, с опаской поглядывая на кучу.
Камни плеснули в него вспышкой.
– Вот так-то! Держись подальше! – посоветовал Андрей. Не я, так ОНО тебя стукнет, света не взвидешь.
– С вами…
В дверях появился чистенький, как всегда точно только что вымытый и отшлифованный, Геночка Агапов, сходу присел к Алексееву, сунул руку к камням и… охнув, отлетел к столам.
– Получил! – Восторженно взвыл Куродёров.
– Вставай, Геночка, но близко не подходи. Этот тип, – кивнул Андрей в сторону Серёги, – ЕГО спугнул, вот ОНО и обороняется. Пока что только меня терпит.
Во время удара по Агапову рука Андрея находилась в камнях, но он ничего не почувствовал, а покалывания в пальцах прошли.
Агапов стукнулся плечом о стол и теперь потирал его, заглядывая на кучу из-за плеча Андрея.
– Чем это она меня?
– Ты меня пока не спрашивай. Сам не знаю. Вот, смотри, тестер ничего не фиксирует. Обычная куча камней… Может быть, Юлька что сообразит?
– Конечно, – начал было из своего угла Серёга, собираясь сказать что-то язвительное или обвинительное.
– Да заткнись ты! – оборвал его Андрей и хохотнул. – ОНО его уже два раза стукнуло. А он на ЕГО с башмаком напал.
Пришёл Сашка Печеник. Обошёл кучу и Андрея по кругу. Спросил:
– Куда идём?
– Ползём. Вернее будет. А куда, кто его знает. Но сегодня быстрее. И со стола вот как-то слезла.
– Шнуровка, что надо! – Печеник всё, что носило имя существительное и чем-то вдохновляло его, называл «шнуровкой».
– Шнуровка хороша, – в тон ему ответил Андрей, они с Сашкой друзья.
Лаборатория начала заполняться пришедшими на работу сотрудниками. Каждый подходил к Андрею, что-то спрашивал, получал невразумительный ответ, узнавал новости, хихикал или осуждал Серёгу и потихоньку начинал заниматься своими делами.
А Андрей, свободно раскинув сильные ноги в стороны от кучи, пытался что-нибудь выудить из её тайн, обрастая приборами, инструментом, деталями, проводниками…
К обеду появился шеф. Он постелил принесённую газету и, не слушая предостерегающих слов, сел на пол напротив Андрея, так же как и он – раскинув ноги, поразив своей непосредственностью сотрудников. Негласно считалось, что, будучи старше всех годами, заведующий лабораторией не может вот так просто сесть на пол, разбросав ноги, упираясь своими ступнями в ступни Андрея.
– Показывай! – распорядился шеф.
– Показывать-то ещё нечего… Вот только если…
Андрей вынул один из камней и переложил его в другое место. Все камни незамедлительно зашевелились, задвигались, давая передвинутому камню занять новую позицию.
– И всё?
– Пока всё.
– Что нужно?
Андрей развёл руки.
– Может быть, какие-нибудь приборы, – неуверенно проговорил он. – Я, Игорь Павлович, потом… э-э… скажу.
– Ползёт?
– Пока вот так сижу, нет. А вообще-то как будто к дверям из лаборатории её тянет.
– Вот именно, тянет, – словно осудило шеф намерение кучи камней, затем встал, подобрал газету, поправил брюки и ушёл.
Печеник, узнав о произошедшем с Серёгой и Геночкой, сидел весь день задумавшись, лишь время от времени пристраивая ноги под столом то так, то эдак. Вчера ему казалось, что он знает, почему камни двинулись, он и сегодня был в том уверен, но почему они вдруг стали защищаться – оставалось загадкой. Сашка Печеник занимался в лаборатории тем, что вот уже второй год выводил (и доказывал её существование) всеобщую формулу движения тел. И в последние дни он находился в том прекрасном убеждении, что эта формула вот-вот будет им выведена. Впрочем, таких дней убеждения у него уже случалось неоднократно. Но вчера и сегодня он знал, во всяком случае, математически, почему у Андрея Алексеева камни двинулись.
Но они почему-то защищаются и стремятся к двери…
Ноги устали держать стол. Сашка вылез из-под него размяться, покурить, подумать.
Куродёров, задетый за живое, втихомолку искал надёжный и безопасный для него способ добиться своего. Он прикидывал по-всякому. При этом и боялся, и ненавидел, и опять лихорадочно обдумывал варианты. Длинной палкой ковырнуть и по камню разобрать кучу… Одеть резиновый костюм… Рвануть чем-нибудь, чтобы только порошок от камней остался… Несколько раз он приближался к камням, и каждый раз они настораживались, угрожающе шевелясь. И Серёга, проклиная и кучу, и Андрея, да и самого себя, на цыпочках отступал восвояси.
А Андрею было забавно перемещать камни, замечать что-то новое, неожиданное в их поведении. Выяснилось, что минимальное количество камней, когда они могли проявлять себя – двигаться, защищаться, проявлять иную активность – только пять. Четыре камня разваливались, теряли содружество, зато те, что были отложены в сторону, больше четырёх, быстро находили друг друга и оживали.
Андрей искал лидера. Ему казалось обязательным существование одного или, может быть, не более трёх каких-то камней, которые объединяют все остальные. Но таковых не находилось.