Кабальеро де Раузан
Шрифт:
– Следует покориться, милая. Вы же видели, как покорились юноша-материалист, Лаис и русский.
– Мы покоримся, когда покорится мужественный барон. Говорят, он сильный охотник на самок. Пусть не перед Богом, но нам нужно увидеть его плененным.
– Барон женат.
– Так он говорит и настаивает на этом, что больше похоже на неправду.
– Какой смысл лгать?
– Пакито, женатый человек никого не ставит под удар и не вызывает подозрений, что он холостой. Таким образом,
– Такой человек, как он…
– Замолчите! Такие хуже всех.
– Барон не влюблен.
– Знаю, но это не значит, что в него не влюблены. Он ненамеренно с легкостью покоряет, а его аскетизм хуже огня.
– Эти небылицы выдумали те, кто питают к нему недобрые чувства.
– Нет, в этом есть точный расчет, Пакито. Он заманил Лаис в расставленные сети, и поймал в них еще сотню.
– Беспощадная! – сказал Пакито и отошел от сеньоры. Пора ложиться спать.
X V I
Эва вышла больной из дома Лаис, и к большому огорчению, оставила там камею с профилем ее матери, украшенную бриллиантами. Она представляло собой ценность, и была ей дорога, как фамильное украшение. Она сразу же написала Лаис, чтобы та поискала ее в особняке, но усилия оказались тщетными.
Эва была безутешна, а Лаис расстроена. Ей отчаянно хотелось послать ее подруге, но она ее не нашла. Вскоре новость о потерянной драгоценности распространилась повсюду, и Пакито поспешил донести эту новость до ушей барона:
– Когда теряется ценное украшение и сразу не находится, значит, не найдется никогда. Кто нашел, недолго будет это скрывать, а затем увезет или отошлет в чужую страну, чтобы продать. Из оправы можно снять бриллианты, а остальное выбросить.
– Вероятно, это и случилось.
– А если не произошло, то произойдет. В таких случаях не нужно поднимать шум, иначе потеряешь след. Охотники, которые кричат, спугнут зайца.
– Самое ужасное, что сеньорита де сан Лус безутешна. Это фамильная драгоценность.
– Вы видели сеньориту?
– Да, барон. Она так печальна, бледна, уставилась в одно место и часто восклицает: «Какой вечер! Какой вечер! За мной тоже по пятам ходит смерть!»
– А ее отец?
– Он в поместье, но ему сообщили по телеграфу. Осмелюсь сказать, ваш визит порадовал бы ее.
– Ошибаетесь, Пакито. Сеньорите де Сан Лус нужен полный покой. У нее чувствительное сердце и хрупкий дух.
– Однако, то, что она сделала для Лаис опровергает последнее.
– Нет, в ее поступке была истинно нравственная ценность, а не ее подобие. Я знал одну девушку, которая вышла замуж, и призналась, что влюбилась в своего мужа в порыве, а не по любви. Говорят, при виде чудовищ
– Вы преуменьшаете значение столь благородного поступка?
– Нет, разъясняю лишь собственные наблюдения. Вспомните, когда произошло большое несчастье, весь мир искренне плакал, но никто ничего не сделал, чтобы помочь. Почему? Потому что потрясены. Мало, кто берет себя в руки и дает отпор. Генрих IV атаковал в разгар сражения, движимый порывом, а ведь сам признавался, что был трусом. У сеньориты де Сан Лус золотое сердце и ангельская доброта, но ее душа неустойчива. Скорее ее убьет гром, чем молния.
– Лаис – героиня.
– Вы говорите правильно, Пакито.
– Лаис – львица.
– Да, она гордая и храбрая, как львица. Возможно, в ней есть что-то тигриное. Как же успокоить сеньориту Эву?
– Не знаю. Кто ее доктор?
– Доктор Ремусат.
– Прекрасно.
– Но доктор мало чем поможет ей.
– Почему?
– Потому что он доктор для тела, а не для души.
– А есть доктора для лечения души?
– Да, друзья, возлюбленные, родственники, иногда родители.
Барон потянул за шнур колокольчика и сказал Пакито:
– Сейчас я покину вас, но поскорее сообщите мне новости о здоровье вашей подруги. Я боюсь за ее жизнь.
– Да, сеньор, я скоро вернусь.
Пакито вышел, явился Ман.
– Ман, – сказал барон, – принесите мне «Справочник», где есть список ювелиров города. Навестите их от моего имени и намекните о камее сеньориты де Сан Лус, о которой говорят газеты, удвойте ее стоимость, скажите также, что ее нашли в Тускуло. Притворитесь откровенным и внушите им доверие. У этих людей должны быть определенные клиенты.
Ман молча вышел.
Прошел час, другой. Барон стал беспокоиться, он чувствовал себя бессильным. Наконец послышался шум на лестнице и предстал Ман вместе с лысым и пухлым человечком, в очках и серебряной оправе. Он был завернут в старый и засаленный плащ из голубого сукна. Ман привел его и удалился.
– Вы ювелир? – спросил барон.
– К вашим услугам, сеньор барон.
– Вы знаете меня?
– Кто же не знает знаменитого барона де Раузан? Я знаю, чего вы хотите.
– И как?
– Все это возможно.
– Говорите.
– Ваш слуга все прекрасно объяснил. Мне он показался человеком благоразумным, но я предпочел прийти сам, чтобы поговорить с вами, сеньор барон. Камею можно получить, или лучше сказать, камея у меня, но…
– Вы не можете распоряжаться ей.
– Мне передал ее в залог клиент, человек высокого положения, не скрывая, где нашел ее, и я дал ему слово сохранить тайну. Это моя профессия.
– Так что?
– Так, что я ничего не могу поделать.