Как ограбить швейцарский банк
Шрифт:
До того дня Филиппо толком не знал, что значит – действовать. Ты можешь представлять себе самые опасные сцены, сталкиваться с ними в книге или в кинофильме. Но момент, когда ты действуешь сам, неописуем. Мыслишь всеобъемлюще, мгновенно отбирая для себя единственно необходимые действия. Конец терзаниям и сомнениям: делаешь то, что должен. В жизни Филиппо уже доводилось, естественно, испытывать напряжение: экзамены, дурные вести, муки любви. Но все это было не то.
И все же у него осталась толика неуверенности. Это говорило в нем чувство вины, всплывающее с глубин. Но он больше не помогал красть деньги, он выручал Сальвиати. А если те трое сговорились с ним? Нет, это невозможно. Наверно, их позвал Форстер. Но тогда почему они не взяли себе деньги, и дело с концом? Форстер хотел получить деньги, он не хотел никому причинять зла… или?
И здесь мысли Филиппо путались, и снова чистое действие приносило ему облегчение. Рули, не особо превышая допустимую скорость, но постарайся быть на месте заранее. Приехав, поставь машину в кустах и не глуши мотор. Смотри не теряй времени. Однако после Каденаццо Филиппо пришлось замедлить ход.
Перевал Монте-Ченери тем утром глядел неприветливо. Темные скалы, тень лесов на горах повыше. Голая земля, дороги без единой живой души. Все казалось дурным предзнаменованием. Филиппо, захваченного порывом действия, эти ощущения едва затронули. Но ему пришлось считаться с туманом.
Туман начинался после первых поворотов. Как колышущаяся стена. Внезапно дорогу засасывало. Словно эти края вернулись в дикое состояние. Где-то еще проходила пунктиром старинная вьючная тропа. Автострада лежала в двух шагах, но ее поглотил туман.
Филиппо притормозил. Решил постоять несколько секунд. Как раз успеет взглянуть на мобильный, который
«ЛИНА СВОБОДНА. ОНА В ПОРЯДКЕ. НАБЕРИ МНЕ».
Немногословно, как всегда. Он попробовал перезвонить Контини, но было занято. В любом случае Лина свободна! Хорошая новость: теперь оставалось только договориться с Форстером. Филиппо надеялся, что все пойдет хорошо и что все они смогут собраться дома, на последний акт.
В определенный момент Сальвиати заговорил. Он тщательно выбирал его, этот момент. Не потратил зря ни слова. Постарался изложить все ясно, чтобы не только Джонатан, но и другие двое поняли, что он говорит.
Сальвиати ожидал, что они встретят сказанное им в штыки, изобьют его. Но, с учетом ситуации, могло быть и так, что они предпочтут решить вопрос, не теряя времени. Так они и поступили. Остановились на выезде к Ривере, чтобы узнать, какие карты на руках у Сальвиати. Он сыграл свою игру, и они клюнули. Вначале один из подручных Джонатана хотел исколотить его, но был остановлен Джонатаном. Тот ничего не оставлял на волю случая.
Тронулись молча. Поехали по кантональному шоссе, утонувшему в тумане. Деревья по краям дороги казались страшными силуэтами из сна. Как ночной кошмар, полный искаженных образов. Вроде тех, что снились Сальвиати в тюрьме, перед пробуждением.
Скоро они должны были приехать. Джонатан вел машину медленно. Он не спешил. Ситуация была у него в руках.
Филиппо припарковался за домом Сальвиати, как тот ему сказал, спрятав автомобиль в зарослях кустарника. Потом погасил фары и стал ждать с включенным мотором. Перед домом дорога делала поворот, а потом сразу же раздваивалась: одно ответвление вело в соседнюю деревню, другое – на парковку военной базы, а затем – снова на кантональное шоссе Монте-Ченери.
Автомобиль Филиппо, позади дома, стоял на обочине. Филиппо мог за несколько секунд добраться до соседней деревни или до военной базы. И Сальвиати предупредил, что он должен быть готов стартовать именно в последнем направлении.
Окутанный со всех сторон туманом, дом Сальвиати будто повис на краю бездны. Филиппо, из-за кустов, не спускал глаз с обочины дороги перед калиткой. Тем не менее он увидел «мерседес» лишь в последнюю секунду. Крепко сжал руль. Действие. Надо выполнить сначала одно, потом другое, согласно плану.
«Мерседес» остановился в нескольких метрах от дома. Водитель заглушил мотор. Открылась задняя дверца, и вышел Сальвиати. Один. Филиппо увидел, что он показывает на гараж, а потом на дом, обращаясь к человеку за рулем. Из машины вылез один из трех сопровождающих, он захлопнул дверцу и пошел вместе с Сальвиати. Тот открыл калитку. Они неспешно прошагали входной дорожкой и зашли в дом, оставив дверь открытой. Они двигались, как в замедленной съемке.
Через пятнадцать секунд Филиппо увидел, как Сальвиати выбирается из окна в задней стене дома. В его движениях не осталось и тени медлительности Он перебежал лужайку, юркнул в кусты и очутился там, где была спрятана машина. Распахнул дверцу, сел. Сказал:
– Гони!
Филиппо не думал, не задавал вопросов. Он пересек луг и выехал на побочную дорогу. Увеличил скорость, не обращая внимания на туман. Добрался до парковки военной базы. Прокатился по стоянке, мимо ограждений зоны со знаком «Въезд запрещен» и выехал на дорогу, которая снова выводила их к кантональному шоссе.
– Лина? – произнес Сальвиати. – Лина свободна?
Филиппо был слишком напряжен. Он сглотнул и только после этого сумел заговорить:
– Она свободна, да… но как по-твоему, они едут за нами?
– Лина… наконец-то! – Сальвиати глубоко вздохнул. – Да, по-моему, они едут за нами. Одного я запер на ключ в гостиной, но дверь в дом была открыта настежь.
– Может, они вернутся на кантональное шоссе Монте-Ченери и перережут нам дорогу?
– Не думаю. Они не знают, что и отсюда можно попасть на кантональное. А к тому же непросто найти дорогу в таком тумане.
– Только не говори мне, что ты и туман просчитал!
Филиппо никак не мог успокоиться.
– Нет, – Сальвиати покачал головой. – Я в основном рассчитывал на эффект неожиданности.
Дорога после нескольких поворотов влилась в кантональное шоссе. Филиппо почувствовал себя лучше, когда заметил, что и в самом деле никакого «мерседеса» сзади нет. Он взглянул на Сальвиати и сказал:
– Но как тебе удалось…
– Это потом, – прервал его Сальвиати. – Сначала расскажи мне о Лине. Как это произошло? Элия оказался прав?
– Да. Он написал мне, что она на свободе. Это значит, что их действительно держали в квартире Марелли, в Массаньо, и что…
– Но как она? Как Лина?
– Контини написал мне, что она в порядке.
– Мы справились. – Сальвиати откинулся на спинку кресла. – Мне кажется, что это невозможно, но мы справились!
– Но деньги-то у них.
– Молчи. – Сальвиати закрыл глаза. – При чем здесь деньги?Контини мог корить только самого себя.
Он хорошо знал Жана Сальвиати и должен был помнить, что тот – упрямец, каких поискать. Человек, который готовит план, потом запасной план и встречный план, а потом резервный план и, может, еще и план на всякий случай. Человек, который организует операцию «Юнкер-банк», а потом выясняется, что он, как обычно, поступает по своему усмотрению.
Они – Контини и Маласпина – были еще там, в квартире Марелли. Элтон по-прежнему был связан и держал рот на замке. У Контини создавалось впечатление, что ситуация уходит у него из-под контроля и что где-то еще осталась фальшивая нота. Отзвуку колокола еще только предстояло раздаться.
Но при чем здесь колокола?
Контини встал и вышел на балкон покурить. Он слишком много общался со стариком Джионой и начинал уже думать, как он. Вместо того чтобы беспокоиться о Сальвиати и Форстере и о том, как разговорить Элтона, Контини думал о колоколах, об отзвуках, о словах отшельника, который в банк носа не казал даже по ошибке!
А что, если им действительно вызвать полицию?
Нет, это невозможно. Они пробрались в дом директора банка, усыпили его анестетиком. Сальвиати проник в банк под чужой личиной, забрал (или пытался забрать) десять миллионов франков… Какая уж тут полиция. Хорошо еще, им удалось обезвредить Элтона без особого шума.
В Массаньо все было тихо. Только на минуту-другую показывался редкий прохожий, торопливо сворачивая за угол. На углах улиц стояли ящики с бесплатными воскресными газетами, которые еще пахли типографской краской и полнились скандалами. Небо нависало над домами, темное и тяжелое, как асфальтовая глыба.
У Контини в голове роилась куча вопросов. Как сумел Форстер столь точно спланировать вторжение в «Юнкер-банк»? В чем состоял запасной план Жана? Куда денутся миллионы? Но главное, где Жан и Филиппо?
На последний вопрос ответить было нетрудно. Он нашел номер Филиппо Корти и собирался позвонить ему, но Филиппо опередил его. Контини уже набирал номер, когда его телефон зазвонил.
– Ну и? – спросил Контини.
– Все хорошо, – отозвался Сальвиати. – Филиппо отработал отлично.
Контини вздохнул с облегчением:
– Жан! Слушай, Жан, ты должен мне кое-что объяснить.
– Потом, потом.
– Да, но…
– Не по телефону. Мне Филиппо сказал, что объявлен общий сбор.
– Вот как?
– Дома у них с Анной. Я тебе все объясню.
– Но когда…
– Франческа уже там. Да и мы туда прибудем минут через пятнадцать. Что у тебя?
– Я тут с Маласпиной и с Элтоном. Лина поехала в больницу с Марелли.
– Они в порядке?
– Он – не совсем, ударился головой. Но в общем, он легко отделался. Слушай, а кто были те трое, что тебя увезли? Люди Форстера?
– Думаю, да.
– И ты от них избавился?
– Пока да. В любом случае у Форстера больше нет Лины, значит, он уже не может особо повышать голос.
– А ты как спасся от этой троицы?
– Вопросы потом, Элия. Но что это за содом?
– Колокола. – Контини слегка усмехнулся. – Колокола звонят здесь, в Массаньо.
– Воскресенье… и все хорошо! Ну так увидимся в Беллинцоне?
Контини вздохнул и забрал вопросы обратно.
– Хорошо. Через полчаса.
Он положил телефон на перила балкона и глубоко затянулся. В конце концов, запасной план сработал. Лина была на свободе. Жан оторвался от трех типов, которые его увезли. И однако… колокола Массаньо продолжали звонить. Контини не мог отделаться от мыслей о старом Джионе.
Мелодия, звук, плывущий в воздухе. Но следом – точная череда нот. Так бывает всегда. Контини amp; Сальвиати, Контини amp; Франческа. Но также Лина amp;
Контини ронял пепел с балкона. Он был совсем близок…ив тот миг, когда колокольный звон утих, та самая идея пришла ему в голову. Это было что-то вроде иного взгляда на вещи. Объяснение. Но в первую очередь угроза. Он подумал об операции «Юнкер-банк». Стал представлять прошлое и будущее, пока не вздрогнул всем телом и не потушил сигарету. На каждый звук – отзвук. Именно так. До последнего.
Если он прав, ситуация вовсе не под контролем. Хуже того, они вот-вот потерпят неудачу.
И еще они в опасности, все они в опасности.Анна и Франческа выпили чаю. Им было нужно вернуться к повседневным привычкам, а главное, мыслям… Сидеть вот так в гостиной, в окружении цветов и книжных шкафов. На стенах – репродукции абстрактных картин и афиши кинофильмов. Концерт Моцарта фоном, коробка печенья на столике.
Им было нужно это. Семейные фотографии на серванте и разворот газеты с телепрограммой на диване. Сидя в просторных креслах кремового цвета друг напротив друга, они не знали, как вызвать в памяти происшедшее. Поэтому поначалу ничего не произносили. Им были неизвестны подробности, но, в конце концов, все уладилось. Филиппо и Жан должны были подъехать с минуты на минуту, а потом и Контини. Лина была в порядке. Форстер больше не держал их на крючке.
Они могли бы расслабиться. Почему же это у них не получалось?
– Мы еще слишком напряжены, – сказала Анна. – Это нормально.
– Не каждый день случается грабить банк… Анна улыбнулась, качая головой.
– Мы вели себя, как сумасшедшие. Все. Ты только можешь себе представить, что могло случиться?
– Что-то случилось, – пробормотала Франческа.
– Действительно. К счастью, Жан все просчитал… а твой Контини сообразил, как освободить дочь Жана.
Франческа хотела положить сахар в чай, но просыпала немного на стол рядом с чашкой.
– Вот разиня! Но это хорошая примета, кажется? Или это была соль?
– По-моему, соль. – Анна опять улыбнулась. – Но если ты теперь бросишь щепотку песку за плечо, это нам не повредит…
Франческа была моложе. И однако она как будто лучше держала удар. Анна старалась скрыть это, но ей казалось, что у нее мозги плавятся. Ей хотелось закричать, броситься на ковер гостиной. Ей хотелось вытрясти из себя страх, который скопился у нее внутри. Она никак не могла от него избавиться. Что-то похожее бывает, когда мерзнешь долго и потом, оказавшись в тепле, вроде бы ничего не чувствуешь.
– Я рада за Жана, – сказала Анна. – Он таких напастей уж точно не заслуживал.
– Хороший он человек. Хочешь сахара?
– Спасибо, уже положила.
Может быть, Франческа не понимала. Может быть, она была слишком молода. Анна смотрела, как она отпивает чай и поднимает голову, чтобы задать ей вопрос.
– А потом сюда подъедет и Лина?
– Да, – Анна мотнула головой. – По крайней мере, я думаю, что да.
Все произошло за считанные часы, но Анна так устала, словно не спала три ночи. От каждого звука она вздрагивала. Всякий шорох, тиканье часов были сигналами на непонятном языке. Будто операция «Юнкер-банк» не кончилась. Словно они не две женщины за разговором в гостиной, а героини фильма ужасов, ожидающие своего убийцу.Сальвиати уже видел, как плачут взрослые мужчины. В его прежнем ремесле удары судьбы были совсем не редки. А в тюрьме рассеиваются и призраки человеческого достоинства. Он видел, как люди клянут самих себя, ломаются от безысходности, начинают рыдать ни с того ни с сего.
И все-таки ничего подобного ему наблюдать не доводилось. Плач, который приходит не как буря, а как просачивание воды из-под пола. Медленно, непреложно. Филиппо Корти начал плакать за несколько сот метров до своего дома.
Вначале Сальвиати никаких слез и не заметил. Он снял грим, контактные линзы и весь реквизит, искажавший его лицо. Он смотрел на дорогу, вкратце повторял про себя пояснения, которые даст остальным. Ему не терпелось обнять дочь, вот уже много лет он ее не обнимал. Он хотел снова увидеть Анну и Франческу, пожать руку Элии и спокойно выкурить трубку…
Филиппо плакал.
Нить мыслей Сальвиати оборвало рыдание. Потом Филиппо остановил машину, опустил голову на руль и продолжал молча плакать. Сальвиати видел, как слезы сбегают у него по бороде. Он отвел глаза и спросил:
– Что такое?
– Он нас убьет, – ответил Филиппо, не переставая плакать. – Форстеру не нужны были деньги, он хочет убить нас…
– Но что ты такое говоришь?
– Он ждет нас… Форстер ждет нас у меня дома, Анна… Анна у него в руках! И все другие тоже!
– Что?
– Это сделал я, виноват я… мне жаль! Я думал, что поступаю верно, помогаю тебе! Думал, так Форстер сможет забрать все деньги себе… мы потеряем деньги, но он оставит нас в покое, и Лина… Лина…
– Оставь в покое Лину. – Сальвиати положил ему руку на плечо и встряхнул его. – Что ты говоришь? Где Форстер?
– Я вас всех сюда созвал, потому что его послушался… он хотел… он хотел причинить зло моей жене!
Тогда Сальвиати понял.
– Так вот ты о чем! Ты нас предал? Говори, объяснись! Где Форстер… что ты ему сказал?
– Я ему сказал все. Это случилось после того, как они попытались подкупить мою жену… ну вот, через несколько дней они вышли на меня. Тип по имени Джонатан, человек Форстера…
– Джонатан!
– Ты его знаешь?
– Продолжай!
– Я сказал ему «да». – Филиппо шмыгнул носом, вскидывая голову. – Но я не собирался никого предавать! Он пригрозил сделать что-то плохое Анне, сказал, что ему нужны только деньги и что он должен знать место и время ограбления, хотел знать план…
– И ты рассказал ему наш план?
– Он попробовал дать мне деньги, но я их не взял! Ты должен мне поверить, я думал, что ему нужны только деньги. И потом, когда я гнался за тобой и за теми другими в «мерседесе»… потом он мне позвонил опять и…
– Он тебе звонил сегодня утром?
– Да, но я ему не сказал, что еду за «мерседесом». Я ему не сказал про запасной план и что…
– Чего он хотел?
– Он сказал, что сам все устроит. Что возьмет деньги и оставит нас в покое. А иначе… иначе причинит зло Анне. Мы должны были собраться, ты понял, он убедил меня, что ему нужны деньги… но потом я подумал: деньги-то у него уже есть!
– Но тогда чего же он хочет, а? – Сальвиати говорил очень тихо. – Теперь ты понял, что ему нужно?
– Он хочет оставить при себе деньги… и не иметь свидетелей…
– Ну вот, молодец.
– И у него… у него хватит духу убить нас?
– Форстер ненормальный, понимаешь? Он псих, сумасшедший преступник!
Они приехали в Даро и были в нескольких метрах от дома Корти. «Ауди» стояла на краю маленькой площади, замощенной булыжником. На мгновение Сальвиати почувствовал себя опустошенным, потерявшим надежду. Потом посмотрел на вход в дом. Может, они правда успели опередить их…
– Идем, быстро. – Сальвиати распахнул дверцу Филиппо – Нужно, пока есть время, предупредить других и…
Но в этот момент дверь отворилась, и они увидели Анну. Она стояла в дверном проеме, опустив руки по швам. Произнесла тусклым голосом:
– Пойдемте, заходите в дом.
– Анна! – воскликнул Филиппо – Анна, с тобой все в порядке?
– Лучше вам зайти, – сказала она, неподвижно глядя перед собой.
Сальвиати понял, что они опоздали. Анна была уже заложницей Форстера, также как Франческа и Контини. А может, и Лина. Их накололи. Они дали себя околпачить в самом конце. Он огляделся. Площадь была пуста. Напротив двери дома Корти находилось здание без окон – небольшой театр или, возможно, приходской выставочный зал. Сальвиати прочитал надпись, высеченную на фасаде: UNITAS.
– Идем. – Сальвиати взял Филиппо за руку. – Лучше нам зайти.
Как он мог не подумать об этом? Форстер ударил по его слабому месту. Он, Сальвиати, вступил в союз с дилетантами, и Форстер воспользовался их неопытностью. Но что уж теперь сожалеть о том, чего не исправишь.
Сальвиати боролся и проиграл.
Филиппо словно остекленел. Сальвиати положил ему руку на плечо, показал, что надо шагать. – Пошли…
Они переступили порог. Анна посторонилась, чтобы пропустить их, и дверь закрылась у них за спиной.22 Справедливость
Лука Форстер царил в гостиной. Из-под черных усов проступала твердость намерений. Но в лихорадочном подрагивании темных глаз Форстера Сальвиати разгадал тревогу. Анна и Франческа сели на диван. Форстер посмотрел на Сальвиати и сказал ему:
– А Джонатана ты где оставил?
– Он тебе не звонил? – парировал Сальвиати.
– Звонил, конечно. Значит, тебе удалось его околпачить?
Сальвиати не ответил.
– И что ты выиграл? Потерял все… деньги и дочь. Ты просто несчастный придурок, Сальвиати!
У Форстера в руке был пистолет, который он перемещал рывками, следуя ритму глаз. Да и голос его звучал надтреснуто. Он приказал Сальвиати:
– Садись на диван. А ты, – обратился он к Филиппо, – давай в то кресло.
– Вы мне… говорили мне… – начал Филиппо.
– Хватит! – крикнул Форстер. – Не будем терять время!
Все глаза были устремлены на Форстера. Он схватил стул и перенес его в центр гостиной. Потом сказал:
– Конец близко. Скоро здесь будут мои помощники. Но прежде мне хотелось бы узнать одну вещь… – Он обернулся к Сальвиати. – Как можно вот так выбросить все в сортир?