Как рождаются мифы XX века
Шрифт:
деле являются рассказы о борьбе богов и титанов,
подвигах Геракла и других героев и тому подобных событи-
ях, в правдивости которых не сомневались их предки.
«Отец истории» Геродот полагал, что мифы — это
отражение исторических событий, вроде Троянской войны
или плавания аргонавтов к берегам Колхиды. Философ
Анаксагор считал Зевса олицетворением разума,
Афину— олицетворением искусства и т. д. Другой греческий
философ,
его супругу Геру — аллегорией воздуха.
Фрэнсис Бэкон в книге «Мудрость древних» толковал
античные мифы как аллегории глубоких истин
философии. «Как и во многих других областях духовной жизни,
в изучении мифа романтизм открыл новую страницу,—
пишет исследователь мифов профессор М. И. Стеблин-
Каменский в книге «Миф».— Попытки некоторых
романтиков вскрыть в древних мифах религиозные или
философские концепции не имели успеха и не оказали
заметного влияния на дальнейшее развитие науки о
мифах. Но их же толкования мифов как поэзии оказали
огромное влияние на дальнейшее развитие науки о
мифах и вообще на понимание того, что такое миф».
Позже родилась натурмифология — направление,
трактующее мифы как поэтические описания природы,
а древних богов — как олицетворения небесных светил.
Причем представители «солярной» теории сводили все
мифы к олицетворению солнца, «лунарной» — луны.
Затем к небесным телам натурмифологи добавили
явления природы, социальные явления, законы физики и
т. д., олицетворением которых и считались мифы
древности. Натурмифологи ставили жесткие границы своим
толкованиям, стремились к методологической
последовательности (если уж нашел солнце, то находи его всюду;
если уж нашел луну, то находи и ее всюду, и т. п.). «Их
преемники были менее последовательны и не стремились
к методологической строгости — вот и вся разница»,—
замечает М. И. Стеблин-Каменский.
Результаты изучения «первобытной» мифологии дали
огромный материал для новых исследований.
Выяснилась связь мифов с обрядами, с устройством общества,
его законами и моральными ценностями, с правилами
поведения и практической деятельностью членов
первобытной общины, с попытками объяснить окружающий
мир и все в нем происходящее.
Философы-материалисты различают несколько
факторов, или, как их принято называть, корней религии,
создающих возможность и необходимость
возникновения и дальнейшего воспроизводства религии. Нас будут
интересовать
возникновению мифов в первобытном обществе. В этом
плане можно говорить о социальных и гносеологических
корнях возникновения религии и мифологии как части
религии.
Социальные корни — это отражение бессилия
человека перед силами природы. Бессилия, обусловленного
низким уровнем развития производительных сил.
Нужно помнить, что мы говорим о глубокой первобытности;
когда человек осваивал окружающий мир и когда ха*
рактерной чертой его взаимоотношений с природой был
не только низкий уровень производительных сил, но и
уровень знаний (или информации) о мире, о природе.
А там, где кончались эти чрезвычайно скудные знания,
начиналось опасное, грозящее бедами незнаемое.
Наличие этого огромного незнаемого — очень важный момент
в отношениях первобытных людей с природой. Именно
оно определяет тот материал, из которого
конструировались мифы, показывает их тематику.
Гносеологические корни — это факторы, связанные с
процессом познания, отличающимся сложностью и
специфичностью: в процессе познавательной деятельности
возможно фантастическое отражение действительности
в сознании человека, что и приводит к появлению
мифов. То есть гносеологические корни как бы отражают
процесс возникновения мифов. Гносеологические
факторы скрыты в сознании самого человека, обусловлены
особенностями этого сознания. Они создают возможность
возникновения фантастических представлений, но эта
возможность превращается в действительность лишь
при наличии социальных факторов, находящихся вне
человеческого сознания.
Причины низкого уровня знаний в далеком прошлом
вполне понятны и какого-то особого анализа не требуют.
А вот о гносеологических корнях стоит поговорить
подробнее. Дело в том, что гносеология, будучи разделом
философии, дает свои объяснения на философском, то
есть высоком, уровне обобщения, который не всегда
понятен неспециалисту. Но если спуститься на
предыдущий уровень обобщения фактов, на уровень конкретной
науки, в нашем случае — психологии, то окажется, что
процесс познания у человека сводится к различным
психическим актам и логическим действиям. И именно
психология позволяет лучше понять, как возникали в
сознании первобытного человека фантастические