Калейдоскоп
Шрифт:
Машинист проскочил станцию, остановился у семафора и дал задний ход. Вагоны величественно катились между перронами, украшенными зелеными гирляндами и розами. Оркестр грянул приветственный марш, и в ту же самую минуту из обоих клозетов салон-вагона грянули тяжелые пулеметы.
Генеральная проверка длилась недолго. Не успел еще поезд остановиться, как стрельба прекратилась. Чиновники покинули салон-вагон и быстрым шагом направились производить проверку опоздавших поездов. Существовало обоснованное предположение, что у большинства
Будзисук открыл окно и покачал головой, глядя на оркестр, на железнодорожников в парадных мундирах и на все то, что произошло здесь минуту тому назад.
— Ха, ничего не поделаешь. Доигрались. Может быть, здесь воцарится наконец порядок. Не вижу начальника станции. Я надеюсь, что он лежит где-нибудь внизу.
И что бы вы думали, надежда барона оказалась такой же, как надежда кролика на роман с жирафой. Из-за колонны, поддерживающей навес над перроном, высунулся рябой доходяга и до земли поклонился салон-вагону. Хоть он старался скрыть лицо в поклонах, барон моментально узнал его.
— Пятая экспедиция и все зря! Он опять скрылся за колонной!
И тут послышался голос Губернатора:
— Ближе. Еще ближе.
Рябой начальник подполз к самому вагону.
— Встанешь?
— Встану, ваше превосходительство.
— Организуешь?
— Организую, ваше превосходительство.
— Чего хочешь? Чего нет? Говори, каналья, чего нет?
Начальник оглянулся, и ответ был уже готов.
— Нет большого бубна и большой трубы. Они прострелены пулями дум-дум, и починить их невозможно. Нужны бы новые, ваше превосходительство…
Губернатор отступил в глубь салон-вагона. Будзисук выглянул и погрозил кулаком.
— Приказываю снести колонны. Я издам такие предписания, что ты спокойного места не найдешь под солнцем. И не стыдно тебе, гнида ты однорельсовая! В следующий раз ожидай нас с пушкой.
После того как были обилечены новорожденные и оштрафованы пассажиры, живущие в опоздавших экспрессах, мы отправились в обратный путь. Губернатор был в прекрасном настроении. Он считал инспекционную поездку целесообразной и удачной. Хорошее настроение Губернатора передалось окружающим. Только Будзисук крутил головой. Он предчувствовал, что трудности на Южном участке будут длиться еще долгое время.
Фума отсыпалась, а я уговаривал Будзисука, чтобы он не отправлял нас с вокзала в гостиницу скорыми верблюдами. Барон хохотал до упаду и рассказывал всем издевательские анекдоты об иностранце на верблюде. Потом он дал понять, что «некоторые вопросы удастся уладить» в интересах обеих заинтересованных сторон, что контракты, подписанные в Главной Канцелярии, «требуют определенных дополнений», что совокупность проблем стоило бы обговорить на товарищеской основе. Так в приятном обществе мы прибыли в Хопс.
— До скорой встречи, — сказал мне Будзисук на прощание.
У него были какие-то планы. Были
После этой поездки мы спали как дети. Около двенадцати часов дня нас разбудил стук в дверь.
— Кто там?
— Будзисук.
— Войдите, пожалуйста. Привет. Как здоровье?
— Я приглашаю вас в мою тайно-частную резиденцию на пороге джунглей и у ворот пустыни. От меня всюду близко. Налево, в нескольких шагах, джунгли. Вы любите тропики в это время? Я обожаю. А направо — голые пески до горизонта. Чудные прогулки, спокойствие, тишина. Рекомендую и от всей души приглашаю.
Будзисук щелкал пальцами и после каждого щелчка вонзал взгляд в Фуму, по самый локоть. Это мне не нравилось. Я решил обидеться. Сделал вид, что мне все равно, но не очень, что да, но, собственно, зачем? Всю игру испортила Фума.
— Там должно быть прекрасно. О тропиках очень много мне рассказывала бабушка.
— Это нужно пережить. Итак, я жду вас в холле. Можно вас на пару слов?..
Барон многозначительно подмигнул. Я вышел в коридор.
— Сразу же по прибытии поедем в пустыню. Я покажу вам нечто очень большое. Не буду рассказывать, все равно не поверите.
Будзисук спустился вниз, я вернулся в номер. Фума перед зеркалом потягивалась и изгибалась.
— Что это, это не надо! Парадное белье немедленно прошу положить в чемодан.
Она скромно опустила глаза.
— Все в стирке. Последняя пара… Если хочешь, я поеду без ничего, но что будет, если подует ветер? Почеши мне под лопаткой. Ниже, выше, здесь.
Горячее дуновение сечет лица.
— Я избрал сани, потому что ночью мне снилась зима. Эгэй! Э-гэ-гэй! Эгэгэкайте и вы, мы за городом! — кричал барон и подбрасывал шапку.
— Милый, такой непосредственный…
Черт бы его побрал. Я напомнил ей шепотом некоторые прискорбные инциденты. Никакого впечатления.
— Ах, успокойся, это же было в служебное время.
Пейзаж проносился со скоростью экспресса. Оски, здешние круторогие волы, мчались как паровоз.
— Ох, какой ветер! Ох, как дует! Приеду вся в пыли!
— Может быть, медленнее?
— Нет, зачем? Я люблю быструю езду. Барон, прошу вас, нельзя ли еще быстрее?
Возница смеялся и погонял. Будзисук говорил.
— Нас везет кучер-рационализатор. Он открыл, что пара волов может выполнить работу трех пар. А это безумно важно на транспорте и в сельском хозяйстве. Вы не представляете себе, сколько времени тратили на то, чтобы запрячь три пары волов вместо одной. Рационализатор, вам префект уже подписал диплом?
— Подписал, хорошо подписал. Еще спина чешется.
— Покажешь на постоялом дворе. Красивая татуировка — произведение искусства.
— Красный немного линяет. Баба ругается, что не настирается рубашек.