Калейдоскоп
Шрифт:
— Ружье? Скорее пушка?
— Нет. Говоря «ружье», я имею в виду ружье. Большой пушкой никого не удивишь. И наоборот, обычная двустволка, увеличенная до размеров дальнобойного орудия, доводит зрителей до умопомрачения. Кто больше увидит, великан, который по штату, скажем так, должен быть высоким, или же карлик сверхчеловеческого роста? Разумеется, карлик. Ружье Губернатора — это не прихоть властителя, как нам кажется, и не чудачество любителя оружия. Ружье является доказательством гениального знания человеческой психики. Большое ружье оказывает нам огромную пользу во время ответственных служебных поездок. При виде ружья толпа впадает в задумчивость, неспособна на эмоциональные порывы и более склонна к рефлексии. Конечно, заряды есть, но никто из этого ружья стрелять не
Я вас не утомил? Прекрасно. С верха лестницы мы смотрели на дома нового жилого района. Вы заметили сады на крышах и лестницы, приставленные к некоторым окнам, но существеннейшая деталь, название района вы пропустили мимо ушей. В новых домах нет лестничных клеток, нет дверей. Нет, потому что дома так построены. Безразлично, то ли это недосмотр, то ли сознательное упрощение. Важен сам факт существования домов, приспособленных к характеру района. Чудесный Уголок — это курортно-туристичеокое место. Тихие пустынные улочки без назойливых лучей солнца спланированы обдуманно, с учетом удобства посетителей и гуляющих. Жители с кухонным запахом, с вонью забитой канализации, со смрадом засоренных раковин и подгоревшей пищи здесь никому не нужны. Сады теперь не зависят от населения. Деревья, кусты, цветы — все из лучших солнцеустойчивых и морозоустойчивых материалов. Когда-нибудь я приглашу вас в свой шар. Может быть, вы слышали — в молодости я завоевал большой кубок и выиграл несколько международных первенств. Вы убедитесь, как красиво выглядит новый квартал с птичьего полета! Это ничего, что упрямый мещанин приставляет нелегальную лестницу и лезет внутрь. Привык к жизни в ящике, и, завидев ящик, лезет, чтобы жить. Естественно, пентюх, упавший с лестницы, проклинает отсутствие ступеней и задает себе вопрос, почему не пробить двери. Он носится с вопросами так долго, пока не забудет или не привыкнет. С большим трудом нам удается ослабить сеть навыков и привычек. Но все это продолжается и еще будет продолжаться. Будущее не летит навстречу. Надо к нему идти.
Будзисук достал блокнот и посмотрел на страничку, исписанную каллиграфическим почерком.
— Да, я не обошел ни одного «пункта откровенности». Я рассказал все, что надо было рассказать о нашей красивейшей лестнице и современных тенденциях в нашей урбанистике. Спасибо за внимание. А теперь нас приглашает к себе Губернатор.
Из-за ствола белой розы вышел в изящном костюме функционер.
— Его превосходительство ждет.
Будзисук поспешно припудрил лицо.
— Старик не любит красных физиономий. Хочешь немного пудры? Будь добр, маршируй в ногу. Раз, два, левой!..
Что куст, то функционер, что дерево — два функционера. Улыбающиеся, яркие, блестящие, окружили нас и замкнули в сказочно живописном четырехугольнике. Угощали ментоловыми пастилками, расспрашивали о семье.
— Спокойно. Если я говорю «спокойно», значит, спокойно. Ошибка исключается. Мы идем прямо к Губернатору.
Мы шагали в глубь дома. Это был дом без лестницы. Широкие пандусы соединяли этажи, подвал и чердак.
— Манекены?
— Нет, чучела. Давнишняя слабость его превосходительства. Сувенир и ничего больше. В каждом из нас есть что-то от коллекционера.
Железная проволока под потолком — это вторая особенность Главной Канцелярии.
— Полная электрификация. Всё на электророликах. Вы видели трамвай или троллейбус? Принцип тот же.
Командор, опережая эскорт, крикнул:
— Левая свободна, едут директора!
Три чиновника, звеня как трамваи, гнали прямо на нас. У каждого был кабель, прикрепленный к плечам, звонок вместо галстука, на плечах коробка с мотором. Акты они везли в руках. Посыпались искры, запахло смазкой и разогретой изоляцией. Директора бросили песок, рванули рукоятку на девятку, зазвенели на вираже, пролетели, исчезли.
— Беда с полотном, опять что-то рвется. Поезда опаздывают или не ходят вовсе. Один взгляд на подпись под актами — и я сразу знаю, откуда ветер дует. Я знаю здесь все портфели.
Вплоть до таблицы «Объезд» мы маршировали в молчании.
— Случайность или повреждение сети. Нас это не касается. Господин командор прямо.
В нескольких шагах от нас, посреди дороги, стоял чиновник с опущенным пантографом. Один монтер рылся в моторе, другой проверял провода.
— Привет, коллега. Опять дефектик?
— А, чтоб его черти взяли. Вверх, к его превосходительству, я еду прекрасно, а на обратном пути пробка за пробкой. Час здесь стою.
— Директор потеет, пот заливает кабель, плохая изоляция, ток бьет на массу, и получается замыкание. Весь зад залит, — объяснил первый монтер.
Второй монтер поднес пантограф. Вспышка, грохот! Директор вскрикнул и упал на колени. Монтеры посмотрели друг на друга, развели руками.
— То же самое. Плохая изоляция.
— Она и будет плохая, потому что современная. Дрянь, воду сосет как песок. А брал с запасом. Поищи в сумке, может, вчерашней изоляции найдется кусочек?
— Пригодилась бы позавчерашняя.
— Пробки тоже слабые. Надо с директором поехать в мастерскую. Господин директор, встаньте, не мешайте, здесь затор образуется.
— Подожди, пусть придет в себя. Ударило его сильно.
— Разумеется, из-за мокрого. Ну и пот у директора, как у опоросившейся свиньи. Резкий.
— Идем, — сказал Будзисук. Когда мы немного отошли, он выпалил: — Знаю мерзавца. Карьерист, негодяй. Потеет, когда потребуется. Посмотрит на его превосходительство, и сразу весь мокрый. Он специально это делает, потому что его превосходительство ценит эмоциональное отношение к своей особе и директорский пот отмечает наградами. Что за подхалим… За орден готов мокнуть с утра до вечера. Потеет и мочится. Что у него, параша внутри? Хорошая гадина. Ему снятся ордена, ленты и на лентах звезды. На прошлой неделе получил две медали. За влажность!
Будзисук разговорился об отношениях в Главной Канцелярии. Послушав минуту, я прервал его, потому что в потоке таких излияний легко ввернуть каверзный вопрос.
— А где эскорт? Перед нами никого нет. Не заблудились ли мы?
— Да, да, никого. Может, свернули на поперечную улицу, может, опустились? Время от времени мы встречаем обслуживающий персонал. Смелее, пожалуйста, не беспокойтесь. Лучшие стрелки не спускают с нас глаз. Здесь тоже есть ловушки и другие штучки. Ну и я в рукаве несу шесть гранат. Для порядка, на всякий случай, чтобы быть в полном соответствии с предписаниями.
Без эскорта идти было приятней. Будзисук неутомимо объяснял, какие мы проходим секретариаты, отделы и департаменты. Мое внимание остановила табличка с надписью «Переработка тел». Что-то я слышал об этом. Якобы всю партию вернули с границы, кажется, импортер порвал контракт, направив оскорбительное письмо.
Будзисук заметил мое смущение. Он приказал открыть двери департамента настежь. Я должен заглянуть в середину, чтобы убедиться, что «это порядочное учреждение, а не какая-нибудь бойня». В большом зале сидели старцы в темных очках и перекладывали бумаги с левой стороны стола на правую.