Калейдоскоп
Шрифт:
— Как у всех.
— Отлично, поехали.
Далеко не уехали, поскольку сразу меня во всю мочь тряхануло. Фляк перевел рычаг дуплексера.
— Пробивает обмотку? Может, от простуды?
— Ничего не пробивает. Просто я чихаю после цемента. Действуйте, продолжайте.
Едва включились вновь, Фляк зачмокал от восторга.
— Гравитация! Гравитация! Приборы мое чутье подтверждают. Вот она, интуиция моя!
Он позвал сестру, чтобы та тоже надивилась.
— У здорового должны быть одни плюсы, а пациент в шкалу не укладывается, все стрелки на красном поле!
— Чини его скорей, а то ужин будет на завтрак, — сказала Лиля и ушла.
Со всяческими кабелями на руках и ногах лежал я под током на раскладушке. Ежеминутно забегал Фляк, чтобы, потирая руки, проконтролировать гравиманометры.
— Идет как по маслу. Вы смещаетесь с красного поля, а мне того и надо. Ну, бодрей!
И уходил к себе, брался за штамповку барельефов горячим способом (заказов было полным-полно), чтобы зря время не тратить. Штамповать-то можно было б и холодным способом, но доводка такой продукции занимает больший срок, чем горячее изготовление. Потому-то Фляк придерживается своего метода, и с успехом — заслуживающий доверия товар отличается же от проскребанной дешевки.
Лиля в этот час занималась домашними делами. Из кухни долетал звон то горшка, то кастрюли.
Лежал я ровно кролик. «Полное расслабление и дольчефарниенте». Я не забывал о том, ведь надо было свести до минимума напряжения и натуженность. «Никаких операций в уме, ни подсчетов, ни калькуляций! Сопротивление возрастет, температура подскочит, придется подключать охлаждение, а это нам сильно затянет работу». Вот и лежал я ровно кролик, изображал кролика после первой брачной ночи. Шел навстречу себе и Фляку, чтобы поскорее освободиться от противного недуга, то есть спонтанного подскакивания.
Полеживаю, ни о чем не думая, а тут вдруг чик-трак! Контрольные лампочки ярко взблеснули и погасли, утихло и монотонное гудение аппаратуры.
Фляк появился тотчас.
— Нет тока, все встало. Понедельник, трудно быть в претензии. Лиля, свяжи-ка меня с Колодзеем! Это наш сосед, не ближний, но, будь вы стоймя, увидели бы его дом около леса. У Колодзея есть собственный агрегат, порой очень нас выручает. Но, понятно, денег стоит.
Лиля стала перед домом с оригинальным тамтамом. Оборотилась к лесу. Удивило меня то, что в барабан она не ладонями ударяла, а пользовалась палкой с войлочным набалдашником.
— Стесняется по некоторым причинам, — пояснил Фляк и поднес палец к губам. — Послушаем ответ.
От леса забарабанило явно похуже.
— У Колодзея тамтам старого типа, у которого в нашем климате часто садится голос. Впрочем, отбарабанил-то нам внук. Сообщает, что дедушка еще не вернулся из очереди, а родители уже отправились в очередь. Ему запретили трогать агрегат, и он трогать не станет, хотя в нем и разбирается. Нынешние сопляки — просто жуть, во всем разбираются, страшно подумать, чем это кончится. Переведу вас на питание от батареи. Это несколько продлит дело, а все же завтракать вы будете за столом вместе с нами. Перед завтраком — контрольная прогулка (Лиля, возьмешь его на веревку и пойдете на лужок за каштан), потом ванна. Слегка поболтаем о пустяках, а уж перед отъездом получите вы нечто отменное. Мой посошок не имеет себе равного в округе! Батарея работает, так что спите спокойно. Прошу спать крепко, на спине, и не утомлять себя снами. Доброй ночи!
Фляк все дожидался тока. Поначалу кружил у дома (подозреваю, искал другой кусочек наподобие пера. Металл этот имел свойство светлячка, в темноте становился еще заметнее), минут через пятнадцать услыхал я его голос из кухни.
— Все стоит из-за отсутствия тока.
Она, вероятно, сажала противень в духовку, ибо забренчало на весь дом.
— Лилюська, ну пойми… в отсутствие тока…
— А почему тебе не заглянуть к младшенькой? На машине обернешься за несколько минут. Пускай пошевелится! Что, вечером ей брат не брат?
— Ну пойми, время позднее, немного странно, будто на пожар. Тут работа разложена, могут ток включить и на барельефы.
— Так уж и включили! Знаешь, где я видала твои барельефы!
— Ну, Лилюха, сама понимаешь…
Вот придурок, подумал я, почти стемнело, а он болтает, словно с совой. Она, должно быть, что-то узрела, поскольку через минутку голос у нее сильно изменился.
— Веди себя солидно! Чтоб мне не позировать по пять минут. Ну, ну, ну!..
Я тогда рявкнул: «Спокойной ночи вам обоим!» Бетонированный двор обладал, одначе, удивительной акустикой. Они меня не услышали.
А я слышал их целый час, да и позже.
— Ты сегодня опять спишь у стенки?
— Да надо за ним приглядывать. В случае чего не перелезть через тебя, обязательно ко мне приклеишься. Не лягу к стенке.
— Глянь, уговаривает… Я тебе кое-что скажу. Слушаешь?
— Слушаю, Лиля, слушаю, правда, почти сквозь сон.
— Говорили на площади, что «рельса для отвода глаз». В этом что-то есть. Я тебя уверяю, он пришел ради барабана.
— А рельса? Он же скакал.
— Мог из дому выйти больным, мог прыгучесть схватить в дороге. Такие прыжки не бывают ни с того ни с сего. Послушать бы его старые записи, сразу бы ниточка привела к барабану.
— Допустим. А мне этот металл покою не дает… Вроде бы я его уже где-то видел, в руках держал… Перо? Чье перо? Убей, не помню.
— Ты у него проверил предохранители?
— Подключил его к будильнику.
— Башка варит у тебя, ах и башка…
— И у тебя все на уровне…
До рассвета я не сомкнул глаз. Фляк добудился меня с трудом. Кружку кофе я принял с благодарностью. Не успел допить, Колодзей отозвался со стороны леса.
— Вернулся за провиантом и сейчас снова уезжает в очередь. — Фляк высвобождал меня из кабелей и переводил мне язык барабанов. — Очень услужливый и выдающейся обходительности человек. Извиняется, что не удалось ему вчера мне помочь. Лиля, поблагодари хорошенько и поприветствуй его от всего сердца.
Сестра забарабанила с поражающей лихостью.
— Образцовый тамтам, — заметил я. — Вчера мне было не до экзотических инструментов, и я его толком не осмотрел. Преотличная резьба… Откуда здесь такой барабан?
— Одна знакомая привезла прямо из Африки. Похоже, подлинный, да разве в тех краях скажут правду белому?
— Декором напоминает священный барабан Гдеду, используемый племенем йоруба. И к такому барабану — палка из первого попавшегося магазина? К барабану с таким голосом?