Канадий
Шрифт:
– У неё есть цветы, но любой… бабушке будет приятно получить знак внимания… как ты считаешь, дурья твоя голова?
Эмма в первый раз позволила себе обзывательство. Видимо, на родной земле она чувствовала защиту или ей стало всё равно, что я про неё подумаю.
– Где здесь продают цветы? – я стал искать глазами бабушек с букетами.
У нас таких по городу много. Весной подснежники из леса тащат – никакие запреты им не страшны, потом несут с дач тюльпаны, нарциссы, летом где-то по полям обрывают ромашки и васильки, а уж
Но местная жительница указала на цветочный киоск. Неожиданный случай! Эперне – местечко чуть больше деревни, а цветы продаются в киоске.
Я выбрал букет из белых и сиреневых цветов неизвестного мне сорта, просто ткнув в него пальцем.
В один миг подгрёб к своей красноволосой спутнице. Она уже что-то жевала.
– Хочешь? – спросила она, протягивая мне завёрнутый в бумагу бутерброд. – Бабушка прислала.
Я отказался.
Рядом стоял «Пежо» красного цвета, водитель которого высунулся из окна и помахал мне рукой в знак приветствия.
– Бонжур! – сказал я ему и по знаку Эммы уселся на заднее сидение.
Сама она села впереди, рядом с водителем.
– Это – Канадий, это – Жильбер, – представила нас девушка.
Жильбер звучит, как удар по печени. Помнится, я слышал, что есть такая болезнь – синдром Жильбера. Ему я, естественно, ничего не сказал. А он без стеснения принялся меня оценивать:
– А он ничего себе – смазливый, наш внук. И одет как парижанин. Ишь какой франт! Ты, небось, уже втюрилась, любвеобильная наша.
– Полегче, чурбан! – оборвала его Эмма. – Он, между прочим, понимает по-французски.
Слова «втюрилась» и «чурбан» я выудил из контекста, потому что определённо их не было в моём французском лексиконе.
Я был уверен, что оделся вполне демократично: футболка в полоску трёх французских цветов, что, в принципе, совпадает с российским триколором, узкие джинсы тёмно-синего цвета, дорожная сумка тоже синяя. Что тут парижского? Надо посмотреть, во что одеваются провинциалы.
Из Эперне мы уже выехали и ровненько ехали по дороге, где рапсовые поля перемежались с виноградниками, и только заканчивалась одна деревня, тут же начиналась другая.
Наконец, я прочитал на указателе «Шаво-Куркур». Значит, мы на месте.
Автомобиль остановился у изгороди, увитой плющом.
Я вышел и, как Красная Шапочка, приготовился к встрече с бабушкой, представив себе пухлую старушку в белом кружевном чепце, лежащую в постели. Только пирожков у меня с собой нет. Зато есть цветы.
Эмма повела меня по каменистой садовой дорожке к дому. Сад уже утопает в зелени, а на клумбах вовсю цветут тюльпаны разного цвета.
– Соланж, – громко возвестила Эмма входя в дом, – смотри, кого я привела!
Она быстро прошла через комнату, которая, скорее всего, играла роль гостиной, я широким шагом следовал за ней. Дальше она зашла в распахнутую дверь и махнула мне рукой, чтобы я тоже зашёл.
Это была
– Канадий, мальчик мой, – проскрипела бабушка, – подойти ко мне. Эмма скажи ему, чтобы он подошёл.
Видимо, бабушка думала, что я не знаю французского языка, и Эмма каким-то образом должна стать моим переводчиком.
– Бонжур, бабушка, – проговорил я и поцеловал её в щеку. – Я рад тебя видеть!
Она вдруг застонала и заплакала. Господи, что я сделал не так? Я вопросительно посмотрел на Эмму, та пальцами показала, что всё в порядке.
– Он говорит по-французски! Он меня понимает! – рыдала бабушка.
– Извини, не предупредила тебя, – принялась объяснять девушка. – Это её обычное состояние. Что тут скажешь? Сегодня это радость.
Она повернулась к Соланж и громко сказала:
– Канадий принёс тебе цветы! Я поставлю их в вазу.
– Да-а-а, я вижу, – это азалии? – спросила бабушка.
– Да-да, азалии, – поспешила ответить Эмма.
Она спросила что-то про погоду в Москве, я стал подробно рассказывать про климатическую разницу между столицами. Она внимательно слушала, изредка всхлипывая.
Эмма поставила вазу с моими азалиями на столик рядом с кроватью. Нашла на постели Соланж носовой платок и утёрла ей слёзы.
– У самой нет сил, – пояснила она. – Ты пока посиди с ней. Скоро придёт Виолет, сиделка. Она все хлопоты возьмёт на себя. Еду готовит Луиза, эта глуховата, как и Соланж. Поэтому привыкай говорить громко.
Она развернулась и исчезла в дверном проёме.
Я несколько забеспокоился. Но тут увидел, что Соланж задремала. Слава богу! Пойду осмотрю дом.
11. Блог Канадия. Заветный ключ
10 апреля
Сразу столько всего свалилось на меня! Бабушка, её дом, её палисадник, её виноградник, люди, которые всё, включая бабушку, обслуживают.
Из всего списка больше всего мне понравился палисадник, который я по первости принял за сад. В нём всего несколько деревьев и кустов, две клумбы с оранжевыми, сиреневыми и красными тюльпанами и очень скромная беседка, заросшая зеленью. Луиза сказала, что это гортензия, просто она ещё не зацвела.
Дом Соланж Божирон это место, в котором можно заблудиться, при том, что метражом он не сильно велик. Всё потому, что в доме два выхода и в каждой комнате по две двери, а гостиной – даже три. В далёкие годы, когда был жив хозяин, мой дедушка, и хозяйка была молода, дом был наверняка большим богатством. Теперь он постарел, каменные стены потемнели, но увитые плющом и ещё каким-то вьюнком, они придают всему жилищу волшебно-уютный вид, а всё здание напоминает сказочный домик из книжек Шарля Перро.