Кандзявые эссе
Шрифт:
Однако где-то в третьем веке до нашей эры произошло событие, по масштабности и значимости сравнимое разве что с возведением Великой Китайской Стены [117] . Речь идёт об изобретении кисточки [118] , которая продемонстрировала новое, доселе неизвестное выразительное средство - возможность изменять нажим на кисть, а значит, менять толщину рисуемых линий. Применение кисточки привело к внедрению определённой условности при написании знаков, которая наиболее ярко проявила себя при росписи по шёлку, к особенностям которого можно отнести «кошачье» неприятие «поглаживания против шёрстки». Это свойство шёлка наложило некоторые ограничения на свободу движения кисточки, волей-неволей письмо стало угловатым и, как это ни странно, более выразительным.
117
Великая Китайская Стена была возведена за 10 лет (приблизительно 220-210 годы до н. э.) по приказу величайшего китайского диктатора Цинь Шихуанди (246-210 годы до н. э.). который поручил осуществление этого проекта своему выдающемуся генералу Мэн Тяню. В строительстве принимало участие 300 тысяч человек. Общая
118
Хотя считается, что волосяную кисточку около 200 г. до н. э. изобрел генерал Мэн Тянь, возглавлявший строительство Великой Китайской Стены, археологические находки говорят о том, что кисточка была известна и ранее.
Три века спустя после изобретения кисточки китайцы придумали бумагу [119] . Кисть легко заскользила по гладкой впитывающей влагу поверхности, писать стало значительно проще, в результате чего начал формироваться скорописный стиль письма, а знаки становились всё изящнее и изящнее.
Вот на этом этапе, пожалуй, уже можно говорить о каких-то подсознательных влияниях на формирование техники китайского письма или о неосознанных предпочтениях, связанных с выбором того или иного набора символов для отражения окружающей действительности. Большего простора и возможностей для выплёскивания образов, скрытых в дремучих лесах подсознания, трудно себе даже представить.
119
Первое изготовление бумаги из тряпья и древесной коры приписывается Цай Луню (105 г.н.э.). В дальнейшем бумага распространилась по всей Восточной Азии и затем попала в исламскую Среднюю Азию, откуда только в конце XII века крестоносцы принесли секрет её изготовления в Германию.
5.4.
После знакомства с иероглифом (человек) становится очевидным, как много китайских иероглифов и японских кандзи явно или неявно содержат его в себе: , , , . Продолжим этот список хорошо известным нам явлением природы. Речь идёт о «ветре», который пришла пора научить «дуть».
[ - Дуть СУЙ_фуку 7 ( (30) рот)]
Перед нами человек с символизирующим дыхание элементом , а слева расположен «рот» . Полученный «ребус» не без основания наделён значением «дуть». Как и в русском языке, японское «дуть» (фуку) обозначает также «дуть» (о ветре) и «дуть» (играть на духовом инструменте). Звучания (чтения) данного кандзи запоминаются легко, поскольку «фу» - характерный для многих культур изображающий дуновение ономатопоэтизм [120] , от которого и происходит глагол «фуку» (дуть). Что же касается его ОНа «СУЙ», то здесь просится на ум какая-нибудь глупая фраза, типа: «суй свою дудку в рот и дуй отсюда».
120
Ономатопея - звукоподражательное слово.
Эту главу нельзя будет считать завершённой, если мы не попробуем прояснить ситуацию, сложившуюся с ключом и с кандзи . Все дело в том, что до проводимых в Японии ряда кампаний, направленных на упрощение иероглифической письменности, иероглиф существовал сам по себе и обозначал ту самую «зевоту», о которой мы говорили во втором эссе. У него был (и есть) он «КЭН» и кун «акуби» [121] . Но после одной из таких реформ до вида был упрощён ещё и иероглиф основное значение которого «недоставать» (не хватать), и теперь кандзи существует в двух лицах: как (КЭН_акуби) - «зевота» [122] и как (КЭЦУ_какэру) — недоставать. В странном сочетании зевоты и недостачи для нас как раз ничего странного быть не должно, ибо прозевал– вот тебе и недостача.
121
Слово «зевота» записывается двумя иероглифами , но сегодня вполне допускается запись и без кандзи (СИН_нобиру_растягиваться).
122
(акуби суру) - зевать (зевоту делать). Кстати, интересно запоминается слово «акуби»: «а-а-а-а» - куби раззевает рот в зевке.
[ - Зевота КЭН_акуби 4 ( (76) зевать)]
[ - Недоставать КЭЦУ_какэру4 ( (76) зевать)]
5.5. БОЛЬШИЕ ЛЮДИ
Если к иероглифу «Человек» добавить горизонтальную черту, то получится «большой человек». Когда-то в глубокой китайской древности этим иероглифом обозначали взрослого человека, сегодня - просто всё «большое» [123] . Данный иероглиф неплохо ассимилировался в Японии, сумев сохранить за собой своё китайское название «ДАЙ», которое стало оном кандзи . Ну и, конечно же, данный иероглиф, став кандзи, не мог не обзавестись своим куном.
123
Очевидно, иероглиф берёт своё начало от жеста, аналогичного тому, когда мы, например, разводим руки в стороны, рассказывая легковерным рыбакам, насколько большая рыба когда-то была поймана нами на этом же самом месте.
[ - Большой ДАЙ, ТАЙ_оокий 3 ( (37) большой)]
Здесь будет абсолютно к месту вспомнить одно из определений тайфуна , процитированное в третьем эссе [124] . Теперь становится ясно, что автор данной словарной статьи либо не удосужился, либо не имел возможности проверить значения используемых в этом слове иероглифов и положился исключительно на свой слух. Наших же с вами знаний уже вполне достаточно для того, чтобы воочию убедиться в ошибочности данного определения и понять, что «большого» ветра в слове «тайфун» отродясь не было. Однако справедливости ради добавим, что слово всё-таки есть и в китайском языке (ветер, просто сильный ветер и уж всяко не тайфун), и в японском («оокадзэ» - большой ветер: от очень сильного ветра до ветра ураганной мощи со всеми вытекающими отсюда последствиями [125] ).
124
Большой Энциклопедический Словарь: «Тайфун (от кит. тай фын - большой ветер), местное название тропических циклонов штормовой и ураганной силы в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке.
125
(оокадзэ) - шторм, буря, ураган, тайфун . Игра «ураганных» слов наводит на крамольную мысль о том, что, видимо, вовсе не японцы у китайцев, а китайцы у японцев позаимствовали слово «тайфун». Действительно, откуда древнему преимущественно континентальному Китаю разбираться в нюансах происхождения ветров, формирующихся над океанскими просторами? Зато японцам это и актуальней, и ближе. Более того, при попытке дальше проследить происхождение слов «тайфун» и «ураган», обнаруживается причастность к этому делу индейцев карибского бассейна (так, «ураган» восходит к богу ветра Хуракана. которому поклонялись Майа), а уж оттуда испанские конкистадоры разнесли это «ветренное» словечко по всему миру. Что же касается тайфуна, то мы, похоже, имеем то, что имеем: когда-то посаженные семена китайской иероглифической письменности настолько успешно взошли и зацвели на японской земле, что теперь Китай вместе со всем миром пожинает плоды, о происхождении которых, может быть, иногда даже и не догадывается.
Данный пример является своевременным напоминанием о том, что в японском языке ни в коем случае нельзя полагаться только на слух, и если в случае письменного общения какие-либо недоразумения в понимании написанного практически исключены (если вы используете кандзи, а не подменяете их каной), то даже между японцами в разговоре нередко возникают ситуации, когда сказанное может быть понято совсем не в том смысле, который вкладывался собеседником в то или иное слово. Поэтому бывает так, что японцы, употребив в разговоре то или иное словцо, сразу же поясняют, какой именно иероглиф они имели в виду в данном конкретном случае. И для этого им совсем необязательно постоянно держать при себе блокнот с карандашом или ручкой. В таких случаях им достаточно назвать по ону или куну тот иероглиф, который на их взгляд может вызвать неоднозначность в понимании, и проблема снимается сама собой.
– чрезвычайно востребованный в общении и в текстах кандзи. Слово «большой» в Японии не только встречается так же часто, как и в России, но еще и используется практически в идентичных смыслах, естественно, не без некоторых поправок на национальную самобытность. Все особенности его применения в основном связаны с человеком. Например, для всех нас большой человек может быть большим человеком во всех смыслах: огромным, или высоким, или начальником, или добившимся определённой известности, Что же касается Японии, то там каждому из перечисленных случаев соответствуют свои словесные интерпретации [126] .
126
(«карада га оокий хито» - человек с большим телом) - большой (огромный, здоровенный) человек, («сэй га такай хито» - человек высокого роста) - большой (высокий) человек. («такай хито» - дорогой человек) - человек имеющий высокую цену (обычно о гейшах). («эрай хито» - великий, знатный, выдающийся человек) - большой (высокопоставленный, старший по званию) человек. («идайна хито» - великий, выдающийся человек) - большой (великий) человек.
Ещё чаще иероглиф встречается в словах китайского происхождения, таких, например, как (дайгаку) - университет, институт, высшее учебное заведение (большое учение).
А что получится, если соединить вместе иероглифы «Большой» И «Человек»? Получится взрослый человек . Вопрос только в том, как сие творение произнести вслух? Только не пытайтесь самостоятельно искать ответ! Неужели вы ещё не привыкли к тому, что японский язык - это язык коварных подвохов и морочащих голову неожиданностей? Так вот, данное слово читается ни по кунам, ни по онам, ни по их комбинациям. Оно читается вообще другим, для нас с вами просто «взятым с потолка» способом. Взрослый человек по-японски будет «отона»! Откуда взялось это слово? Почему оно используется здесь? Чтобы ответить на эти вопросы, вспомните гору Фудзи и всё, что о ней говорилось в предыдущем эссе.
5.6. СВОЁ - ЧУЖОЕ
Пришла пора сделать некоторые пояснения. Ещё раз оформим табличку-досье на кандзи «Большой», но только немножечко по-другому, почти по-японски:
[ - Большой ,_ 3 ( (37) большой)]
Обращает на себя внимание запись кунов и онов: «оокий» записано знаками азбуки Хирагана, в то время как «дай» - знаками азбуки Катакана. Здесь имеет место исторически сложившаяся традиция: «оокий» - слово исконно японское, национальное, в то время как «ДАЙ» - заимствованное. Как известно, японцы - известные мастера что-нибудь позаимствовать из других культур на пользу себе и на процветание своей маленькой родины, при этом они довольно строго разграничивают заимствованное и исконно японское. В жизни это выражается по-разному и порой настолько тонко, что на первый несведущий взгляд практически незаметно. Язык в этом смысле не исключение. Одним из эффективных способов, с помощью которого японский язык проводит грань между своим и чужим, является применение азбук Хирагана и Катакана, и если знаками азбуки Хирагана принято записывать исконно японские слова, то на долю азбуки Катакана легла ответственность за написание как слов иностранного происхождения [127] , так и собственно иностранных слов [128] .
127
«Арубайто» - подработка (от немецкого die Arbeit - работа), «покэтто» - карман (от английского pocket).
128
«Супасибо» (спасибо), «кунига» (книга), «пу:тин» (Путин). С более подробным взглядом на роль обеих азбук в японской письменности можно ознакомиться в приложении к данному эссе.