Кандзявые эссе

Вурдов Александр

Отрывок из книги

КРАСОТОЙ ЯПОНИИ РОЖДЁННЫЙ [172]

...А вдохновила меня на статью Нобелевская речь Кавабата [173] «Красотой Японии рождённый» [174] .

Понять смысл этого своеобразного признания в любви к родной культуре не так просто, начиная с заголовка, переведенного американцем Эдвардом Зейденстикером «Япония, прекрасная, и я». Звучит, мягко говоря, не по-японски, тем более, так не скажет традиционно настроенный писатель. Собственно, сам Кавабата перечеркнул первоначальный вариант заголовка - «Красота Японии и я», опасаясь, что иностранцы неправильно его поймут, и заменил на «Красотой Японии рождённый». Писатель хотел сказать: я постольку существую, поскольку существует японская культура. Нобелевскую премию я отношу не за свой счёт, а за счёт того духа Красоты, который живёт в японцах и перешел к нам

от предков и который, как ни модернизируется или ни американизируется Япония, будет составлять её суть. Всем я обязан тому духу национальной культуры, который называется Красотой Японии - и о нём я веду речь.

172

Т. П. Григорьева. Красотой Японии рожденный.
– Москва.: Искусство, 1993 (здесь и далее примечания Александра Бурдова, автор иллюстрации - Полина Лихачёва).

173

Кавабата Ясунари (1899-1979) - японский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе (1968).

174

(уцукусий нихон но ватакуси): «унукусий» - красивый, «нихон» - Япония, «ватакуси» - я.

Американец, человек иного склада, унаследовавший иные культурные традиции, понял это так, как только и мог понять: «Япония, прекрасная, и я». И не ясно, что важнее, наверно, все-таки Я, которое любуется прекрасной Японией. В результате исчезает главная мысль Кавабата: я таков потому, что такова Япония. У переводчика же чисто американский размах: «Я и Япония». Но Будда «постоянно учил, что такого самостоятельного я нет, что нет и обособленного от него мира, нет самостоятельных предметов», нет обособленной жизни; всё это неразрывные корреляты, отделимые друг от друга только в абстракции».

В 1973 году я получила, к своей радости, несколько номеров журнала «Восток» с переводом моей статьи и откликами японских профессоров... Японские учёные согласились, что английский перевод «Япония, прекрасная, и я» не отражает того, что хотел сказать Кавабата. Не отражает именно потому, что в английском переводе опущена сакраментальная частица но. («Уцукусий Нихон-но ватакуси»: Уцукусий - красивый, Нихон - Япония, Ватакуси - я) [175] . Но– не просто частица родительного падежа, а свидетель всеобщей связи, «одного во всем и всего в одном». Этот иероглиф похож на виток спирали и выполняет особую функцию в языке, соединяя между собой все возможные пары не по принципу «и то, и то» или «сначала это, потом то», а по принципу «это есть то». Тип связи, олицетворяемый частицей но, позволяет не распасться множеству, соединяя всё на всех уровнях микро- и макромира, в соответствии с голографической структурой или многомерным мышлением. Поэтому невозможным оказался однозначный союз и (and), и я прибегла к инверсии - «Красотой Японии рождённый».

175

Если переводить абсолютно дословно (что не всегда полезно), получается «Красивой Японии Я».

А вот мнение профессора Кобаяси Итиро:

«Не подлежит сомнению, что эссе «Красотой Японии рожденный», чему посвящена статья, не просто вольные рассуждения Кавабата о литературе, оно отражает мировоззрение японцев. Можно согласиться, что перевод Зейденстикера «Japan, The Beautiful, and Myself» неудачен, в чем я вполне согласен с автором статьи. Толкование, данное в переводе Тани-дзёси [176] : «Я постольку и существую, поскольку существует японская культура» - вернее всего передает дух подлинника.

176

«Таня дзёси» - Госпожа Таня. «Дзёси» - уважительное обращение к женщине-учёному.

Когда в Стокгольме (на церемонии вручения Нобелевской премии) обозреватель Сираи задал вопрос о частице но, Кавабата ответил: «Поистине, это сложное и чудесное слово. Да, если говорить о Японии - всё здесь моё, близкое. Вот какой смысл я в него вкладывал». (Кстати, об этом я не знала и благодарна за упоминание.
– Т.Г.) Хотелось бы также отметить, что но, которое использует Кавабата, включает также все те значения, которыми оно обладало в старояпонском языке: показателя «принадлежности», «места и времени существования», «однородности», «подобия», «относительного местоимения» и т. п. Возможно, сказанное Кавабата о «сложном и чудесном слове» отражало его самые сокровенные чувства. Да, то был Кавабата, постигший и превзошедший все тонкости японского языка.

НО - Видит

кошка, Хоть темно.

ЭССЕ 7

Эта дорога... Нет на ней путников. Сумерки осени. [177]

7.1.

177

Мацуо Басё, 1694 год.

Перед нами пять иероглифов, настолько сходных между собой, чтo они так и просятся, чтобы их по этому признаку объединили в одну группу, а затем вместе запомнили, что в последующем позволит не ошибиться при встрече в тексте с любым из них.

(осень) -> (зерно, колосок) + (огонь) -> наполненные огнём солнца колосья или зёрна, обсушенные огнем.

(я, частный) -> (зерно) + (частный, личный) -> моё зерно .

(мир, спокойствие) -> (зерно) + (рот) -> время, когда не воюют, а досыта едят рис .

(знать) -> (стрела) + (рот) -> опирающиеся на знание слова подобны стрелам , попадающим в цель.

(короткий) -> (стрела) + (боб) [178]– > стрелы , сделанные из стеблей бобов , летают на короткие расстояния; короткий как бобовая стрелка , и т. д. и т. п.

Кандзи «Осень» нам хорошо знаком, тем не менее упомянем его ещё раз.

178

Элемент (боб) нам знаком по материалам 4-го эссе благодаря кандзи (ТО_нобору) - взбираться.

[ - Осень СЮ:_аки 9 ( (115) зерно)]

(акикадзэ) - осенний ветер.

(акита) - Акита (город в Японии).

[ - Я СИ_ватакуси 7 ( (115) зерно)]

Кандзи (я) состоит из «зерна» и сильно похожего на знак азбуки Катакана («му») элемента, в древности символизировавшего «личное», «свое»: моё (!) зерно. [179]

«Ватакуси» - это достаточно официально. Если проще и обыденнее, то «ватаси». У местоимения «я» в японском языке куча синонимов, которые к тому же записываются разными иероглифами. Говорят, будто кто-то из японоведов насчитал их более пятидесяти. Почему-то в это верится, особенно если принять во внимание наследие «тёмного» феодального прошлого Японии. Нетрудно догадаться, что в свете изменившихся исторических условий это многообразие сегодня уже не востребовано [180] .

179

«Моя твоя не понимать!» - киношно-литературное доказательство отсутствия в родоплеменных сообществах (в том числе и в древнекитайских) проявления личности через личные местоимения. Трудно ожидать самоосознания личности через «Я» у народов, находившихся на ранних стадиях социального развития, где знание каждым своего места и своей доли (моё) для выживания всего сообщества куда важнее личностных амбиций каждого его члена (Я). Нетрудно предположить, что именно «моё» со временем и переросло в «я».

180

Самые распространённые местоимения «я» - это (ватаси/ватакуси), которое употребляется и мужчинами, и женщинами, и (боку), звучащее в устах только мужчин. Данные местоимения могут быть представлены также и во множественном числе: (ватаситати) - мы, (бокура) - мы.

Более общее значение иероглифа - частный, личный: (сирицудайгаку) [181]– частный университет.

Аналогично частному образуется и

(кокурицудайгаку) - государственный университет.

7.2. СТОЯЩИЕ В ТЕРНОВНИКЕ

В образовании понятий «государственный» и «частный» принимает участие иероглиф «Стоять» [182] (стоять, быть учреждённым, быть установленным). Отсюда и (кокурицу) - учреждённый государством, и (сирицу) - учреждённый (установленный) частным лицом.

181

(дайгаку) - университет, институт: (ГАКУ_манабу) - учиться.

182

В иероглифе без труда распознаётся стоящий на земле человек.