Капитан Райли
Шрифт:
— Нет!.. — запротестовал Алекс при виде этой картины. — Только не выдержанный ром!..
— У нас нет другого алкоголя, — заявила девушка. — А раны необходимо продезинфицировать. Хельмут, — обратилась она к другу своего отца, — мне нужно, чтобы ты и Жюли крепко его держали, пока я буду вправлять ему пальцы.
Услышав эти слова, капитан нахмурился.
— Не волнуйся, — сказала Эльза, крепко сжимая его мизинец. — Тебе не будет больно.
Убедившись, что ученый и француженка держат достаточно крепко, Она с силой дернула за вывихнутый палец,
— Боже! — простонал он сквозь зубы, с трудом переведя дух. — Чертова лгунья!
Немка, весьма далекая от обиды или раскаяния, приготовилась сделать то же самое с его безымянным пальцем.
— Ну, не преувеличивай, — упрекнула она. — Ты — самый ноющий пациент, который мне когда-либо попадался.
— Это потому что я — единственный человек, которого ты...
Но прежде чем он успел закончить фразу, она повторила ту же процедуру с другим пальцем; кости щелкнули, и вывихнутая фаланга вернулась на место.
На этот раз Райли изо всех сил стиснул челюсти, чтобы не закричать, но все же не сумел сдержать стона, а по его щеке даже скатилась слеза.
— Можешь успокоиться, я уже закончила, — сообщила Эльза, довольно глядя на результат своих трудов. — Сейчас я наложу на пальцы тугую повязку, и уже через несколько дней ты сможешь нормально ими шевелить. А что касается ребер, — добавила она, кладя руку на забинтованную грудь Алекса, — то все не так плохо. Непохоже, что они сломаны, но подозреваю, трещины есть. К несчастью, я не смогу их вылечить, со временем они срастутся сами, но до тех пор, чтобы не было больно, советую не напрягаться, не кашлять, не смеяться и стараться дышать нечасто и неглубоко.
— Понятно... Вдохнуть и не дышать.
— Именно так, — произнесла Эльза без тени сарказма. — Что же касается других ран и синяков, то я не вижу здесь ничего особо серьезного, со временем они заживут и от них не останется ни следа. Хотя я бы не советовала смотреться в зеркало в ближайшие дни.
Алекс долго смотрел на нее, прежде чем спросить:
— А ты... Тебя все это развлекает, ведь так?
Прежде чем Эльза успела ответить, в каюту ворвался Джек; за ним следовал Сесар с «томсоном» в руке.
— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросил Джек, обращаясь к прикованному к постели пациенту.
— А ты как думаешь? — отозвался тот, указывая на свои компрессы и повязки.
— Я услышал с палубы твои крики, — голос Джека звучал скорее раздраженно, нежели обеспокоенно. — Подумал, тебя здесь убивают.
— Мне тоже так показалось, — жалобно признался Алекс. — Кстати, как там наши «друзья»?
Джек провел рукой на затылку и посмотрел на Сесара.
— Нам не пришлось стрелять, уже хорошо, — ответил он. — Но я, хоть убей, не понимаю, какого черта ты подарил каждому по сотне долларов, и целых триста — этому сержанту Паракуэльосу? Это же его годовое жалованье!
— Уверяю тебя, — покачал головой Алекс, — когда я увидел их в дверях, я готов был заплатить в десять раз больше. — Они спасли мне жизнь.
— Ну ладно. Но я по-прежнему не понимаю, как тебя угораздило обратиться за помощью к ним. Почему ты не прислал того парнишку к нам?
Райли был чрезвычайно удивлен такой резкостью старого друга: видимо, тот был сильно обижен подобным недоверием.
— Это мне показалось более разумным.
— Более разумным? Ты шутишь? Просить о помощи человека, который до смерти тебя ненавидит, тебе показалось более разумным?
— Я вовсе не просил его меня спасать, — глубоко вздохнул Алекс и поморщился от боли. — Паренек рассказал ему, что видел, как мы с ним дрались в той чайной, и если они хотят свести со мной счеты, он за небольшое вознаграждение может показать им, где я скрываюсь вместе с другими республиканцами.
— Ты хочешь сказать, — спросила Жюли, — что на самом деле они собирались тебя избить?
— Скорее даже линчевать, — уточнил Алекс. — Но когда они увидели англичанина с командой магрибских головорезов, это возымело такой же эффект, как если бы к бочке пороха поднесли спичку.
— И когда они, — с искренним воодушевлением продолжил Хельмут, — увидели вас в столь жалком состоянии: привязанным к стулу, избитым и беспомощным, они передумали вас... ну, то есть, сводить с вами счеты, а вместо этого решили спасти и доставить сюда?
— На самом деле все очень просто, — Алекс потер кончики здоровых пальцев правой руки. — «Этот идол — дон Дублон», как выразился один поэт-классик. — Я объяснил, что с его стороны было бы бесчестно сводить счеты, когда противник находится в беспомощном состоянии, это опорочит доблесть Иностранного легиона, после чего дал ему слово, что, когда поправлюсь, непременно вернусь, и тогда мы сможем прояснить все наши разногласия. А кроме того, можете ли вы представить себе лучшую охрану, чем дюжина легионеров?
— Я по-прежнему не понимаю, — допытывался Джек, — почему ты не отправил мальчишку сюда?
Алекс с трудом поднял голову.
— Объясняю. Я находился в подвале, привязанный к стулу, и понятия не имел, что с вами сталось. Вас могли повязать так же, как и меня. Черт возьми, я же до сих пор не знаю, что случилось с Маровичем, и это не даёт мне покоя.
— Вот как раз об этом я и хотел тебя спросить, — подхватил галисиец, радуясь, что Алекс сменил тему. — Где ты его видел в последний раз? Думаешь, его убили? Или тоже пытают?
— Не знаю, — признался Алекс. — Он был рядом со мной, когда нам пришлось бежать, а потом вдруг исчез. Сначала я подумал, что ему удалось скрыться и он спокойно вернется на судно, поскольку преследователи погнались за мной.
— Он не возвращался, — вставила Жюли, цокнув языком.
— Я вижу, — заметил Алекс. — Тогда, возможно, он где-то прячется, выжидает, когда сможет вернуться?
— А может быть, — произнес Сесар, озвучив то, что в глубине души уже давно не давало всем покоя всем, — именно он нас и предал?