Капкан для лешего
Шрифт:
– Дозволено впускать!
– объявил тот старшему подкоряжнику. Фитюку.
Фитюк убрал трезубец, поманил кого-то рукой.
Вошли два старых седых бобра и с достоинством поклонились Филппу. Один из них подал Кондею небольшой листок пергамента. Канцелярист быстро пробежал его глазами.
– Два семейства бобров, прибывших к нам из соседней реки, просят отвести им участок для строительства плотины и домиков, - доложил он.
– Ну, и отведи. Реке от бобров польза.
– Никак невозможно исполнить такое
– Это почему?
– Нет подтверждения, что они являются бобрами, - проблеял козел.
– Как это?
– удивился Филипп.
– Бобры ведь.
– Твоим великим прадедом, водяным этих мест Ферапонтом Четвертым был составлен "Реестр определений всего сущего в данной акватории". Там значится, - Кондей вынул из рукава пергамент, развернул его и прочел: - "Все бобры ведут оседлый образ жизни. У каждой семьи имеется персональный домик и общая для рода плотина..." - прибрежник свернул пергамент и убрал его в рукав.
– А у этих ни плотины, ни домика. По такой объективной причине за бобров мы их принять не можем.
– Ты посмотри на них. На хвосты посмотри, на зубы... Бобры они или не бобры?
– Не могу знать. Согласно официальным данным - они являются неизвестными персонами.
– А если на глазок?
– Если на глазок, то бобры конечно. Но поскольку они явились без удостоверяющих свое происхождение строениями, доказать что они бобры совершенно невозможно.
– Они что, домики и плотину сюда притащить должны?
– Они должны удостоверить факт, что являются бобрами, - ушел от прямого ответа Кондей.
Водяному захотелось придушить заведующего канцелярией. Прямо сейчас, непременно при всех. Пусть все видят и знают, что будет с тем, кто станет крутить идиотскую канитель с простыми решениями.
– Выдели, - как можно спокойней сказал он.
– Согласно Реестра всего сущего, не имеем права, - затряс бородой Кондей. Не побоялся возразить водяному.
Филипп опять удержался. Не стукнул канцелярскую амебу, и даже голос не повысил.
– С моего высочайшего соизволения, - сказал он очень тихо, но очень твердо, - выдели бобрам место для строительства на Журавушкином ерике. Чтобы строились и прославляли нашу справедливость.
Кондей открыл рот, хотел что-то сказать. Но в это время Филипп так на него глянул, что тот сразу понял: больше перечить водяному нельзя. Канцелярист поперхнулся, закрыл рот, снова открыл и снова поперхнулся.
– М-м-м, - сказал он.
– М-м-м...
– и опять замолчал. Глаза его стали большими и совершенно пустыми. Он никак не мог сообразить, что делать.
"Точно козел, - подумал Филипп.
– Он и мекает, как козел".
Наконец, канцелярист до конца принял свое поражение.
– Согласно прямому и непосредственному указанию Великого водяного Филиппа Первого, существам, именующим себя бобрами, выделяется место для строительства плотины и необходимых
– Посмотрел на Филиппа и с тоской в голосе добавил: - решение окончательное и обжалованию не подлежит.
– Можете смело говорить всем, - обратился к бобрам водяной, - что здесь у нас каждый найдет поддержку. Я и мои приближенные только о том и думают, чтобы сделать вас всех равными, свободными и сытыми. Можете идти.
Седые бобры опять с достоинством поклонились Филиппу и вышли.
– Кто там еще?
– спросил Филипп.
Фитюк выглянул из пещеры, поманил пальцем. В грот вошли три болотника. Все трое невысокого росточка. Кривоватые, тонкие как у лягушек ноги делали их еще ниже. Головы у болотников лысенькие, а бороденки путанные, кудлатые. Мордочки грязные, с ушей свисали клочки тины болотной. Были они совершенно одинаковые, как головастики от одной лягушки.
– Ну и красавцы, - глядя на них, покачал головой Филипп.
– Отворотясь не насмотришься.
Болотники остановились у входа и с любопытством разглядывали водяного. Рты пораскрывали, восхищенные блестящей пряжкой на поясе и золотой цепью. Отроду не видели они у себя в болоте такого блеска.
А Кондей молчал. Никак не мог очухаться, после истории с бобрами.
– Докладывай!
– окликнул его водяной.
Концелярист вздрогнул, будто его неожиданно разбудили и тут же дали хорошего щелбана по лбу. Оглянулся и сразу сообразил, в чем дело.
– К твоей милости болотники, - доложил он.
Филипп кивнул.
– По какому поводу явились?
– спросил Кондей болотников.
Болотники переглянулись, зашевелились, стали переступать с ноги на ногу. Жизнь на болоте неторопливая и соображали они медленно.
– В речку вашу хотим, - наконец выдал один.
– Ага, - подтвердил второй.
– Угу, - внес свою лепту в завязавшийся разговор третий.
И опять наступило молчание. Филипп не выдержал.
– У вас на болоте разве плохо?
– спросил он.
– Не, на болоте хорошо, - подумав, заявил второй.
– Отчего же вам в речку захотелось?
– Так у вас в речке лягушки вкусней, - опять вступил в разговор первый.
– Большие у вас лягушки, жирные.
– Ага, - поддержал его второй.
Третий молчал.
– Понятно...
– Филипп посмотрел на канцеляриста.
– Как там у тебя в Реестре? Может болотников и болотниками считать нельзя?
– пошутил он.
Кондей шутки не понял. Канцелярист вынул из левого рукава пергамент, сверился с ним и доложил:
– Описанию данные существа полностью соответствуют. Бороды, ноги, лысины и тина на ушах обозначены. Исходя из "Реестра определения всего сущего данной акватории", составленного великим водяным этих мест Ферапонтом Четвертым, данные существа следует считать болотниками.