Каролина

Соммер Мэри

Ренфолд откинулся на спинку стула.

– Преимущество? – переспросил он, будто не расслышал. – Или, может быть, оружие?

– Если я назову это оружием, то к концу нашей беседы вам придётся сложить своё и признать поражение.

Теперь улыбнулся он, широко и торжественно, будто весь день готовился к этому обмену любезностями и вот дождался кульминации.

– Мы в Рокнуре не знаем такого слова, поражение. Объяснишь мне, что оно значит?

Может быть, в прошлой жизни я была убийцей? Захотелось заказать рыбу.

Рыбу в высшем обществе разделывали с помощью небольших вилочек с двумя острыми зубцами – я бы воткнула эту вилочку ему в горло.

– Я распоряжусь, чтобы вы сегодня не скучали, гранд Ренфолд, – Мэрг поднялась из-за стола и мягко сжала моё запястье, её пальцы показались мне ледяными.

– Благодарю, мне уже необычайно весело, – гость схватил мою вторую руку.

– Уверена, любая девушка с удовольствием украсит ваш вечер…

– Я хочу эту.

Ренфолд тоже поднялся. Он сжал мою ладонь так, словно намеревался, если я уйду, оставить себе хотя бы парочку моих раздробленных костей.

– Солль уже заждалась вас. В её комнате накрыт ужин на двоих.

– Мэрг, я хочу эту.

Они буравили друг друга взглядом. В молчаливой схватке поражение ожидало того, кто первым отпустит мою руку, и почти минуту спустя гранд Ренфолд всё-таки узнал, что означает это слово.

Теперь мы с Мэрг поднимались по лестнице. Вроде бы я шла добровольно, и всё же она меня тащила. Хорошо, что не сразу к выходу.

На втором этаже, в узком коридоре с рядом закрытых дверей, Мэрг остановилась и развернула меня лицом к себе.

– Хочешь убить его? – спросила она буднично.

– А можно?

Внизу заиграла тихая музыка – видимо, появились другие гости, осмелившиеся в День покаяния пройти мимо храма. Звонкий смех Мэрг заглушили звуки лютни.

– Это пройдёт, – успокоила она. – Тебе нужно понять главный принцип нашей работы, и буря в сердце сменится штилем.

– Всё ради денег? – вяло предположила я.

Мэрг отмахнулась.

– Безусловно, даже не обсуждаем больше. Ты другое уясни раз и навсегда: не они используют тебя – ты используешь их. Пойдём, кое-что покажу.

Из последней комнаты доносились сбивчивые хриплые стоны. Мэрг посмотрела на желтоватый огонёк, мигающий в замочной скважине, затем – испытующе – на меня.

– Чутьё подсказывает, что я могу тебе доверять.

Она пожала плечами, беспечный жест спорил с глубокой складкой на её переносице.

– Мэрг…

Приложив палец к губам, она провернула ручку, и дверь скользнула в сторону.

На широкой кровати лежал мужчина, на первый взгляд тяжело больной: волосы взмокли от пота, полуоткрытые веки подрагивали. Он метался, точно сражался с простынёй, комкая её скрюченными пальцами. При каждом рваном вздохе его спина выгибалась, а из горла вырывался стон.

В постели мужчина был один, но воображение быстро дорисовало на картине недостающий силуэт, и к моим щекам хлынула волна жара.

Остальных обитателей спальни, похоже, ничего не смущало.

– Ты снова забыла запереть дверь на ключ? – спросила Мэрг с тихим укором. – В следующий раз сюда может войти кто-нибудь другой.

Дэзи виновато насупилась. Она с ногами забралась в кресло у окна и листала потрёпанную книгу, капая воском на страницы.

– Дэзи всё тебе расскажет. – Мэрг подтолкнула меня через порог и закрыла дверь. Мгновение спустя послышались её удаляющиеся шаги.

– Можешь запереть? Ключ там на полке лежит.

Я послушалась. Так бы и осталась неуверенно топтаться у порога, но Дэзи отложила свою книгу и уступила мне кресло – сама перебралась на угол постели, села, скрестив ноги, натянула нижнюю рубашку на колени и с любопытством уставилась на меня. Почему-то я представляла больший интерес, чем извивающийся в экстазе мужчина за её спиной. Впрочем, и я старалась на него не смотреть.

– Голубое платье мне больше нравилось, – заявила Дэзи, – это мрачное. Без рюшей, складок, все рёбра выпирают. Зато грудь – как будто даже есть, хм.

В этот момент мужчина на постели дёрнулся и издал особенно громкий, почти болезненный стон. Дэзи отвлеклась от рассматривания моих недостатков.

– Поэт, – она закатила глаза. – Такой чувствительный, эмоциональный… иногда я боюсь, что у него от оргазма сердце остановится. Представь, что бы с ним творилось, если бы всё происходило на самом деле.

– Вы не спите с клиентами?

– Очень редко. Если кто-нибудь понравится… погоди-ка.

Дэзи подползла к изголовью, склонилась над поэтом и прижалась губами к его шее.

– Для достоверности, – пояснила она, растерев ладонью появившуюся на коже красную отметину. Обыденность проделанных манипуляций поражала. – О чём мы говорили? Ах, да. Иногда всё по-настоящему. Мэрг этого не одобряет – не запрещает, но… Так недолго и влюбиться, говорит, а от любви проблемы одни. Вон, Солль совсем с ума сошла.

В горле у меня пересохло вполне по-настоящему.

– Они не знают? Ваши клиенты? – Я решилась внимательнее рассмотреть мужчину на постели. Он не извивался больше, не стонал. Тело обмякло, и грудь мерно вздымалась в глубоком дыхании спящего.

– Нет, конечно, это ведь обман! Узнает кто – мы все отправимся в Нуррингор, в лучшем случае ублажать тамошних охранников, в худшем… ну, ты сама знаешь.

Я знала. Все знали.

– Пока обошлось, – Дэзи постучала кулаком по деревянной спинке кровати. – Один местный колдун отвар нам готовит. Уж не знаю, что там внутри, ни цвета почти не имеет, ни запаха, только вязкий немного. Мы его гостям в вино подмешиваем.

Упомянутый гость всхрапнул и перевернулся на живот.

– Разве так просто перепутать сон с явью?