Каждый его поцелуй
Шрифт:
– Понятно.
Он посмотрел на Грейс, нахмурив брови, словно его рассердил её вежливый ответ.
– Мать Изабель умерла. Я узнал о существовании дочери только, когда она появилась на пороге моего дома. Мне никто не говорил, что я отец. Это стало для меня потрясением.
– А сейчас?
– Я... – Он замолчал и опустил взгляд на клавиши рояля. – Я не совсем понимаю, что с ней делать.
– Вполне логично. Я полагаю, что большинство отцов в вашей ситуации поначалу чувствовали бы то же самое. Но
– Если вы просите меня как-то охарактеризовать мать Изабель, боюсь, что не смогу. Я её не помню.
– Совсем?
Он пожал плечами.
– Это дела давно минувших дней. В то время я был зелёным юнцом, у которого не обсохло молоко на губах.
– Судя по тому, что я слышала, – сухо проговорила Грейс, – с тех пор в вашей жизни ничего не изменилось.
Мур рассмеялся, не обращая внимания на её язвительное замечание.
– Отнюдь нет. Молоко обсохло, теперь я предпочитаю напитки покрепче.
Глядя на его улыбку, Грейс могла с лёгкостью поверить в то, что она предназначена ей одной. В ней снова просыпалась страстная, авантюрная натура, которая когда-то мечтала о том, что выходило далеко за рамки сельской жизни, деревенских танцев и брака с местным сквайром. В те далёкие времена она верила, что существует большой, захватывающий мир, в котором можно познать все прелести жизни, чего бы это ни стоило, а умопомрачительный, завладевший её сердцем, мужчина исполнит все мечты.
Вот почему Дилан Мур был так опасен для женщин. Его угольно-чёрные глаза и порочная улыбка опьяняли и обещали вечный праздник жизни.
Грейс напомнила себе, что больше не была той наивной, страстной и легко ранимой девушкой. Она превратилась в женщину, познавшую не только романтическую любовь и приключения, но и трудные времена, суровые реалии и каждодневные попытки не потерять твёрдую почву под ногами. Она усвоила урок. Жизнь безжалостна к тем, кто нарушает правила. Грейс глубоко вздохнула.
– От крепких напитков у меня кружится голова, – ответила она. – Они абсолютно меня не прельщают.
– Нет? – Мур поднялся из-за рояля. Грейс напряглась, сжав руки на коленях. Он подошёл и встал за ней, опёрся руками о спинку стула и наклонился к её уху. – И какие же напитки тебя прельщают, Грейс?
– Самые обычные, – твёрдо заявила она. – Вода. Чай. Я в принципе предпочитаю простую кухню: кашу, отварную говядину с капустой.
– Как и подобает приличной гувернантке. – Мур тихо рассмеялся, его тёплое дыхание коснулось её уха. – Я ни на мгновение в это не поверю. Ты так же, как и я, ценишь изысканные блюда поострее.
Грейс чуть повернулась на стуле и кинула на Мура взгляд через плечо.
– Со всей ответственностью заявляю, что это не так.
– Будь это правдой, ты бы так не целовалась.
Грейс резко дёрнулась. Она ни за что не спросит его, как именно она целовалась.
Но он всё равно сказал.
– Ты целуешься так, как будто в первый и последний раз.
Она с трудом сглотнула.
– Думаю, вы ко мне несправедливы, сэр. В отличие от вас я предпочитаю не поддаваться порывам, не потакать любой своей прихоти и не совершать все возможные возмутительные поступки. Это называется сдержанностью. Рекомендую вам тоже иногда её проявлять.
Грейс и самой ответ показался чересчур ханжеским, но Мура он лишь позабавил.
– Моя маленькая пуританка, – пробормотал он. – Тебе ли говорить о сдержанности. Где же она была той ночью, когда ты так страстно меня целовала?
– Я вас не целовала, – тут же поправила его Грейс. Теоретически это было правдой. – Это вы меня поцеловали.
– Тогда, видимо, это сдержанность побудила тебя обвить руками мою шею и ответить на поцелуй.
Грейс повернула голову и хмуро на него посмотрела. Что за невыносимый человек!
– Я ничего подобного не делала!
– Делала. Найди в себе силы честно это признать.
– Я вас даже не знала! – в ужасе воскликнула Грейс, потому что помнила во всех подробностях, как несдержанно себя повела. Она отвела взгляд. – Я не собиралась... то есть я была не... – Её голос затих. – Это была минутная слабость, – признала она. – Я толком не соображала.
– Грейс, ты мне льстишь. Я понятия не имел, что мои поцелуи способны лишить тебя рассудка.
– Я этого не говорила.
– Прошу прощения. Мне показалось, что сказала. – Он наклонился ещё ближе. – Кроме того, ты слишком много думаешь.
Мур коснулся губами её щеки, Грейс отодвинулась в сторону, уворачиваясь от него.
– В вашем присутствии, сэр, полезно думать.
Мур встал на колени рядом со стулом Грейс, взял её за подбородок и повернул лицом к себе.
– Почему? – спросил он, оказавшись совсем рядом.
Её решимость пошатнулась от близости его губ и прикосновения руки, но она вовремя опомнилась и отвернулась.
– Пожалуйста, ведите себя достойно.
Он усмехнулся, обдав тёплым дыханием щёку Грейс, кончики его пальцев прошлись по её шее сбоку и скользнули к затылку.
– Разве сорвать поцелуй у красивой женщины считается недостойным поведением? Боже, я навеки проклят.
– Вы дали мне слово, – напомнила Грейс и резко поднялась на ноги, встревоженная тем, как тяжело ей это далось. Отойдя от Мура на безопасное расстояние, она повернулась к нему лицом. – Я требую, чтобы вы его держали.
Он встал.
– Разве я его нарушил? Скажи как.
– Только что.
Он скрестил руки на груди и склонил голову набок в притворном недоумении.
– Я прослушал, когда ты сказала "нет"?