Казус бессмертия
Шрифт:
– И что ты здесь делаешь? Находишься в рабстве?
– Нет, я работаю свыше двадцати лет наемным пастухом.
– Странно, - Ковальски подозрительно взглянул на Агасфера. – Откуда у него этот нож?
– Несколько месяцев назад русские вертолеты расстреляли здесь группу ваххабитов, подобную уничтоженной сегодня. Он нашел нож и припрятал.
– Ты знал об этом ноже?
– Знал. И не только о ноже. У него еще был припрятан пистолет. Но я предусмотрительно выгреб из него все патроны и утопил их. Пистолет превратился в бесполезную железяку. Так что можешь сказать мне «спасибо», а то валялся бы ты сейчас
Ковальски «спасибо» не сказал. Вместо этого он презрительно произнес:
– Получается, что ты, - зная, кто это такой – несколько месяцев был с ним бок о бок? И не попытался его убить?
– Послушай, - вздохнул Агасфер. – Убивать кого-нибудь, я так понимаю, - это твоя работа. А, может даже, и обязанность. Моя же работа – пасти овец. Каждый должен заниматься своим делом. Ты молодой – гоняйся за врагами. Я старый – буду пасти овец.
Макс покачал головой:
– Ты не представляешь, в каком положении я сегодня оказался. Его появление повергло меня в шок! Двадцать лет назад я убил его дважды. Причем, в последний раз я его еще и сжег! Но обгоревший скелет пропал из морга! Невероятно, но выжить после этого нельзя… Надо будет взять образец для экспертизы.
– Я так понимаю, что ты – Макс Ковальски? – спросил Агасфер.
Тот вздрогнул и ответил:
– Это одно из моих оперативных имен. Я пользовался им в Латинской Америке.
– Он мне про тебя рассказывал. То, что это лежит именно его тело – можешь не сомневаться. Интересно другое. Экспертизу чего произвели в 1992 году? Ведь в газетах писали…
Макс сморщился и брезгливо взмахнул рукой:
– Экспертиза – обман. После исчезновения трупа я честно доложил своему руководству о том, что не проконтролировал все до конца. Но он явно не мог выжить! И нигде не был обнаружен. Мы заявили о том, что нашли его могилу. Мировая общественность успокоилась. Но недавно мне сообщили, будто есть сведения, что на самом деле он жив. Прошел слушок, что им занимается КГБ. Я посчитал это чушью. Такой организации давно не существует, а ему на этот момент должно быть девяносто лет. Кем, спрашивается, заниматься? Мешком со старыми костями? Я оказался неправ. Надо же, какая потрясающая живучесть. Если честно, у меня все эти двадцать лет болела душа. Что-то тянуло, выматывало. Своеобразное ощущение не сделанного до конца дела, висящего дамокловым мечом над тобой. Этот мерзавец постоянно мне снился. И я был готов убивать его снова и снова. Но сегодня я растерялся. Я не ожидал…
Ковальски задумчиво вертел в руках нож. Взгляд его стал отсутствующим. Агасфер скрутил «козью ногу», поджег ее, затянулся, и по долине поплыл сладковатый запах. Макс встрепенулся и спросил:
– Чем это воняет?
– Ганджюбасом, - охотно пояснил Агасфер по-русски.
Ковальски сплюнул и поднялся на ноги. Пока они беседовали со стариком, подошли подчиненные Макса. Они доложили, что Абу-Шахид мертв, и труп его находится в расчлененно-взорванном состоянии, как и остальные члены террористической группы. Останки засняты, образцы окровавленной одежды собраны. Можно было уходить. Ковальски дал команду, и один из солдат срезал пропитанный кровью кусок рубашки с груди Шенгеле. Агасфер, вдыхая вонючий дым, с придурковатой улыбочкой наблюдал за действиями военных.
– Можешь пойти с нами. Мы переправим тебя в Израиль. Там ты действительно будешь свободным.
Агасфер покачал головой:
– Спасибо, не надо.
– Почему?
– А что мне там делать? Сидеть в доме престарелых? Или, ты думаешь, меня сразу же назначат банкиром? Там все – такие как я. Куда ни плюнь – одни евреи. Еще и в армии заставят служить. Нет уж. Мне и тут хорошо.
Ковальски презрительно посмотрел на Агасфера и дал команду уходить. Но старик был против. Он громко сказал:
– Минуточку! А этого фашиста вы что, мне оставляете? Этого еще не хватало!
– А зачем нам трупы? – удивился Макс.
Агасфер вдруг понял, что чувство сострадания куда-то улетучилось. И он продолжил:
– Если ты оставишь здесь этот так называемый труп, то в последующем будешь за ним гоняться по всему миру. Причем, не только ты, но твои дети, внуки и правнуки.
– Не понял… – Сказал Ковальски.
– А чего тут понимать? Пойдем со мной.
Агасфер встал на ноги, и неторопливой качающейся походной рэппера подошел к трупу Шенгеле. Макс с Берштейном оказались рядом.
– Вот чего я больше всего не люблю, так это тупость людскую. Ну, неужели нельзя понять, что если какая-то сволочь неоднократно убивается, но не умирает, то, значит, это – далеко не простая сволочь.
Агасфер несильно ткнул носком сапога под ребра Йозефу. Труп вздрогнул, сведенный оскомой рот закрылся, и сквозь зубы вылетел негромкий стон. Теперь автомат вывалился из рук Берштейна.
Агасфер брюзгливо заметил:
– Не армия, а сборище хлюпиков. Надо вам ввести специальную должность - собирателя автоматов.
Ковальски широко открытыми глазами уставился на старика и произнес:
– Но он же мертв…
– Ну да, - подтвердил ехидно Агасфер. – Он – труп. А ты – роза иерихонская.
Как бы в подтверждение этих слов рука Шенгеле медленно поднялась и опустилась на грудь. Прозвучал еще один стон.
Берштейн резким движением подобрал автомат и дернул затвором. Макс крикнул:
– Не стрелять!
Семен опустил ствол вниз. Губы его дрожали. Ковальски спросил:
– Он придет в себя?
– Да, - ответил Агасфер. – Три пулевых отверстия, это так, - тьфу. Через пару часов даже дырок не останется. И мучиться сильно не будет. Часа через три пойдет своим ходом, если пинками подгонять.
У Макса глаза засверкали странным блеском. Он принялся отдавать распоряжения. Солдаты рассыпались по долине и залегли за валунами. Возле постепенно приходящего в себя Шенгеле остался Берштейн. Агасфер, собиравшийся приложиться к фляжке, обнаружил, что она пуста. Он направился к своему домику. Ковальски пошел следом.
Зайдя внутрь, Агасфер поставил на стол фляжку стоймя, зажал ее двумя сковородками (чтоб не упала), и – без всякой лейки – ювелирно наполнил посудину из канистры. Стоявший в проеме двери Ковальски, покачал головой и спросил:
– Где ж ты здесь берешь алкоголь и гашиш?
– Работодатели предоставляют. Так сказать – по условиям заключенного контракта.
Агасфер тяпнул водки и уселся на кровать. Макс, продолжая стоять, заметил:
– Странные у тебя взаимоотношения с мусульманами. Но все равно, ты – раб.