Кетцалькоатль
Шрифт:
Где-то за километр собаки учуяли нас или услышали шум, и я приказал перейти на легкую трусцу. В тяжелых доспехах, при оружии да еще и с лестницей быстро и долго не побегаешь. Две сотни тяжелой пехоты, разбившись на десятки, нападали с трех сторон, а полусотня легких пехотинцев зашла с речной стороны, чтобы поддержать стрельбой и не дать кому-либо не удрать. Чем позже соседи узнают о нападении и смогут организовать преследование, тем больше у нас времени на грабеж и уход с добычей.
Надо отдать должное колья, которые, несмотря на годы спокойной жизни, довольно быстро организовали оборону. Когда первые наши бойцы приблизились к стенам, там их уже ждали поселенцы, вооруженные по большей части копьями и камнями, запасенными, видимо, заранее. Я остановился метров за пятьдесят и начал стрелять из лука. Прямо таки с каким-то дьявольским удовольствием. В последнее время я всё больше саблей орудовал
Когда я поднялся по деревянной лестнице на стену, а потом спустился по каменной в поселение, бой уже шел на улицах, довольно кривых. Видимо, колья предпочитают прокладывать их, как лама поссала. Я пошел по самой широкой, на которой сопротивлялся самый большой отряд защитников, человек тридцать. Они толпой наскакивали на дюжину моих парней, которые образовали стену из щитов в неполные две шеренги.
— Перестроиться за мной! — крикнул я, когда враги в очередной раз отступили.
Приказ мой поняли не сразу, только после того, как я растолкал подчиненных и вышел вперед. На меня сразу набросились два довольно крепких копейщика в темных одноцветных набедренных повязках, в каких ходит беднота. Я прикрылся от левого щитом, предоставив своему воину, стоявшему слева от меня, позаботиться о моей защите, а правому саблей разрубил до половины древко копья сразу за коротким бронзовым наконечником, вторым ударом рассек правый плечевой сустав и третьим — проломил голову с черными волосами, перехваченными на макушке светлым лоскутком, из-за чего короткий пучок напоминал малярную круглую кисть. Пока враг падал, над его плечом просунулось копьё с немного согнутым бронзовым наконечником, будто недавно воткнули во что-то твердое и выбили боковым ударом. Оно чуть не угадало мне в лицо, успел спрятаться за щит, после чего, подтолкнув падающее мертвое тело, шагнул вперед и располовинил черепушку шустряку, довольно мелкому типу. Таким чувство собственной неполноценности дает право на подлые удары, хотя чуть не убивший меня был честен и, можно сказать, грамотен по военным меркам. Еще два шага и два удара — и следующий поселенец упал на выложенную камнем дорогу, при этом кто-то, кого я не видел, несколько раз стукнул по щиту, которым я закрывался, чем-то более тяжелым, наверное, дубиной или топором. Я срубил очередного врага и собрался было повернуться влево и узнать, кто это так настойчив, но удары прекратились, и к моим ногам упало тело с непропорционально большой, вытянутой по вертикали головой, какие были у гуннской знати. Здесь, вроде бы, такое не делают специально. Наверное, врожденный дефект.
Мы надавили еще — и уцелевшие колья рванули по улице в сторону реки. Как предполагаю, надеются сигануть с крутого склона, пересечь водное препятствие и спрятаться в лесочке. Наша легкая пехота будет для них неприятным сюрпризом.
Я повел свой отряд на соседнюю улицу, где звенело оружие и орали благим матом на пукинском и хаксском языках. Пока мы петляли по кривому переулку, яростные крики впереди сменились радостными и начали удаляться в сторону реки. Всё, поселение наше. Я дал команду приступить к сбору добычи, а сам вернулся на ту улицу, где сражался, самую ровную и широкую, которая наверняка ведет к центральной площади. Там должен быть храм с выдуренным у простофиль и жилье богачей с отобранным у тех же персонажей.
69
Обоз с добычей растянулся на несколько километров. Около двух сотен трофейных лам везли кукурузное зерно и муку, овощи и всякое барахло, найденное в домах. За ними шли плотной группой пленники — подростки обоего пола и молодые женщины. Этот контингент наиболее пластичен, склонен к переформатированию. Они станут рабами, то есть младшими членами семьи, и их дети будут считать себя пукина. Вполне возможно, что они таковыми и являются. Мои воины сразу перебили почти всех захваченным в плен мужчин, а несколько не тронули, ответив на мой вопрос о причинах такой дискриминации, что это не хаке. И подростков забрали не всех. Как по мне, разницы между теми и другими не было никакой, но аборигенам виднее. Я не стал вмешиваться. Национальный вопрос — самый глупый и потому самый конфликтный.
Через
В городе нас встретили, как героев, но радость была, так сказать, с испугом на глазах. Все отлично понимали, что захват такой добычи не останется безнаказанным. Во время нашего отсутствия были подремонтированы крепостные стены, хотя я не приказывал это делать. То есть в нашу победу верили с трудом, а вот в ответное нападение — с твердой уверенностью. Пленников тут же распределили между семьями. Я сказал, что мне никто не нужен. Мою семью обслуживали дочери Инты и молодые жрецы, и я получал всё, о чем только заикнется Оклё. Лам отвели на пастбища на восточном склоне Анд, в нескольких днях пути от города. Ближе травы с трудом хватало даже на тех, что имелись раньше, поэтому поголовье не увеличивали, поедая и продавая лишних.
На следующее утро отряд отправился встречать непрошенных гостей. Район этот хорош тем, что здесь много мест для засад, причем самых разных, так сказать, на любой вкус. Лучников у меня нет, так что приходится искать такое, где можно обойтись и без них. Перед походом я проехал по дороге, выбрал несколько. Первое было километрах в тридцати от разграбленного нами поселения. Мы должны были успеть доставить добычу, вернуться на него и приготовиться бою. Если бы не сложилось по какой-нибудь причине, расположились бы на следующем.
Когда мы в конце дня подошли к месту засады, увидели дым первого костра, а потом и остальных. Значит, у нас в запасе почти весь следующий день. Ночью колья, несмотря на то, что часть их называет себя горцами, не шляются по горам. До темноты прибежали воины, которые зажгли два ближних костра, а остальные на следующее утро. К тому времени подготовка к бою шла полным ходом.
В этом месте горы подступали почти вплотную к узкой и бурной речушке, оставляя на нашем берегу лишь полосу, которая плавно сужалась метров до восьми, а потом опять начинала расширяться. Склон был почти отвесный и высотой метров семьдесят. Точно сказать не могу, потому что в горах у меня сбивается глазомер. Полусотня легких пехотинцев и одна сотня тяжелых были отправлены наверх. Там они заготовили камни: от валунов, которые могут столкнуть только несколько человек или одни, но с помощью ваги, до булыжников, которые запросто метнуть одной рукой. Пока занимались этим, уронили валун, благо никто не пострадал. Я приказал убрать осколки, разлетевшиеся метров на десять, чтобы враги ничего не заподозрили и чтобы нам не мешали сражаться. Споткнуться во время боя — очень дурная примета, часто исполняющаяся прямо сразу.
Вражеский отряд заметили километров за десять до засады. Сверху видно далеко. Они шли отрядами по сто-двести человек в каждом. С собой вели лам, нагруженных провизией, а на некоторых везли даже оружие и щиты, наверное, командирские. Подниматься в гору и налегке тяжко. По моим прикидкам было врагов от тысячи двухсот до полутора тысяч человек. Зауважали нас. Как мне рассказали пукина, раньше в нападениях участвовало не более тысячи колья.
До места засады они добрались порядком уставшие. Предполагаю, что мыслями уже были на привале, а тут такой облом — стена щитов в самом узком месте, что в придачу сильно нивелировало превосходство противника в живой силе. Колья быстро встряхнулись, собрались в плотную толпу и поперли в атаку с яростными воплями. На счет покричать они, конечно, молодцы, не откажешь.
Я стоял в середине первой шеренге. По обе стороны от меня пачаки и пикчачунка, облаченные в самые надежные доспехи; во второй, третьей и четвертой шеренгах стоят чунка, которые должны помогать нам копьями и занимать освободившиеся места впереди; дальше — самые опытные рядовые; за ними — молодняк. Место в этом построении — своеобразный табель о рангах, поэтому каждый старался протиснуться вперед.
Первым сюрпризом для наших врагов оказались плюмбаты. Эти короткие и легкие дротики летели метров на пятьдесят-семьдесят, как и длинные, запущенные с помощью копьеметалки, только для размаха требовалось намного меньше места, а запас их был больше. Они тучей полетели во вражеских воинов, поразив несколько десятков их и расстроив передовой отряд. Колья не остановились, продолжили атаку.