Кетцалькоатль
Шрифт:
Через две недели, когда я собирался нанести колья следующий визит, прибыла их делегация. В ее составе был Ванка, хозяин постоялого двора из Хатуна. Наверное, похвастался, что знает меня, и поплатился за это путешествием в Пакаритампу. Хотя, может, для него это большая честь — быть переводчиком в посольстве. Они прибыли вечером, поэтому важный разговор отложили до утра, но я пригласил к себе на ужин Ванку, как старого знакомого.
— Я как услышал тогда от тебя, что ты приплыл на бальсовом плоту с севера, так и подумал, что ты станешь нашим сампана! — сообщил он радостно, точно свершившееся предположение было самым важным делом всей его жизни.
— Ты знал больше меня! — отшутился я, после чего перевел разговор на то, что сейчас творится в Хатуне.
— В нашем городе траур. В сражении погибло много воинов, семьи остались без кормильцев. В этом году урожай хороший, а вот кто будет засевать в следующем и что соберем с полей — никто не знает, — рассказал он,
— А вы разве не делаете запасы на случай неурожайного года? — поинтересовался я.
— Делаем, но мало, потому что даже в хорошие годы больших излишков не бывает. Мы запасаем шерсть, ткани, вяленое мясо лам, которые и обмениваем у народов побережья на кукурузную муку, кинву, картофель, батат, вяленую рыбу, — ответил Ванка.
Сам того не подозревая, он сообщил мне нужную информацию. Наверняка его предупреждали, чтобы не проболтался о целях посольства, но интересовало меня другое. Понятно было, что прибыли колья, чтобы выпросить мир на любых условиях. Мне нужно было знать, сколько и какого продовольствия смогут они отдать в этом году. Урожай был хороший, значит, тряхнем их основательно.
Продовольствие мне надо было для примерно месячного перехода более трех тысяч человек. Оставаться в Пакаритампу не было смысла. Хаке в лице колья и других племен в сотни раз больше. После моего убытия они рано или поздно сомнут пукина. Дело даже не в нынешних победах под моим командованием. Я заметил, что между менталитетами этих народов непреодолимая пропасть. Что для пукина хорошо, то для хаке смерть. И наоборот. Надо было перебираться на территорию с другим, более совместимым населением. Южные, засушливые регионы отпадали сразу. На востоке, даже если бы мы потеснили многочисленных и воинственных аука, пришлось бы менять образ жизни, превращаться в полукочевников, растворяться в них, иначе уничтожат инородное тело. На западе все заселено довольно плотно и, что важнее, там крупные централизованные государства. Отвоевать там территорию можно, а вот удержать — вряд ли. Остается север, где образ жизни примерно такой же и нет крупных, сильных государств. Как я узнал в двадцать первом веке во время экскурсии в Куско, бывшую столицу империи инков, именно это направление и выберут их предки, пришедшие откуда-то с юга. Осталось проверить, пукина ли это были?
Узнав, что к нам идет посольство колья, я собрал влиятельных людей Пакаритампы и объяснил им наши перспективы и мое предложение. Само собой, никто не хотел уходить с обжитого места неизвестно куда, но и спорить со мной тоже. Им ведь предки оставили инструкцию, что придет Манко Капак и сделает их народ опять великим. К тому же, жрецы, хранители истории народа, сообщили, что раньше, когда пукина были сильными, проживавший на севере народ аярмака был их союзником. Правители состояли в многочисленных перекрестных браках. Более того, аярмака считались «старшими братьями», потому что правители жили в городе богов Акомана. Судя по описаниям, это Саксайваман — цитадель на территории Куско, по развалинам которой я прогуливался много веков вперед. Хаке во время нашествия основательно потрепали и аярмака, лишили былого могущества, так что сопротивление там ожидается слабое, если вообще будет. Перспектива променять не очень благоприятное место на склоне горы на город богов показалась влиятельным людям пукина заманчивой. Тем более, так хочет Манко Капак, а спорить с сыном Инты и Кильи — себе дороже.
74
В Куско, Мачу-Пикчу и другие интересные места в том регионе я попал, благодаря старшему механику Сесару Домингесу, почо, как называл он себя. Это оскорбительное прозвище, которым мексиканцы из зависти, наверное, обзывают своих земляков, выросших в США. «Стопроцентных» мексиканцев янки величают чиканос, фриджолеро (фасольщик) или просто мокрыми спинами. Сесаро жил в Фостер-Сити, пригороде Сан-Франциско, имел жену и трех детей. Испанцы, испаноговорящие гетеросексуалы редко встречаются на флоте. Первое время для меня удивительным было и то, что почти все они работали механиками. Это при их-то лени. У меня с советского флота отложилось в голове, что люди этой профессии — заклятые работяги, с головы до ног испачканные мазутом. Жена одного из них жаловалась мне, что первые недели две после возвращения мужа из рейса приходится ежедневно менять простыню, потому что к утру на ней образуется темный отпечаток тела. Остаются ли темные пятна на/в ее теле, жена умолчала. С тех пор прошло много лет, суда стали автоматизированными, и в крупных компаниях, типа нашей, механиков можно считать пассажирами, единственной обязанностью которых стала фиксация поломок. Все ремонтные работы проводились в портах береговыми бригадами.
Так вот во время стоянки в Лиме сидели мы с Сесаро в его каюте, потягивали приготовленный им коктейль писко сауэр. Писко — это виноградная водка типа грузинской чачи. В нее добавляют сок лайма, сахар, сырой яичный белок и лёд, перемешивают в блендере и посыпают слегка корицей. Пьют из бокалов
В субботу рано утром к нашему контейнеровозу подъехало такси, которое доставило меня и Сесаро Домингеса в аэропорт Лимы, где мы сели в самолет и через час с четвертью оказались в Куско. Благодаря прекрасному знанию старшим механиком южноамериканского варианта испанского языка и перуанского менталитета, не сильно отличавшегося от мексиканского, билет в обе стороны обошелся каждому из нас примерно в сто пятьдесят баксов, а сидевшим рядом туристам из России — по сотне в каждую. По прибытию мы арендовали японскую тойоту, которая была так стара, что, наверное, уже не помнила, сколько ей лет. Ничего лучше не было, потому что заказали всего за пару дней. Что такое общественный транспорт, Сесаро, как и положено почо, не знал и знать не хотел. Вскоре я понял, как он в данном случае был прав, даже несмотря на то, что движение на дорогах в тех горных краях было более непредсказуемым и беспощадным, чем в Лиме.
Первым делом Сесаро пообщался с кем-то по телефону на испанском языке, после чего расспросил прохожих и поехал в указанном ими направлении, по пути останавливаясь и уточняя у других, потому что, как я думаю, аборигены уверены, что навигатор придумали для глухонемых, и в машине этого прибора не было. В итоге мы оказались в узкой улочке, в которой пешеходы прилипали к стенам домов, чтобы мы не расплющили их. Там к нам подсел гид, разряженный в так называемую национальную одежду инков — просторную длинную хлопчатобумажную тунику с короткими рукавами, на плечах прямоугольная шерстяная накидка, на голове вязаная шерстяная шапка-ушанка, и всё это в узорах очень ярких цветов с преобладанием красного, а вот на ногах обычные магазинные сандалии из кожзаменителя — и представившийся скромно именем последнего правителя инков Т у паком Ам а ру. Перед поездкой старший механик предупредил, чтобы я держался подальше от людей в праздничных индейских одеждах, потому что это жулики, что здесь, что в Мексике — и сам выбрал именно такого гида, к тому же абсолютно не владевшего английским языком. Наверное, потому, что Тупак Амару был дешевле почти втрое и имел в интернете очень благожелательные отзывы мексиканцев, что, как выяснилось позже, было истинной правдой. Заодно гид заменял автомобильный навигатор, причем направлял на более короткие или удобные маршруты и знал, где лучше припарковаться, отдохнуть, пообедать…
Едва мы выбрались из узкого переулка, как старший механик и гид, сидевшие на передних сиденьях, затарахтели на испанском, отчаянно жестикулируя. В то время владение этим языком у меня было на зачаточном уровне, поэтому просто пялился в окно с заднего сиденья и тешил себя надеждой, что на серпантине Сесаро вовремя опустит руки на руль, и автомобиль не улетит в пропасть. К тому же, меня напрягала горная болезнь, несмотря на то, что сжевал несколько листьев коки, купленных у пацаненка, который вертелся возле стоянки автомобилей для аренды. Дышал так часто и тяжело, будто не автомобиль вез меня, а я его. Все-таки три с половиной километра над уровнем моря — это не на пляже валяться.
Направлялись мы в долину Урубамба, названную так в честь реки, которая течет и возле Куско. Еще ее называют Священной долиной инков. Первую остановку сделали высоко в горах в деревне Чинчеро. Это лубочный населенный пункт, предназначенный для туристов. По улицам шляются ряженые аборигены и разводят туристов, втюхивая всякую, якобы инкскую, ерунду. По словам гида цены здесь ниже, чем в Куско. Поскольку мы как-то не поинтересовались, что и почем там, поэтому ни подтвердить, ни опровергнуть не могу. Кроме лубка, были и настоящие развалины якобы дворца правителя инков из огромных камней, обработанных и уложенных так тщательно, как в двадцать первом веке вряд ли сумеют. Несмотря на возражения маститых технарей, считалось, что это работа инков.