КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ: ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ
Шрифт:
– Оттого, моя ясная, – ответил советник елейным голосом, – что отец твой был отвратительным царем. Его занимало лишь положение его в обществе, его гарем, его богатства, и совсем не интересовало то, как всего этого – и положения тоже, – можно добиться. Он лишь орал да раздавал пинки, пыжась, чтобы казаться больше и значительнее, и боялся, смертельно боялся настоящей драки! Когда барон еще был слаб и его можно было б победить, твой отец посматривал на него с опаской, потому что знал, что многие воины останутся на поле битвы, и это незамедлительно вызовет бунт, а подавить его сил у него уж не доставало – и духу, моя ясная, он смертельно боялся! С его-то
– Что ты несешь, мерзавец! – Тийна пребольно вцепилась остренькими ноготками в его руку, раздирая до крови кожу. – Мой отец был великим полководцем! Он завоевал Эшебию!
– Сонки завоевали эту страну, – озлился советник. – Сонки, а не твой отец. Мы были великими воинами, и нас было много. И удача была на нашей стороне – когда мы подошли к столице, в рядах защитников нашелся предатель и открыл нам ворота в ту самую ночь, и провел к сердцу замка, где укрывали королевскую семью. Если бы не смерть короля, которого на пиках выставили на всеобщее обозрение перед сражающимися, нам никогда не сломить бы каров!
Тийна молчала , потрясенная. Все происходившее так давно рисовалось ей вовсе не так…
– Твой отец, – безжалостно продолжал советник, – был прекрасным вруном. Его речи дурманили, и он говорил такое, что ему хотелось верить. Поэтому сонки не щадили своих жизней для него. Но как только мы поняли, что все его обещания – это всего лишь ложь, верность наша пошатнулась, и рвение – тоже.
– Вот как, – произнесли тихо Тийна. – Отчего же ты, советник, допустил это? Отчего не посоветовал отцу как следует себя вести?
– Оттого, ясная моя, что он не желал слышать меня и моих советов о том, как жить в завоеванной стране. Ему мила была лишь Пакефида, он страстно хотел вернуться, а Эшебию он хотел лишь ограбить и тем завоевать себе денег для того, чтобы воевать с Мирными Королевствами.
– Теперь все изменится! – решительно произнесла Тийна; да, непременно! В самом деле – зачем бежать вновь в Пакефиду? Чтобы там быть прислужкой для Дракона? Нет! Она построит себе новый дом и новое государство здесь! И все будет устроено по её желанию и воле, и она здесь провозгласит себя богиней…
…Савари дремал в кресле под окном – неожиданно выглянуло солнышко, теплое и по-настоящему весеннее, живое, и он разомлел под его лучами. Сначала он еще с интересом наблюдал за возней внизу – какие-то люди приезжали, гордо развернув свои знамена, широкие и порядком замызганные полотнища с истрепанными, рассыпающимися краями, с нарисованными грубо и страшно мордами невиданных свирепых зверей… гонцы соскакивали со взмыленных лошадей, разгоряченные не меньше, чем сами лошади, а вслед за ними въезжали те, за кем они были посланы. И веселое солнышко играло яркими слепящим бликами на грубых и тяжелых доспехах, начищенных раз в кои-то веки, и султаны их конских пышных хвостов развевались над горящих огнем шлемах на крепких сонских головах, и не было ни единой бесполезной побрякушки на коричневых и серых куртках прибывших господ – а то были, несомненно, господа, знатные сонские рыцари. Спутать их с простыми солдатами было невозможно. Виноват ли в том блеск их глаз – опасный и свирепый, – или шрамы, уродующие и без того безобразные от жестокости лица, или высокий рост и своеобразная стать дикарей-повелителей, слишком близких к природе, а оттого грознее и страшнее любого другого повелителя, кто знает?
Так или иначе, но Савари наскучило зрелище военного парада сонков, и он понемногу задремал, все размышляя о том, в честь
Разбудил его оглушительный грохот – то пинком вышибли дверь, и целая толпа ввалилась в покои. Покуда сонный маг хлопал глазами и нащупывал свой посох, они вошли уже в покои, отведенные приезжим, и чернокожие рабы по знаку Натаниэля поспешили прикрыть плотнее двери в спальню Кинф, чтобы шум не потревожил сна госпожи, да и так, на всякий случай...
Впереди всех пришедших была принцесса Тийна, и Савари подумал было, что её грозный вид не предвещает ничего хорошего. На ней было королевское парадное облачение – Савари без труда узнал и кольчугу, которую когда-то носил Крифа, и его легкий шлем с искусно выкованными по бокам крыльями голубой радужной бабочки, покрытый драгоценной эмалью, и плащ из шикарной фиолетовой тонкой кожи с широким воротом из тонких золотых лент, переплетенных искусно и прекрасно.
Узнал этот шлем и плащ и рыцарь Горт – до сих пор незаметный и безмолвный слуга, он вдруг выступил из тени, крепко сжимая рукоять меча, словно тот мог самостоятельно выпрыгнуть из ножен и наделать неописуемых бед. Это судорожное движение не укрылось от внимания Тийны, она недобро усмехнулась, глядя на перекошенное лицо рыцаря.
«Несомненно, он тоже служил при дворе Короля Андлолора, – подумала Тийна. – Хорошенькое дело, замок полог врагов!»
Старик тоже нахмурился.
– Сегодня госпожа прекрасна и грозна, как никогда, – отметил он, стараясь придать своему голосу как можно более язвительное выражение. – Только, моя ясная, тебе не положено бы носить этих вещей. Даже по ту сторону гор Мокоа знают, что фиолетовый вправе надевать лишь знатные люди. А этот шлем, моя ясная, шлем голубой бабочки, когда-то надевал наследный принц. Это очень древняя вещь, прекрасная моя госпожа. Она принадлежала великим королям древности, и первоначальник рода Андлолора, еще не будучи королем, впервые надел этот шлем себе на голову.
Тийна рассмеялась, закинув голову.
– Думаю, ты откажешься от своих слов, старик, когда узнаешь, что я теперь королева Эшебии. Пройдет каких-нибудь сто лет, и никто не вспомнит, что я была дочерью угольщика. И мои потомки будут носить эти вещи без всяких сомнений.
– Пусть так. Наверное, так оно и будет. Только, моя ясная, эти вещи не для похода, в который ты, без сомнения, собралась – и плащ, и шлем надевали на коронацию. Увы, ты никого не напугаешь своими блестящими доспехами.
– Зачем ты мне все это говоришь, старик? Оттого, что тебе невыносимо видеть почитаемую тобой реликвию не на потомке Андлолора? Не пытайся сделать вид, что знаешь об этой вещи понаслышке, старик. Что бы не сказал твой язык, твои глаза тебя выдадут. Я вижу боль и беспомощность в них. Я знаю, что ваш господин на самом деле – госпожа, и принадлежит она к роду, который правил когда-то Эшебией. Когда-то. Но меня это не смущает; напротив – всегда мечтала породниться с кем-то знатным. И потому сейчас я пришла сюда вовсе не за тем, чтобы причинить вам вред. Я пришла сказать моей невесте, что отправляюсь на войну, – Тийна гадко усмехнулась, и Савари вздрогнул от услышанного, – а она пусть ожидает меня, как и полагается любящей женщине. Вам окажут такое почтение, каких вы заслуживаете. Можете прогуливаться по замку, вам не будут чинить препятствий, – Тийна еще раз недобро усмехнулась. – Мой гардероб к услугам высокородной госпожи Кинф. Наверное, ей неприятно ходить, натуго перебинтовав грудь? Скажите ей, что это теперь не обязательно.