Клад Соловья-Разбойника
Шрифт:
Они осторожно поднялись на гору и затаились в зарослях. Вскоре где-то совсем рядом негромко, но басовито гуднул чужой голос.
Новгородские дозорщики вышли на открытое место и остановились.
– Пожалуй, здесь, - пробасил один из них.
– Тихо ты. Мураш, - свистящим шепотом осадил его напарник.
– Да ладно, Глебушка, кому тут быть-то?
– Порядка не знаешь, -- с укоризной зашептал Глебушка, - службу не блюдешь:
– Ну, служи, служи, - насмешливо сказал басовитый новгородец, - А я прилягу пока.
Мураш
И точно, через малое время из-под куста донесся храп.
– Эх ты, Аника-воин, - презрительно прошептал Глебушка и стал ходить туда-сюда вдоль берега:
Утром, не дождавшись посланных на низ дозорщиков, Светобор отправил на их поиски десяток воинов. Те- нашли Глебушку связанным, с моховым кляпом во рту. Парня освободили и привели к воеводе.
– Говорил же я ему, что в дозоре спать неможно, - с возмущением повторял Глебушка и раздраженно передразнивал Мураша: - Ну, служи, служи: Тьфу!
– Кто? Когда? Как случилось?
– с затаенной яростью спросил Светобор.
– Двое, подошли искрадом, навалились молча, связали, в рот моху напихали: Тьфу!
– А Мураш?
– Спал. Его тоже связали, уволокли под гору. Плескалось там чего-то, похоже, уплыли на лодке.
– Ну, ратнички!
– Светобор покачал головой, отвернулся. Событие сильно встревожило его, и обиднее всего было то, что неизвестные недруги захватили именно Мураша. Воистину так - где тонко, там и рвется.
Тяжело ступая, подошел мечник Кистень.
– Слышал я, воевода, от прежних даньщиков, что в устье Юга-реки построили низовцы крепостицу Гледен.
– То мне ведомо, - отвечал Светобор, - но никогда прежде от гледенцев переиму не было.
– Крепостицей той закинули низовцы малый коготок в земли полночные.
Допрежь сего лета, сил больших не имея, не решались перечить Господину Великому Новгороду. А ныне, похоже, не малый коготок, а всю лапу мохнатую наложить вздумали на пределы югорские. Потому, воевода, нет нам дороги.
– Ну, это мы посмотрим!
– сполыхнулся Светобор.
– Всем отдыхать.
Помело, Кряж, Якуня! Пойдете в догляд, сведаете, много ли силы у гледенцев, много ли лодок:
– Будь покоен, воевода, - браво и весело сказал Помело, - обсосем тот град Леденец да и выплюнем.
– Благоразумны будьте, зря не рискуйте. Удачи вам!
Длинна рука боярская
На Волге ватага Петрилы влилась в белозерскую дружину, отправлявшуюся на помощь Всеволоду. Неожиданное подкрепление сильно обрадовало белозерского воеводу Фому Ласковича. Нет, воинов у него хватало, дело было в другом.
Вражда между Владимиром и Новгородом, то затухавшая, то разгоравшаяся с новой силой, была палкой о двух концах. Одним концом изредка попадало Всеволоду, другим - новгородцам, середина же той палки постоянно давила на Белозеро.
В устье Оки встретились с объединенной ратью низовцев и с нею вместе доили до реки Цывили. У острова Исады, что раскинулся на волжском просторе против цывильского устья, решено было оставить лодьи, охранять которые Всеволод поручил белозерско-новгородской дружине.
Остальное войско двинулось дальше сухопутьем.
После; краткого совета с Фомой Ласковичем Петрила приказал своим ватажникам переправляться на правый берег Волги. Легкие ушкуи, дружно взмахивая длинными и узкими крыльями весел, стремительной стаей перелетели речное пространство и укрылись в устье Цывили.
Выставив дозоры, новгородцы раскинули не видимый с реки лагерь.
– Дальше что?
– раздраженно спросил подручный Петрилы, старый мечник Невзор.
– За тем ли шли мы в такую даль, чтоб пустую реку караулить?
За тем ли мы посланы?
С первых дней пути Петрила чувствовал на себе испытующие, учитывающие??? взгляды старика и давно стал догадываться, что Невзор - не сам по себе, что именно этому хитрому лису поручил боярин Дмитр следить за Петрилой и направлять дела его в русло боярской выгоды.
Чаще всего старый мечник помалкивал, вздыхал, словно о чем-то сожалея, да иногда многозначительно качал головой. И вот только сейчас открыто высказал он свое недовольство.
– Указчику - дерьма за щеку!
– с нескрываемой неприязнью отвечал Петрила, прямо и дерзко глядя в глаза Невзора.
– Глянь-ка!
Ткнул пальцем в синюю речную даль - из зыбкой мути нижнего волжского плёса проклюнулись черные точки лодок - Никак, булгары?
– забеспокоился Невзор.
– То-то и оно, -- проворчал Петрила.
– Сколько идет их -- неведомо, а мне надобно людей сохранить для главного дела.
Невзор, обиженный, отошел в сторону.
По команде Петрилы новгородцы взметнули ушкуи на плечи и, скрытые прибрежными кустами, резво зашагали вдоль Волги, вниз по течению.
Через некоторое время с реки слышен стал плеск множества весел, влажный шум бурлящей воды, ритмичный звук негромких команд.
Дождавиись, когда булгары поднимутся выше, ватажники спустили ушкуи на воду.
– Коли хочешь людей сохранить, -хмуро заговорил Невзор, - уходить надо вниз, по свободной воде.
Петрила не ответил, лишь досадливо махнул рукой. Он чувствовал, что с каждым мигом душой его все более овладевает волнение, все пуще разгорается в крови желание битвы. Но более того, и сильнее другого, кружит голову возможность выбора: или уйти бесславно, прикрывшись словами о главном деле, или кинуться в бой, повести на смерть товарищей, многие из которых так же, как он, нетерпеливо и жадно смотрят вслед тяжелому стаду неповоротливых булгарских лодок. Он - хозяин, он волен в словах и делах своих.