Клад Соловья-Разбойника
Шрифт:
Люльпу услышала нечленораздельный звук, изданный голосом юзбаши.
– Да, да!
– напористо, не давая опомниться булгарину, воскликнул Уктын.
– Благородный бий настолько поражен красотой и совершенством прекрасной Люльпу, что ради счастья быть ее супругом готов отречься от великого Аллаха.
– 0!
– возмущенно вскрикнул наместник хана, но в это время скрипнула дверь, и послышался голос сотника Чабея.
– Князь!
– позвал Чабей.
– Люди Ваткара хотят разделить с тобой чашу праздника. Без тебя и несравненной Люльпу веселье наше подобно костру из сырых сучьев.
– Разве Люльпу не среди народа?
– удивился князь - Ее нигде нет, подтвердил сотник.
Выр тяжело поднялся, приблизился к занавеске и отдернул ее - дочь его, подложив сведенные ладошки под щеку, безмятежно спала на своей лежанке. Юзбаши Серкач испуганно глянул на Уктына. Тот ответил спокойным, уверенным взглядом - все в порядке, даже если она что-то слышала, то ничего страшного в этом нет, рано или поздно она должна узнать эту новость.
Когда Выр и Люльпу вслед за Чабеем вышли из горницы, наместник хана набросился на верховного жреца северных вотов.
– Что за глупые речи говорил ты перед князем?
– злобно прошипел он.
– Клянусь всемогущим Аллахом, ты поссорился с собственной головой!
– Успокойся!
– оборвал его Уктын.
– Я дружен с ней, как никогда.
Уйдем отсюда.:
– Нет!
– - воскликнул булгарин, пылая от возмущения.
– С чего ты взял, что я собираюсь отречься от Аллаха?
Уктын посмотрел в гневное лицо юзбаши и кротко вздохнул.
– Вой ветра говорит нашему уху, что на улице ненастье, шум дождя предупреждает о льющейся с небес воде, звуки природы почти никогда не обманывают нас. Язык же человеческий лжив, и глуп тот, кто верит всякому слову.
– Как тебя понимать?
– озадаченно спросил юзбаши Серкач.
– Я знаю, что именно твоя вера поддерживает тебя в этой нелегкой жизни:
– Да, да!
– горячо согласился булгарин.
– Лишь неустанные заботы всемилостивейшего Аллаха уберегают меня от царства Азраила.
– Поэтому я далек от мысли обращать тебя в нашу веру. Но без этого -пойми!
– князь не отдаст свою дочь тебе в жены. Он, как и ты, не сможет переступить через свою веру.
– Что же делать?
– опечалился юзбаши.
– Помочь тебе может только одно: воты глупы и доверчивы, обмануть их совсем нетрудно. Нет. нет! Благочестивому бию ничего не придется делать самому. Мы с тобой просто посидим в Бадзым Куале, а потом я объявлю народу все, что требуется. Никто из булгар никогда ничего не узнает.
– А мои воины?
– недоверчиво спросил юзбаши.
– Твоих воинов придется хорошенько угостить.
– Легче перерезать эти глотки, чем наполнить их вином, - с отвращеньем сказал булгарин.
– А вот это решать только тебе, - смиренно ответил Уктын и склонил голову перед наместником великого хана.
– Нет!
– воскликнул булгарин, пылая от возмущения.
– С чего ты взял, что я собираюсь отречься от Аллаха?
Уктын посмотрел в гневное лицо юзбаши и кротко вздохнул.
– Вой ветра говорит нашему уху, что на улице ненастье-, шум дождя предупреждает о льющейся с небес воде, звуки природы почти никогда не обманывают нас. Язык же- человеческий лжив, и глуп тот, кто верит всякому слову.
– Как тебя понимать?
– озадаченно спросил юзбаши Серкач.
– Я знаю, что именно твоя вера поддерживает тебя в этой нелегкой жизни:
– Да, да!
– горячо согласился булгарин.
– Лишь неустанные заботы всемилостивейшего Аллаха уберегают меня от царства Аэраила.
– Поэтому я далек от мысли обращать тебя в нашу веру. Но без; этого -пойми!
– князь не отдаст свою дочь тебе в жены. Он, как и ты, не сможет переступить червз свою веру.
– Что же делать?
– опе-чалился юзбаши.
– Помочь тебе може т только одно: воты глупы и доверчивы, обмануть их совсем нетрудно. Нет. нет! Благочестивому бию не я^х ничего не придется делать самому. Мы с тобой просто посидим в Бадзым Куале;, а потом я объявлю народу все, что требуется. Никто из булгар никогда ничего не узнает.
– А мои воины?
– недоверчиво спросил юзбаши.
– Твоих воинов придется хорошенько угостить.
– Легче перерезать эти глотки, чем наполнить их вином, - с отвращеньем сказал булгарин.
– А вот это решать только тебе, - смиренно ответил Уктын и склонил голову перед наместником великого хана.
Военная хитрость
К вечеру вернулись усталые и хмурые доглядчики, понуро встали перед Светобором, кормщиками и ватажными десятниками. Долго стояли молча.
– Ну?
– не вытерпел кормщик Тороп.
– Лапти гну!
– зло ответил Помело.
– Не томи!
– потребовал Светобор.
Помело, обычно веселый и говорливый, безнадежно махнул рукой и отвернулся. Вперед выступил кормщик Кряж. Выяснилось: нетолько в крепость, но даже близко к стенам подойти не удалось, по всему лесу наставлены гледенские дозоры, в устье Юга-реки стоит наготове множество лодок, обойти Гледен посуху с ушкуями на плечах очень.
трудно, места болотистые, да и все равно потом, спускаясь по Югу-реке, крепости не миновать и встречи с гледенцами не избегнуть.
Наутро Светобор отправил новых доглядчиков, чтоб разведали пеший путь по левому берегу Сухоны. Но и там были сплошные болота, а единственный проход в топях стерег усиленный дозор гледенцев. Дороги в Югру не было.
– Может, вернемся?
– неуверенно сказал один из десятников.
– Плетью обуха не перешибешь.
– Нет!
– отрезал Светобор.
– Не за тем мы посланы, чтобы труса праздновать.
– Ударить напролом!
– горячо предложил шустрый Якуня.
– А там будь что будет.