Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
Шрифт:
– Мы видели граммазита в «Больших надеждах», – похвасталась я.
– Да, я слышал. В том, что касается граммазитов, лишняя предосторожность никогда не помешает. – Он посмотрел на ибба и обба, которые как раз приканчивали мою яичницу с грудинкой. – Это и есть завтрак?
Я кивнула.
– Потрясающе! Мне всегда было интересно увидеть завтрак. В нашей книге двадцать три обеда, двенадцать ланчей и восемнадцать полдников, но ни одного завтрака. – Он на мгновение умолк. – А почему апельсиновое варенье называют джемом, как вы думаете?
Я сказала, что понятия не имею, и подала ему кружку кофе.
– У вас в книге встречаются генераты? – спросила я.
– Да по полдюжины на каждом шагу, – ответил он, размешивая ложкой сахар и глядя на ибба и обба,
– Спасибо, не надо, – отказалась я, памятуя довольно ершистый характер миссис Дэнверс.
– Я вас понимаю, – со смехом ответил Ньюхен.
– Значит, теперь в романе их только ограниченное количество?
– Вы быстро схватываете. Такая же проблема у нас с Мерлинами. Типажи «старый бородатый маг-наставник» уже который год в печенках сидят.
Он наклонился поближе.
– Знаете, сколько Мерлинов было размещено в Кладезе Погибших Сюжетов за последние полсотни лет?
– А сколько?
– Девять тысяч! – выдохнул он. – Мы даже изменяли сюжетные линии, чтобы ввести в них фигуры старых магов-наставников! Думаете, мы поступали неправильно?
– Не уверена, – ответила я с некоторым смущением.
– Мерлин хотя бы популярный персонаж, – добавил Ньюхен. – Надень на него новую шляпу – и он еще много где сгодится. А вот попытайтесь-ка избавиться от миссис Дэнверс. На устрашающих домработниц лет эдак пятидесяти с гаком спрос невелик. Даже акции «купи две и получи третью бесплатно» не помогают. Но мы посылаем их на исправление орфографии. Это нечто вроде армейской службы.
– А каково это?
– То есть?
– Быть вымышленным?
– А-а! – протянул Ньюхен. – Это… да. Прозаично.
Слишком поздно я сообразила, что зашла чересчур далеко: наверное, так чувствует себя пес, если вдруг в светской беседе поднять тему о чумке.
– Я прощаю вашу любознательность, мисс Нонетот, и, поскольку вы человек потусторонний, не обижаюсь. Но на вашем месте я не стал бы чересчур усердно расспрашивать персонажей об их прошлом. Мы все жаждем быть яркими, ни на кого не похожими персонажами, но среди такого моря романов это практически невозможно, и мы это понимаем. После базового обучения в колледже Святого Табулараса я перешел в Дурлинскую школу детективов. Я выезжал на полевую практику в романы Хэммета, [14] Чандлера [15] и Сэйерс, [16] потом прошел аспирантуру в Высшей Школе Агаты Кристи. Мне так хотелось быть оригинальным, но я опоздал на семьдесят лет.
14
Дэшил Хэммет (1894–1961) – классик американской массовой литературы, основатель жанра «хард-бойлд»
15
Рэймонд Чандлер (1888–1959) – классик американского крутого детектива
16
Дороти Ли Сэйерс (1893–1957) – английская писательница, филолог, драматург и переводчик
Он умолк и задумался. Я пожалела, что затронула эту тему. Непросто быть сплавом всего написанного до тебя.
– Ладно! – сказал он, приканчивая кофе. – Хватит обо мне. Вы готовы?
Я кивнула.
– Тогда идемте.
И, взяв меня за руку, он перенес нас обоих из «Кэвершемских высот» в бесконечные коридоры Кладезя Погибших Сюжетов.
Внутренним
17
«…Посетите Атриум Аттестованных Аллитераций Аарона! Удачнейший выбор ударных слогов и сходно слышимых словесных структур с семнадцатого столетия! Ищите нас на шестнадцатом этаже, семьдесят шестой шкаф…»
– Похоже, мне сообщение по халявофону, Ньюхен, – сказала я, перекрывая шум. – Посмотреть?
– Да они все время падают, – ответил он. – Плюньте и никогда не ходите по ссылкам. [18]
К нам привязался коренастый мужичок, обвешанный рекламными щитами спереди и сзади. Щиты призывали «знающих словоделов» заказывать сюжетные повороты.
– Нет, спасибо, – прокричал Ньюхен.
Он схватил меня за руку и потащил к более спокойному местечку между Универмагом главозавершений доктора Прямолинеаса и Главным менторским колледжем.
18
«…Посетите Словаторий Билла – вы найдете там все слова в мире! От «бе» до "антидезистеблишментарнизма"! Мы сумеем обеспечить все ваши нужды в сюжетостроении. Двенадцатый этаж, полка семьдесят восемь…»
– В Кладезе тридцать этажей, – сообщил мой гид, махнув рукой в сторону суетливой толпы. – По большей части они представляют собой хаотическое нагромождение цехов по производству прозы вроде вон того, но на тридцатом цокольном находится вход в Текстовое море. Как-нибудь вечером спустимся вниз посмотреть на разгрузку каракулеров.
– А что с них сгружают?
– Слова, – улыбнулся Ньюхен. – Слова, слова, слова. Кирпичики беллетристики, ДНК сюжета.
– Но я не вижу, чтобы здесь писалась хоть одна книга, – заметила я, оглядываясь по сторонам.
Он хихикнул.
– Вы же потусторонница! Книги кажутся вам всего лишь словами на странице, но они являются продуктом чрезвычайно сложной трансвымыслительной технологии, которая преобразует странные чернильные закорючки в картины у вас в голове. Сейчас мы используем операционную систему КНИГА 8.3. Правда, это ненадолго – Главное текстораспределительное управление намерено улучшить систему.
– Вчера в новостях говорили что-то о СуперСлове™, – заметила я.
– Дурацкое название. Для нас с вами это КНИГА 9.0. Словомагистр Либрис скоро устроит презентацию. Пока мы разговариваем, идет проверка СуперСлова™, и если программа действительно так хороша, как говорят, то книги уже никогда не будут прежними!
– Ну, – вздохнула я, пытаясь уложить в голове эту мысль, – я всегда полагала, что романы, это, как сказать, пишут.
– «Писать» – это только слово, с помощью которого мы обозначаем процесс перенесения слов на бумагу от руки, – ответил Ньюхен, когда мы продолжили путь. – Кладезь Погибших Сюжетов – место, где стыкуются воображение писателя, персонажи и сюжет, чтобы все это обрело смысл в сознании читателя. В конце концов, чтение, бесспорно, более творческий процесс, чем писание. Ведь это читатель вызывает чувства в своей душе, рисует в воображении цвета закатного неба, ощущает дуновение теплого летнего ветерка на лице, поэтому вклад читателей в книгу не меньше, чем вклад самого писателя, а может, и больше.