Классическая драма Востока

Гуань Хань-цин

Прихожанин.Хорошо, что пожаловали. Пожалуйста, прочитайте сутры. Проходите.

Монах.Слушаюсь. Иду, иду. О, какое у вас благолепие царит! Я каждый раз поражаюсь, как красиво убран у вас алтарь.

Прихожанин.Ну что вы, какое там убран…

Монах.Что же, примемся за сутры. "И слышал я, что было так: однажды был Будда у ученика своего князя Субхуты в мире Трех тысяч Великой тысячи миров" [299] . Ах, какие прекрасные цветы вы мне в прошлый раз подарили!

299

…"в мире Трех тысяч Великой тысячи миров". — Согласно буддийской

космографии — это Вселенная, которая состоит из множества тысячекратно повторенных миров малого, среднего и большого масштабов.

"Наму, Кяратано…" — священные буддийские слова индийского происхождения.

Прихожанин.Да, да, вспоминаю. Что же, они вам на пользу пошли?

Монах.А как же! Как раз тогда в храм прихожане пришли, увидели они ваши цветы на алтаре и глаз отвести не могут. Очень хвалили.

Прихожанин.Я рад, что они вам пригодились.

Монах.Итак (продолжает читать сутру), "и поучал Будда, что благодеяния и подаяния ваши избавят вас от несчастий и продлят жизнь вашу". А что, эти цветы у вас в саду растут, или вы их от кого-нибудь получили?

Прихожанин.Нет, они у меня в саду растут.

Монах.В таком случае, не подарите ли мне семян? Я их у себя посажу.

Прихожанин.Рад буду.

Монах.Смотрите не забудьте!

Прихожанин.Не беспокойтесь.

Монах (читает сутру). "Наму, Кяратано…" Ну вот, служба и окончена. Я пойду, вы приходите в наш храм почаще.

Прихожанин.Обязательно.

Монах.Оставайтесь с миром!

Прихожанин.Доброго вам пути, спасибо!

Монах (один). Это что же такое? О подаянии он даже не заикнулся. А? Видать, забыл. А может быть, не дал потому, что я опоздал сегодня? Нет, нет, если не напомнить, так он и впредь не будет давать. Прочту-ка я ему проповедь и попробую получить свое. (Стучит.)Вы дома?

Прихожанин.Как, вы разве не ушли?

Монах.Ушел, да вспомнил: сколько раз хотел проповедь вам прочитать, а до сих пор так и не сделал этого. У вас сегодня есть время?

Прихожанин.Да, я свободен. Благодарю вас. Охотно выслушаю проповедь.

Монах.Тогда пойдемте.

Прихожанин.Да, да, входите.

Монах.Что ж… Проповедь-то ничего особенного собой не представляет. Главное в ней — доказательство бренности жизни человеческой. А жизнь человека подобна вспышке молнии, утренней росе, искре, высекаемой из кремня, пламени свечи перед порывом ветра, нежному цветку-вьюнку. Ведь вьюнок, как вы, наверное, и сами знаете, очень недолговечное растение: распускается он рано утром, днем — увядает, а к вечеру совсем засыхает.

Прихожанин.Да, да, вы правы.

Монах.Но у цветка-вьюнка есть хоть одна радость: утром распуститься и ждать до вечера. А человек и того лишен. Столь мимолетна его жизнь, что, как говорят, выдохнуть-то успеешь, а на вдох и времени не останется.

Прихожанин.Ах, именно так.

Монах.И Будда учил, что если хочешь быть верным учению его, то отдай всего себя на служение вере да помогай монахам. И еще поучал он так: вот собираются тучи, начинается дождь, и наступает время подаяния [300] . Конечно, сразу вам всего этого, пожалуй, и не уразуметь. Попробую объяснить попроще. Ну, что значит быть верным учению Будды? Это значит соблюдать его учение, то есть не жалеть на украшение храмов и помогать монахам. А что значит помогать монахам? Это значит не жалеть на подаяние бедным монахам вроде меня. А отдать всего себя, или, как это пишется иероглифами, "бросить тело свое", совсем не значит броситься в омут, а значит отвергнуть суету мирскую и устремиться помыслами в будущую жизнь и ради этой будущей жизни не жалеть ни себя, ни жизни, ни богатства своего. Слова "вот собираются тучи, вот начинается дождь" говорят о делах мирских. К примеру,

так: решил ты такому-то человеку дать столько-то и вдруг пожалел и не дал. Вот когда душой твоей овладевает жадность, это и значит, что "собираются тучи и начинается дождь". Ну, точь-в-точь как ясное небо вдруг начинает заволакиваться темными тучами.

300

…наступает время подаяния… — Вместо "время мрака" монах говорит "время подаяния", делая намек прихожанину.

Прихожанин.Ваша правда.

Монах.Значит, уразумели?

Прихожанин.Еще бы не уразуметь.

Монах.Или вот сказал я: время мрака, время подаяния. Это значит — заволокло все небо, и нет просвета. Но если дающий начнет давать полной горстью, а берущий — брать, то и наступит прояснение и будет всем хорошо. Благо, когда дающий да разумеет просящего. А иначе, что видит просящий? Он видит, что ему всегда что-нибудь давали, а сегодня вдруг забыли или пожалели подать, а это все равно, что принять на душу все грехи, какие есть на свете. Это же величайший грех, и ложится он не только на того, кто свершает его, но и на тех, кто дает, дает, да вдруг и не даст. Вот поэтому я и говорю, что настало время мрака, — значит, надо дать подаяние, и тогда снова засияет солнце. Ну вот и вся моя проповедь. Так заходите в храм, я вам еще не одну проповедь прочитаю. Как, уразумели?

Прихожанин.Еще бы, все уразумел.

Монах.Вот и хорошо, что уразумели. Так я пойду. Хотя, постойте, я еще кое-что вспомнил. В песне одной говорится: "Вот встретились мы, и, кажется, все друг другу сказали… А после прощанья вдруг видим — как много несказанных слов!" А потому, если при встрече вы что-то забыли, то при расставании непременно подумайте, не забыли ли что сказать, не забыли ли что дать.

Прихожанин.Нет, ничего я не забыл. Вы уже уходите?

Монах.Да, ухожу, прощайте.

Прихожанин.Может быть, вином угостить?

Монах.Ах, ведь вы меня так давно знаете, разве я когда-нибудь к вину прикасался?

Прихожанин.О, совсем забыл.

Монах.Ну, я пошел.

Прихожанин.Пошли? Доброго вам пути.

Монах (один). Да что же это такое? Уж я ему все уши прожужжал, почти прямо сказал, а ему все невдомек. Как же быть? А еще твердил: уразумел, уразумел, а что уразумел — и сам не знает. Неужели я так ничего и не добьюсь? Нет, нет, надо на что-то решиться. Но если снова докучать ему, может неприятность получиться. Или уже отказаться от них? Плюнуть и забыть об этих несчастных десяти монахах, будь они прокляты! Хм, да разве можно деньгами бросаться? Вот задача-то! Эх, думай не думай, а для бедного монаха не все равно — получить или не получить десять монет. Нет, надо как-то их добыть. Ага, придумал, нашел зацепку. (Стучит.)Вы дома? Вот странно…

Прихожанин.Ах, это опять вы, отец настоятель? Забыли что-нибудь?

Монах.Вот странно, помню, что, когда я читал вам проповедь, на мне кэса [301] была, помню, что я потом снял ее и положил, но куда она запропастилась, не знаю. Не оставил ли у вас?

Прихожанин.Право, не заметил. Давайте поищем.

Монах.Да она у меня приметная. Как-то раз я вернулся, не помню откуда, повесил ее на шест, а мышь на ней дырку прогрызла величиной с монетку, вроде тех десяти монеток, что бедному монаху то тут, то там всегда в виде подаяния дают. Увижу эту дырку величиной с монетку, какие монахам подают, думаю, надо непременно зашить, чтоб подаяния не лишиться, но до сих пор так и не собрался. Если найдете мою кэса, пришлите, пожалуйста. Ну, я пошел.

301

Кэса— часть монашеского одеяния, род длинного стихаря желтого цвета с черными крапинками. Надевается на одно плечо, как перевязь.