Классическая драма Востока
Шрифт:
Если в дороге тебя захватит дождь, сильный ветер, снежная буря, ты притворись, что болен, отдохни два-три дня. В дороге не ешь ничего вредного. Остерегайся лихорадки. Смотри, корью не захворай. У тебя такой жалкий вид. Не могу смотреть на тебя! Душа надрывается… За какую вину выпала тебе такая доля! Нищий, отверженный… А ведь ты должен был наследовать отцовское жалованье — тысячу триста мешков риса. Бедный мой сын!
…Она рыдает. Ничком она упала на ступени Высокого крыльца, приподнялась, Достала из-за пазухи кошель И высыпала тридцать золотых. Потом монеты завернула В платок из шелкового крепа. — На, возьми, — Протягивает сверток сыну, — Возьми — и спрячь на крайний случай! — Нет! — Мальчик в гневе обернулся.— Нет! Раз ты не мать мне, а я тебе не сын, так и нечего обо мне заботиться! Заболею я или умру — тебе-то что за дело? Я не возьму от тебя и одного медного гроша!
Я простой побродяжка,
А, бессовестная! А, бессердечная! Ты еще пожалеешь о своей жестокости!
И он не может слезы удержать. Увидя, как он плачет, Сигэнои Готова потерять сознанье. Все же В последний раз пытается она Разгневанного сына образумить:— О, пойми! Пойми же! Если бы я не думала о моей юной госпоже… Ах, ведь я ее, как и тебя, вскормила своей грудью! И о милостях этого дома… и о своем долге… разве я прогнала бы свое единственное дитя?
О, как тяжко, Как грустно в княжеском дворце служить! — Она рыдает горько… В этот миг Во внутренних покоях суматоха И голоса: "Пора! Мы отбываем! Все в сборе! Поднимают паланкины И строятся в процессию! Скорее! О-химэсама села в паланкин! За нею вслед поедет Сигэнои! Да где ж она? Куда ж она девалась?" Начальник шествия Выходит из дворца, И, овладев собою, Сигэнои Небрежно говорит ему: — Да, вот что!Пускай этот мальчик-погонщик пойдет вслед за моим паланкином. Он будет и в дороге забавлять юную госпожу. Пусть он затянет песню!
— Повинуюсь! — Кормилице надсмотрщик отвечает. — Что ж, это можно! Эй, Дикарь! А ну-ка, песню затяни! Смотрите, С чего бы он? О чем мальчишка воет? Нет, это не к добру! Как смеешь ты Слезами портить час отъезда? Ну! Молчи! Довольно выть! Что? Все еще ревешь? Так получай! — И кулаком его с размаху бьет По скулам. — Пой! И Санкити — сквозь слезы — Поет: "Солнце горит, горит Над горой Судзука, А над "Горой встреч" Облака, облака Плачут о нашем горе". Но упрямей, чем дождь осенний, Льются слезы… Матери… сына… Где укрыться От ливня скорбей? Горе темною тучей нависло.Из второго действия
— Я-а! Вот ты где! И кошелек с деньгами в руках! Эй, люди! Вор! Вор! Держите! Маленький погонщик Санкити своровал кошелек с золотом! Эй! Эй! Все идите сюда!..
Так он вопит. Бедняга Санкити Попал, как мышка в мышеловку, В ловушку, что из этой тесной жизни Ввергает в преисподнюю. На крик Сбегаются все слуги, все служанки, Охрана с палками, Большие самураи Из свитыЯвляется начальник стражи.
— Отчего тревога? Всех на ноги подняли из-за мальчишки! Вытащите его из паланкина!
— Мы повинуемся! — И стражники проворно
Распахивают дверцы паланкина. — Ну! Выходи! — Но Санкити молчит. Они его вытаскивают грубо За маленькие руки. — Вот вам деньги, Что я украл! Вот кошелек, начальник! Возьмите! — Санкити глядит кругом, Наморщив брови И сверкая дико Глазами. — Хо! Да он совсем ребенок! Не мог же он один Устроить кражу? Что-то не похоже! Найти его сообщников! Всех-всех Погонщиков собрать сюда! — Приказ Немедленно исполнен будет! — Стражи В соседние гостиницы бегут. Сзывают всех погонщиков. Ведут И Хатидзо Шмеля, Хоть вдребезги он пьяный… Шатаясь, Шмель гудит: — А где он, вор? Ха! Ты, чертенок? Опозорил нас, Погонщиков! В тюрьму его! Казнить! Распять его! Распять! — И он с размаха Бьет Санкити ногою в спину. Мальчик Летит на землю кувырком. Разбил Он лоб о камень. Кровь струей пурпурной Окрасила лицо. Но дикий дух В его груди еще не укрощен! Он на ноги вскочил: — Как! Ты посмел Меня пинать ногою? Погоди, Проклятый Шмель! Тебе я ноги-руки Пооборву!.. Он хочет броситься на Хатидзо. Его удерживают силой. Старший Бранит Шмеля: — Как, негодяй, ты смел При нас, при самураях, бить ребенка, Пинать ногами? Грязная скотина! Ответишь ты за буйство! Санкити Опять рванулся. — Он меня ногою Ударил! Негодяй! А я-то думал, Никто из низкой черни не посмеет Меня ударить!..И не только ногою пнуть, но даже мечом зарубить не посмеет! А теперь у меня на лице позорные рубцы!
Нет-нет! Я отомщу тебе, проклятый! Пусть голову мне отсекут! Но раньше Зубами в морду я тебе вцеплюсь! Месть Дикаря узнаешь! — Слезы гнева Из глаз его ручьями полились. Такая ярость в этом юном сердце, Что волосы Невольно встали дыбом У всех, кто это видит… Сигэнои, Разбуженная шумом, Из дома выбегает посмотреть, Что за беда стряслась. И видит сына, Толпу погонщиков и стражу, Узнает, Что сын украл… Она теряет силы От страшной вести Может только плакать! Ах, если все откроется, к чему Ее старанья тайну сохранить? Что, если слух пройдет: "Молочный брат княжны — Простой погонщик, Да к тому же — вор!" Досада, жалость, ужас, гнев, любовь Ее терзают. — О, какое горе!Ах, неблагодарный! А я-то о тебе так заботилась с самого нашего отъезда! Все мои хлопоты о тебе пропали впустую. Ты совершил ужасное преступление. А мне казалось, что в твоих жилах течет благородная кровь!
О, как жаль, как жаль, что тебя так дурно воспитали. Ты так испорчен! Видно, оттого твои родители и не хотят тебя узнавать. Оттого и стал ты простым погонщиком!
Я тоже знаю, что такое — иметь дитя. А сердце матери всегда одинаково. Если бы твоя мать узнала, что ты сделал, ну как ты думаешь, прибежала бы она сюда спасать тебя, даже если она готова броситься в огонь и воду для твоего спасения? Пусть со стороны кому-нибудь и кажется, что мать равнодушно позволяет погибнуть своему ребенку. Но разве — в глубине души — она не взывает к богам и буддам, моля сохранить твою жизнь?
Но ребенок твоих лет не мог сам пойти на такое преступление. Кто приказал тебе украсть? Быть может, твой отец, впавший в нищету? Или кто-нибудь чужой?
О, я представляю себе, что сейчас творится на сердце у твоей матери! Мы с тобой эти дни так подружились в дороге. Да, я хочу спасти тебе жизнь. Если б только на доброе имя моей юной госпожи не упало позорное пятно, я была бы готова сказать, что ты мой сын, что ты ее молочный брат, лишь бы спасти тебе жизнь. Ну, отчего ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь в свое оправдание!