Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

Коллектив авторов

Из «Семи песен, сложенных на поэтическом турнире в доме правого министра Татибана (Мороэ)»

¹⁵⁷⁴Как гуси дикие, что вольной чередою Несутся с криком выше облаков, Ты далека была. Чтоб встретиться с тобою, О, как скитался я, пока к тебе пришел!

Три песни Отомо Якамоти об осени [1662]

¹⁵⁹⁷Осенний хаги [1663] , что цветет в осеннем поле, В осеннем ветре клонит лепестки. И на ветвях его Осенние росинки Ложатся на поникшие цветы… ¹⁵⁹⁸На лепестках осенних хаги в поле, Куда выходит по утрам олень, На лепестках Сверкает яшмой дорогою С небес упавшая прозрачная роса… ¹⁵⁹⁹Не оттого ль, что, проходя полями, Олень кустарник грудью раздвигал, Осыпались цветы осенних хаги, А может, оттого, Что срок их миновал?

1662

1597–1599. Песни, по-видимому, были написаны на поэтическом турнире на тему об осени. Песня 1597 считается очень искусной и построена на игре слова «осенний». «Песни 1597–1599 были

сложены осенью в восьмой луне пятнадцатого года Тэмпё (742 г.)» (прим. в тексте).

1663

Хаги(Lespedeza bicolor) — один из семи осенних цветов. Постоянный образ осени. Цветет мелкими цветами красноватого и лилового цвета.

Две песни Отомо Якамоти об олене [1664]

¹⁶⁰²Тоской глубокой о жене томим, Среди осенних гор кричит олень, И отраженный эхом крик его гремит… И я средь этих гор — Совсем один! ¹⁶⁰³Всегда перед зарей — прислушаться лишь надо — Предутренней порой, Едва забрезжит день, Здесь, сотрясая гор простертые громады, В тоске рыдает осенью олень!

1664

1602–1603. Судя по заголовку, обе песни написаны на поэтическом турнире на тему об олене, в окрестностях гор новой столицы Куни. Жена Якамоти оставалась в Нара, и, возможно, песня передает его собственную тоску. «Песни 1602 и 1603 были сложены шестнадцатого дня восьмой луны пятнадцатого года Тэмпё (742 г.)» (прим. в тексте).

Из «Разных песен зимы»

Песня Отомо Якамоти о сливе в снегу

¹⁶⁴⁹Соперничая с белизною снега, Упавшего с небесной высоты, У дома моего На ветках сливы зимней [1665] Цветут сегодня белые цветы!

[Из лирического дневника]

<Тринадцатый год [Тэмпё] [1666] , третий день четвертой луны>

1665

На ветках сливы зимней…— То есть цветущей зимой. По народным приметам, крики гусей и моросящий осенний дождь заставляют алеть листву; от росы, выпадающей обильно осенью, начинают цвести хаги, снег же способствует цветению сливы. Слива и снег — обычные парные образы.

1666

Тринадцатый год Тэмпё— 740 г.

³⁹¹¹Лишь поселился я [1667] Средь распростертых гор, Кукушка стала прятаться в деревьях: То вдруг вспорхнет, то скроется опять И каждый день кукует возле дома! ³⁹¹³Кукушка, Если средь ветвей цветущих оти Ты поселишься, прилетев сюда, Цветы их опадут, [1668] и всем казаться будет, Что падают на землю жемчуга…

1667

3911. Песню предваряет предисловие: «Начали цвести померанцы, и все время прилетает петь кукушка. Как можно в такое время не выразить своих чувств, глядя на это? Вот я и сложил три песни и только ими и утешаю загрустившее сердце».

1668

Цветы их опадут… — По народным приметам, от громкого пения кукушки цветы опадают. В прим. к тексту сказано, что песни 3911–3913 Отомо Якамоти послал из столицы Куни в ответ своему младшему брату Отомо Фумимоти третьего дня четвертой луны того же года.

[Восемнадцатый год Тэмпё], ночь седьмого дня восьмой луны

Из «песен, сложенных на поэтическом турнире в резиденции губернатора провинции Отомо Якамоти»

³⁹⁴³Пошел мой друг в осенние поля Взглянуть, как высоки колосья риса, И вот вернулся, Принеся с собой Охапки оминаэси душистых. ³⁹⁴⁷Сегодня на рассвете раннем Осенний ветер холодом дохнул, И близится пора, Когда наш странник дальний — Гусь дикий — с криком улетит.

<Девятнадцатый год [Тэмпё], весна, двадцать первый день второй луны>

Внезапно поражен тяжелой болезнью и чуть не вступил на путь, ведущий в нездешний мир. Поэтому словами песни выразил печаль своего сердца.

³⁹⁶²Наш великий государь Приказал уехать мне. И, приказу покорясь, Как отважный смелый муж, Полный бодрости и сил, Много распростертых гор И застав я перешел. Наконец, пришел в село, Дальнее, как свод небес. И, совсем не отдохнув И дыханье ни на миг Не переводя в труде, Столько месяцев и лет Жил в селенье этом я! Но в непрочном мире здесь Бренен жалкий человек. Надломился вскоре я, Заболел и слег в постель, И проходит день за днем — Все сильнее мой недуг. О божественная мать, Мать, вскормившая меня! Как большой корабль в пути Беспокойно на волнах Все качается, плывя, Так в сердечной глубине У тебя теперь живет Беспокойная тоска. Ожиданием томясь, Верно, думаешь всегда: «О, когда ж вернется он?» И болеешь всей душой. И, красавица моя,— Божество — моя жена, Верно, как начнет светать, Все стоишь ты у ворот, Прислонившись, И зовешь, Отгибая рукава… [1669] А как вечер настает, Оправляешь нам постель И, вздыхая, распустив Пряди длинные волос Ягод тутовых черней, Вопрошаешь ты с тоской: «О, когда ж вернется он?» Дочь родная, милый сын, Дети малые мои, Верно, дома по углам Горько плачут и шумят. Как далек теперь к ним путь — Путь, отмеченный давно Яшмовым копьем. Не могу послать гонца, Не могу я дать им знать, Как тоскую и люблю. От тоски по ним давно Сердце сожжено дотла. И хотя до боли жаль Эту жизнь на земле, Что лишь жемчугом блеснет, Но не знаю, как мне быть, Выхода не видно мне… О, ужели даже я, Грозный, словно шторм морской, Я, отважный, стойкий муж, Обречен теперь лежать Распластавшимся, Без сил И лишь молча горевать?

1669

Отгибая рукава… — По народным приметам, отогнутые рукава должны вернуть назад уехавшего или ушедшего из дома.

Каэси-ута

³⁹⁶³Этот

бренный жалкий мир! Как в нем мало дней и лет суждено нам жить. «Лишь цветы мои весной опадут, За ними вслед мне придется умереть…» — Думаю с тоской… ³⁹⁶⁴Далеки пределы этих гор и рек. И мою любимую жену Неужели я не встречу никогда И всегда лишь буду тосковать Здесь один, в разлуке вечной с ней? [1670]

1670

3964. После песни прим. в тексте: «Весной девятнадцатого года Тэмпё (747 г.) двадцать первого дня второй луны в резиденции губернатора провинции Эттю были сложены эти песни, во время тяжкой болезни, в печали и страдании». Губернатором Эттю был Отомо Якамоти. Эттю — одна из пяти северных провинций (см. ниже).

<Двадцать шестой день девятой луны>

Песня, сложенная, когда, тоскуя о пропавшем соколе, увидел сон и исполнился радости

⁴⁰¹¹И далек же этот край Государя моего! Далека, как свод небес, Глушь, в которой я живу, Что зовут страной Коси [1671] , Где идет чудесный снег. Высоки здесь склоны гор, Плавны здесь теченья рек, Широки кругом поля, И густа трава на них. В лета солнечный разгар, Когда юная форель Мчится в светлых струях рек, Собирается народ, Чтоб бакланов покормить — Птицу здешних островов. Разжигают вмиг костры На шестах меж чистых струй И, промокшие в реке, По теченью вверх плывут. А лишь осень настает, С белым инеем-росой Прилетает много птиц На пустынные поля, И охотиться зовут Рыцари своих друзей. И хоть соколов у нас Много есть, Лишь у него, У Окура моего, С пышным и большим хвостом, Словно оперенье стрел, Прикреплен был бубенец Из литого серебра. На охоте поутру Догонял он сотни птиц, На охоте ввечеру Тысячи ловил он птиц, Каждый раз, как догонял, Не давал им улететь. Выпустишь его из рук, Тотчас он летит назад. Он один на свете был, И, пожалуй, не найти Сокола другого мне, Равного во всем ему. Так я думал и, в душе Соколом своим гордясь, Проводил беспечно дни. В это время мой слуга — Отвратительный старик, Вовсе потерявший ум,— Мне и слова не сказав, В день, когда на землю лил Дождь и все заволокло, Под предлогом, что идет На охоту, Он ушел Вместе с соколом моим. И, вернувшись, рассказал, Кашляя, Что сокол мой, Глядя вдаль, Где перед ним Расстилалися поля Мисима, И пролетев Над горой Футагами, Скрылся в белых облаках И совсем исчез из глаз… Приманить его сюда Нету способов теперь. Оттого что я не знал, Что сказать ему в ответ, А в душе моей тогда Лишь огонь один пылал, Тосковал я и вздыхал. Думал я: А может быть, Снова встретимся мы с ним? И средь распростертых гор Тут и там расставил я Сети для поимки птиц, И расставил стражей я. В храмы славные богов, Сокрушающих миры, Вместе с тканями принес Зеркало сверкавшее. Поднеся, богов молил И все время ждал его. И тогда, придя во сне, Дева мне передала: «Слушай, Сокол дивный твой, О котором ты грустишь, Улетел на берега В Мацудаэ. Пролетел Бухту он Химиноэ, Там, где ловят Мелких рыб, Облетел кругом не раз Остров Таконосима И к заливу Фуруэ, Где в зеленых тростниках Утки стаями живут, Прилетал позавчера. Там вчера он снова был. Если близкий будет срок,— С этих пор Пройдет два дня, Если дальний будет срок,— Может быть, пройдет семь дней. Но вернется он к тебе. Не тоскуй же сильно так, Всей душою, глубоко». Так сказала дева мне.

1671

Коси— общее название пяти северных (по отношению к Нара) провинций на Хонсю; далекий глухой край. После песни 4015 следует прим. к тексту: «В селении Фуруэ уезда Имидзу был упущен сокол. Он был очень красив и выделялся среди других уменьем ловить фазанов. Однажды сокольничий Ямада Кимимаро нарушил порядок и вышел на охоту с ним в неподходящее время. Сокол взлетел ввысь и скрылся среди облаков, никак нельзя было вернуть его. Были расставлены всюду сети, ожидая его, молились богам, поднося им дары, и я надеялся, что поймаем его. И вот во сне явилась ко мне юная дева и сказала: «Дорогой господин мой, не мучайся и не терзайся душой. Твой сокол будет скоро пойман!» Я проснулся, и радость наполнила мое сердце. И тогда преисполнился я надежды и сложил эти песни. Губернатор провинции Отомо Якамоти. Сложено двадцать шестого дня девятой луны» (дата проставлена петитом).

Из «Каэси-ута»

⁴⁰¹²Ах, много уже дней В руках мы не держали И сокола с хвостом, как оперенье стрел, И не охотились мы в поле Масиману, А месяцы все шли…

Песня, сложенная, когда готовил сакэ [1672]

⁴⁰³¹Ведь эту жизнь, что я молю продлить И что жрецы священным гимном [1673] очищают, Твердя слова молитв, Я для кого спасаю? О, только для тебя!

1672

Обычно вино изготовляли и подносили богам осенью, при этом молили о долголетии. Песня обращена к возлюбленной.

1673

Священный гимн(норито) читался жрецами с целью очищения от грехов.

Застольная песня, исполненная на прощальном пиру в честь Танабэ Сакимаро в резиденции судьи Кумэ Хиронава

⁴⁰⁵⁴Кукушка, Нынче ночью, я прошу, Над нами пролети и спой нам песню. Луну заменят нам зажженные огни, [1674] И я смогу тебя увидеть.

Из «Трех песен губернатора провинции Эттю Отомо Якамоти»

<Отправлены, с гонцом в столицу в четвертый день>

1674

Луну заменят нам зажженные огни… — Речь идет о ночном пире. В старину масло для фонарей очень берегли, и обещание заменить луну ярко зажженными огнями выражает особенное желание увидеть кукушку.