Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

Коллектив авторов

* * *

³³⁸О пустых вещах Бесполезно размышлять, Лучше чарку взять Хоть неважного вина И без дум допить до дна!

* * *

³³⁹В древние года, Дав название вину «Хидзири», или «Мудрец», [1643] Семь великих мудрецов [1644] Понимали прелесть слов!

1643

Табито имеет в виду легенду, записанную в китайской «Истории Трех царств», где говорится, что в свое время, когда государь Тайцзу (Цао Цао, основатель династии Вэй) запретил употребление рисовой водки, ее стали пить тайно и называли «святой», если речь шла об очищенной водке, и «мудрецом»неочищенную

водку.

1644

Семь великих мудрецов— Имеются в виду китайские «Семь мудрецов из бамбуковой рощи», жившие в III в.: Цзи Кан, Юань Цзи, Шань Тао, Лю Лин, Юань Сянь, Сян Сю, Ван Жун. В предании говорится, что во времена Цзинь семь мудрецов уединились в бамбуковой роще, занимались поэзией и философией и услаждали себя вином и игрой на лютне.

* * *

³⁴⁰В древние года Семь великих мудрецов, Даже и они, Все мечтали об одном — Услаждать себя вином!

* * *

³⁴¹Чем пытаться рассуждать С важным видом мудреца, Лучше в много раз, Отхлебнув глоток вина, Уронить слезу спьяна!

* * *

³⁴²Если ты не будешь знать, Что же делать, что сказать, Из всего, что в мире есть, Ценной будет вещь одна — Чарка крепкого вина!

* * *

³⁴³Чем никчемно так, как я, [1645] Человеком в мире жить, Чашей для вина Я хотел бы лучше стать, Чтоб вино в себя впитать!

* * *

³⁴⁴До чего противны мне Те, что корчат мудрецов И вина совсем не пьют, Хорошо на них взгляни — Обезьянам впрямь сродни!

* * *

1645

343. Содержание песни навеяно китайской легендой о Чжэн Цюане, который перед смертью просил, чтобы кости его зарыли за домом гончара для того, чтобы они превратились в глину и из них сделали сосуд или чашу для вина и он пропитался насквозь вином.

³⁴⁵О, пускай мне говорят [1646] О сокровищах святых, не имеющих цены, С чаркою одной, Где запенилось вино, Не сравнится ни одно!

* * *

³⁴⁶О, пускай мне говорят О нефрите, что блестит, озаряя тьму ночей. [1647] Но когда мне от вина Сердце радость озарит, Не сравнится с ней нефрит!

1646

345. Эта и следующая песни носят парный характер. В ней Табито выражает как бы протест против «сокровищ» буддизма, широко пропагандировавшегося в те времена. Выражение «сокровища, не имеющие цены» взято из буддийской «Сутры Лотоса».

1647

В «Исторических записках» Сыма Цяня говорится о герое Суйгун Чжу Яне, который в награду за помощь змею получил от него «озаряющий ночь нефрит». Кроме того, в «Чжаньго це» («Планы сражающихся царств») описывается случай, когда князь Чу преподнес князю Цинь нефрит, озаряющий ночь. В «Шуицзи» («Описаниях удивительного», V в.) имеются записи о том, что из стран южных морей был получен также «нефрит, озаряющий ночь».

* * *

³⁴⁷Если в мире суеты На дороге всех утех Ты веселья не найдешь, Радость ждет тебя одна: Уронить слезу спьяна!

* * *

³⁴⁸Лишь бы на земле Было счастье суждено, А в иных мирах Птицей или мошкой стать, Право, все равно!

* * *

³⁴⁹Всем живущим на земле [1648] Суждено покинуть мир. Если ждет такой конец, Миг, что длится жизнь моя, Веселиться жажду я!

1648

349. Первые две строки песни — несколько измененная цитата из книги Сыма Цяня.

* * *

³⁵⁰Суемудрых не терплю, [1649] Пользы

нет от них ничуть, Лучше с пьяницей побудь,— Он, хотя бы во хмелю, Может искренне всплакнуть!

_____

³³¹О, расцвет сил моих! [1650] Вряд ли вновь он вернется! Неужели и мельком На столицу Нара Мне не придется взглянуть?

1649

350. В этой песне Табито выражает презрение к придворной среде, где чиновники подобострастно молчат и подражают философствующим конфуцианцам и буддистам.

1650

331—332. Сложено Табито на Кюсю, когда он был назначен генерал-губернатором Дадзайфу. Ему было в то время более шестидесяти лет.

* * *

³³²Жизнь моя! Как я хочу, чтобы длилась ты вечно! Чтобы мог любоваться я Малою речкой Киса, Той, что видел в далекие годы…

[Плачи о жене] [1651]

* * *

⁴³⁹Вот и время пришло Мне домой возвращаться, Но в далекой столице Чей мне будет рукав Изголовьем душистым?

1651

Речь идет о покойной жене поэта (она умерла вскоре по приезде к нему на Кюсю). Ныне Табито возвращается в столицу.

[Песни, сложенные на пути в столицу]

⁴⁵¹Мой дом опустевший, где нету любимой! Как ныне мне тяжко,— Куда тяжелее, Чем в пути, Где трава мне была изголовьем! ⁴⁵²В том саду, что вдвоем Мы сажали когда-то С любимою вместе, Поднялись так высоко, Разветвились деревья!

[Песня, посланная другу Сами Мандзэй] [1652]

1652

Песня, посланная из Нара другу в Цукуси.

⁵⁷⁵Как журавль в тростниках В бухте той Кусакаэ Бродит в поисках пищи, Так и я… Как мне трудно! Как мне трудно без друга!

Две песни генерал-губернатора Дадзайфу, царедворца Отомо [Табито]

⁸⁰⁶Эх, коня бы сейчас, [1653] Что подобен дракону, Чтоб умчаться В столицу прекрасную Нара, Среди зелени дивной! ⁸⁰⁷Наяву нам, увы, не встречаться с тобою, Но хотя бы во сне, По ночам этим черным, Что черны, словно ягоды черные тута, Ты всегда бы являлся ко мне в сновиденьях.

1653

806. Написаны Табито во время его пребывания на Кюсю. Они адресованы другу, о котором известно лишь, что он жил в столице. Судя по его ответу, он хлопотал о возвращении Табито. Можно предположить, что это Фудзивара Фусасаки, занимавший высокие посты при дворе; переписка с ним помещена в М.

Песня, сложенная генерал-губернатором Дадзайфу, царедворцем Отомо Табито, в мыслях о далеком дворце Ёсину

⁹⁶⁰Даже скалы Средь быстрых потоков в Хаято [1654] Красотой не сравнятся С водопадами Ёсину [1655] , Где играют форели.

Песня генерал-губернатора Дадзайфу, царедворца Отомо Табито, в которой он, глядя на снег, в зимний день тоскует о столице [1656]

1654

Скалы средь быстрых потоковв этой местности славятся редкой красотой. Хаято, или кумасо — племя малайского происхождения. Это были одни из первых обитателей японских островов. Хаято— название племени и местности на острове Кюсю.

1655

Ёсину— См. сноску 1591.

1656

1639–1640. Из цикла «Разные песни зимы». Сложены на Кюсю.