Клятва на крови

Елена Темная

— Не всякая честь так же незыблема, как у моего возлюбленного властелина, — тихо сказал полурослик. — Мои соотечественники ближе к людям, и я знаю, до каких глубин низости могут дойти Большие. Впрочем, сейчас не время говорить об этом.

— Это точно, — проворчал король, решительно обхватив рукой его талию и поднимая в горсти яички и член любовника. — Если наш бог распорядится так, что через неделю я умру в бою, я хочу перед этим оттрахать тебя так, чтобы ты помнил меня всю оставшуюся жизнь.

— Учитывая, что после твоей смерти я вряд ли проживу дольше одного дня,

ты считаешь мою память весьма короткой, — выдохнул Бильбо, рукой направляя твердый член гнома в свое тело. — Ох-х… Еще!

— Ты прав, мой будущий супруг, — Торин размеренно толкался в его зад, раскачивая бадью и исторгая у полурослика глухие стоны. — Отец говорил мне: тот воин, что.. х-ха… мнит себя победителем еще до боя, очень плох, но тот, кто… м-м, так… кто заранее себя хоронит, безнадежен. Я смогу победить многих, и тогда… мы…

Хоббит ахнул, ухватился за края бадьи и задвигался чаще, вскидывая бедра вверх и вниз, заставляя жениха зарычать от удовольствия.

Они так увлеклись собой, что не обратили внимания даже на дракона, который скользнул в дверь и улегся у кровати, глядя на происходящее прищуренными глазами. Никто не знает точно, о чем думают драконы, но во взгляде Смауга проскальзывал явный интерес, он слушал плеск воды и задыхающиеся стоны своего покровителя и смотрел в темноту за окном.

Когда у хоббита вырвался безумный восторженный вопль, с которым сливалось тяжкое дыхание гнома, бадья не выдержала резких телодвижений и накренилась, выбросив сплетенных любовников на пол и напоследок облив их грязноватой мыльной пеной. Смауг прикрыл золотистые глаза и насмешливо ухмыльнулся. Быть драконом и впрямь очень удобно — в частности, ванная ему не требовалась.

========== 26. Перед отъездом ==========

Теплая вода плескалась у горла, вокруг груди и под мышками. Мысли ползли, подобно улиткам на вишневом дереве, и напитавшееся теплом тело с трудом шевелилось. Бильбо запрокинул голову и зажмурился изо всех сил, пока под веками не начали танцевать разноцветные круги. Как долго он мечтал о настоящей ванне, расслабляющей мышцы! После омовения он сможет мыслить более ясно и станет вместе с будущим супругом готовиться к отъезду в Эребор. Они находились в Дейле не так и долго, но полурослик успел полюбить этот город с его трудолюбивыми жителями и неброским комфортом. Особенно он ценил такие минуты, когда Торин засыпал и можно было не спеша понежиться в пенной воде.

В приоткрытые створки окна врывался легкий ветерок, ероша потемневшие от воды кудри хоббита. За дверью послышались тяжелые шаги — гномы никогда не умели ступать легко. Бильбо улыбнулся, не открывая глаз, но даже не пошевелился.

К его горлу медленно прижался кинжал, острый и изогнутый — такие разом перерезают все вены и вскрывают кожу и мышцы с необыкновенной легкостью. Полурослик поднял руку и пальцем отвел кончик кинжала от своей шеи — и лишь затем открыл глаза.

— Привет тебе, сын Фундина, — мягко сказал он. — Если ты хотел убить меня, мог бы сперва спросить дозволения у своего короля.

— Он отказал бы, — буркнул воин, неприязненно окидывая взглядом нежащегося в пене хоббита. — Торин по твоей милости

ослабел и стал похож на мягкотелых людских корольков, которых он раньше резал десятками.

— И за это ты хочешь меня убить, — вздохнул Бильбо. — Очень жаль, потому что я погибну напрасно. Ты великий воин, Двалин из рода Дурина, и не мне противиться твоей силе, конечно же. Однако Торина весьма огорчит моя смерть, это я могу тебе гарантировать, а когда у ваших стен появятся солдаты короля Трандуила, ты будешь горько жалеть о своем поспешном решении.

Он спокойно поднялся из ванны, не обращая внимания на враждебное сопение у себя за спиной, и подхватил со стоявшего рядом низкого табурета широкое банное полотенце. Вытирая пену с плеч и рук, хоббит улыбнулся. В зеркале, что висело на стене, ему было отлично видно замешательство Двалина. Воин, не задумываясь, убил бы его, вздумай полурослик сопротивляться ему, но хоббит ничего не делал, только невозмутимо приводил себя в порядок.

«Большой промах, — отметил про себя мистер Бэггинс. — Мне следует уделять внимание не только узбаду, но и его солдатам, не говоря уж о командирах».

Он знал Двалина — знал, несмотря на то, что прежде говорил с ним всего пару раз. Бильбо с каждым днем все лучше понимал характеры тех, кто находился рядом с Торином и ним самим, и не уставал мысленно изумляться этому. Как легко было, оказывается, ладить с этими грубоватыми варварами! Они уважали силу и власть, но перед спокойствием и уверенностью слабого терялись, ибо подозревали некий козырь в рукаве. Что ж, посмотрим, можно ли поладить с будущим родичем…

— Твое недоверие вполне понятно, — рассудительно заметил хоббит, натягивая штаны. Он стоял к Двалину спиной, прекрасно зная, что честный вояка никогда не вонзит кинжал ему между лопаток. — Я противился помолвке и к тому же отнимаю у тебя время, которое прежде вы с Торином проводили в делах и походах, гм, в веселые дома.

— Дело не в этом! — хмуро проворчал Двалин. Кинжал с шорохом вернулся в ножны, и воин ухватил полурослика за плечо, развернув к себе. — Ты пытался убить моего друга и господина — и остался жив. Ты уговорил его оставить в лагере смертоносную тварь, которая может в любой момент озлобиться и убить кого-то из моих солдат. Из-за тебя Торин оказался в таком положении, что вынужден будет бороться за собственное законное право на престол! И еще спрашиваешь, какие у меня причины убить такого, как ты?

— Я этого не спрашивал, — подмигнул мистер Бэггинс. — Двалин, я не предатель и не перебежчик, что бы там ни подсказывало тебе твое глубоко чувствующее сердце. Твоя супруга, которую я глубоко уважаю, мне доверяет, и не зря. Впрочем, здесь не место обсуждать наши разногласия. Давай выйдем на воздух и поговорим. Не хочу будить нашего господина, он только недавно забылся сном.

Забота Двалина о своем короле была такой трогательной! Он, бедняга, умел только убивать, вот и старался продемонстрировать свою верность, как мог. Таких старых вояк лучше держать при себе, на расстоянии вытянутой руки, и внушать им, что ты — их лучший и вернейший союзник. Со временем, если не допускать ошибок, это и впрямь станет так.