Ключи от цивилизации
Шрифт:
— Связи со Стасей нет, на точку выхода в шесть утра, она не явилась.
— Что это значит? — встревожился Чиж. Сван невесело присвистнул. Пеши голову свесил:
— Блин, так и знал!
— Почему тогда молчал?! — рыкнул Иван и тут же рукой махнул: какой смысл воздух сотрясать? — Нужно найти ее. Это не приказ, поэтому, кто не хочет — может остаться.
— Оскорбляешь, командир? — скривился Сван. — Все идем.
— Тогда вперед, в бокс. Нам дали сутки.
Бойцы направились к центру.
— Почему бы не выйти в тот момент, когда она выходила, — предложил Чиж.
— Дважды в одно время не входят, —
— Эффект петли. Один раз вступи дважды в то время, в котором уже был, тебя так и будет по одному отрезку мотать, наглухо в нем замкнут. Временной капкан, — поведал Ян.
— Пытались уже. Группа одна пропала — вторую за ней в то же время послали, минута в минуту. Больше вторую не видели.
— Наслоение пошло. Затянуло вторых и по спирали в параллель увело.
— А может и смяло.
— Временных лент масса. Мы отрабатываем лишь своей действительности. Чуть нарушь равновесие — уйдешь в другую реальность.
— Жаль.
— Кто спорит?
— Так куда мы сейчас?
— Стася вышла 29 мая 1203 года, 28 отменяется, как прилегающие. Значит, 27 выходить, смысла нет…
— Засесть в засаду и ждать!…
— Кого, чего?! Она проявилась 29, находилась там, значит, уже отпечаталась на временной «пленке». Вытащи ее на старте, пойдет сдвиг и ленты и самой Стаси. Разметает по молекулам или утянет неизвестно куда. Трасы будут нарушены и те, кто там, окажутся в западне. Есть точка выхода, только после нее можно вытащить. Точка — шесть утра 30. Внутреннее время должно соответствовать местному, тогда есть шанс выйти. Сейчас 8. 43. Раньше 9. 30 проявиться 30 мая 1203 года мы не сможем. Наши точки выхода будут соответственно 9.30 вечера и утра следующего дня. Я попросил сутки на поиски, — сказал Федорович. — Получится раньше — замечательно, но контрольное время 9.30.
— Диспетчера могут переиграть, — бросил Пеши.
— Могут, — согласился Пацавичус. Капитан лишь глянул на них через плечо: главное-то не это, главное, чтобы Стася нашлась вне зависимости назначенной патрулю контрольной точки.
Патруль уже был на старте, но бокс еще готовили и бойцы зажав в круг в коридоре перехода Кристину, «пытали» ее, надеясь хоть немного прояснить ситуацию и чуть успокоиться.
— Связи не было сразу, — твердила та потерянно.
— Какого ты меня не подняла?! — прошипел Иван.
— Сдать подругу?
— Лучше пусть в переплет попадет?! — ядовито спросил Сван.
— Она не первый раз уходит…
— Во Францию? — спросил Чиж.
— Нет.
— А куда? Зачем она ходила?!
— Тебя спишут, я позабочусь! — отрезал Федорович.
— Плевать мне на это! Вам, мужчинам, все равно не понять!
— Конеечноо, — не скрыл желчного сарказма Пеши.
— Одного любовника мало, к старому потянула, а мы за всей этой любовной интермедией расхлебывай, — буркнул Ян, и получил тычок от Иштвана. — Скажи, не прав?! — взвился.
У Николая скулы побелели, челюсти свело — испуг за любимую перекрыла ревность и ненависть. Вот какая «чистая», да «светлая», "правильная"! А он, тоже, дурак редкостный! Нашел идеал!
— К детям она ходила, а не к любовнику, — презрительно окинула взглядом мужчин женщина.
— К кому?! — перекосило Ивана.
— К детям! Да не понять вам этого!
— Так, стоп, — отодвинул капитана
— Да! Много!
Николай нахмурился ничего не понимая, на Пеши и Сергеева глянул. Иштван поправил лямку лифчика с пистолетами и вздохнул:
— Теперь все ясно.
— Здорово! А мне ничего неясно!
— Пятерка, на исходную! — объявил динамик. Группа потянулась к дверям бокса, бросая недовольные и укоризненные взгляды на Кристину.
— Еще поговорим, — пообещал ей Федорович, на что получил презрительную мину и вид со спины.
— Заходи! — кинула с ядом в голосе.
— Ну, блин, а? — вздохнул опять Иштван.
— Подождите, я ни черта не понимаю! Франция, Русь, дети, любовники! Что за путаница?! — взвился Чиж.
— Остынь, "Ромео", — посоветовал Ян. — Все ясно как Божий день.
— Угу, — сунул в рот жвачку Сван. — Маринка ракушки собирает, Ромка из третьей группы пробы грунта, а Стаська благотворительностью занималась…
— Мать Тереза! — разозлился Иштван. — Нам сказать не могла?!…
— Отставить разговоры. Кому что непонятно, объясню позже! — рявкнул Иван вне себя от глупости Стаси и собственной недальновидности и ограниченности. Ну, как он сам не догадался? Как поверил, что Стаська правда к какому-то любовнику бегает! Вот олух! Да ясно же, что девочка одно на уме держала — помочь кому-нибудь, не зря пожить. Материнский инстинкт, психологов за ноги! Поэтому и крупы и алтыны и исчезновения. Наверняка организовала что-нибудь вроде сиротского приюта, шефствовала. Фу, ты! Это как раз в ее духе, а остальное мимо, потому что больше их мышлению подстать. И ведь, казалось, знал ее, понимал, на что способна!
— Получается, мы со своей колокольни судили? — дошло до Чижа. — И никого у Стаси нет?
— Это важно? — покосился на него Сван. — Охота вам сейчас фигней заниматься, чушь всякую перемалывать?
— Ему важно, — заметил тихо Иштван.
— Мне может тоже! — рыкнул Сван. — Но важнее вытащить эту «фею»! А потому уже глупостями озадачиваться.
— Отсчет пошел, тихо ребята, — попросил Ян. Мужчины замолчали.
Глава 13
Безумием было вести раненную к себе — слишком далеко. Но останавливаться и сдаваться на милость кого бы-то не было — самоубийством. Поэтому Теофил выбрал возвращение и, уповая на милость Божью, гнал коней вперед. Ночью он, наконец, вступил в ворота родного замка, отдавая приказы на ходу. Слуги засуетились, забегали, храня любопытство, отчего господин явился, только отъехав и, что за женщина с ним, при себе. Потом все разъяснится.
Объявиться в полях близ Каркасона та еще радость.
Бойцы резво нырнули в траву, чтобы не привлекать внимания и уставились на Ивана:
— Какой план?
Если б я знал, — поморщился тот.
— Ян — держишь связь. Сван, Чиж, раздобудьте плащи.
— Где? — развел руками Вадим, намекая на необъятные просторы полей без единого признака населенного пункта, кроме крепостных стен Каркасона, виднеющихся далеко впереди.
— Извилинами пошевели, — буркнул Иштван. Чиж ужом нырнул в траву. Сван сплюнул жвачку и нырнул за ним. По дороге в сторону города двигалась телега и шли два монаха — чем не цель?