Ключи от цивилизации
Шрифт:
Озвар подошел ближе, навис над больной, всматриваясь в изувеченные черты лица. Что-то слегка знакомое в них проступало, но если б не короткие волосы, пожалуй, не вспомнил бы, не подумал.
— Та дьяволица, — вздохнул и мороз по коже от воспоминанья двух годичной давности. — Бог мой, неужели?…
— Да, это она. Я думал, ты узнал.
— Кого? Ту странную девицу, что возомнила себя воином и потешила толпу? Вот та ей и отплатила. Возможно ли, чтобы дама так себя вела? Не удивительно, что приняли ее за ведьму… О, Бог мой, Бог мой!… Я не могу сказать, что не согласен
— Ближе к делу, Федерик! Мне нужен этот Иона. Мне! Прошу тебя, не томи, не тяни время, его немного в запасе.
— Хорошо… но чем ты его заинтересуешь? Он не беден, имеет покровителя, вряд ли он захочет кинуть все, чтобы бежать спасать неизвестно кого. И спасать ли? Он почти чародей, но все же, не Бог.
— Там будет видно.
— Откажет…
— Еще не спрашивали! Я верю, он поможет.
— Откуда такая уверенность?
— Не знаю. Считай, что посланье свыше. Я точно знал, что встречу ее и встретил. Так и тут — верю, не откажет, поможет. Иначе… нет справедливости и не рождалось вовсе!
— Ну… я слышал Ферри похоронил жену, несчастный случай: то ли упала с лошади и свернула себе шею, то ли еще что. Я слушал вскользь. Можно поискать его около монастыря святого Бенедикта, он там был, аббат Перно залечивал его душевную рану… Но вряд ли излечил. Беда-то случилась совсем недавно.
— Едем! — рванул к дверям Теофил и вернулся, чтобы запечатлеть поцелуй на горячем челе женщины. — Умоляю, потерпи и подожди меня. Не уходи без меня, молю, мой ангел.
Озвар передернул плечами: а Теофил-то бард! Смотри, как ласков, нежен и речив. «Умоляю»! Когда такое было, чтоб Локлей молил! Когда столь явно был расположен и всецело предан даме? Женитьба на Симонетте Арно в свое время серьезно охладила его пыл и, о любви тот не помышлял годами, а тут вдруг вспомнил! Нет, ну что к чему?!
— Берга! Ориетта! — позвал служанок. — Отвечаете за госпожу головой. Станс… друг мой, ты знаешь, что делать, — хлопнул мужчину по плечу. Их взгляды встретились, Рокуэй низко поклонился:
— Не беспокойтесь, господин, я скорей умру, чем подведу вас.
— Надеюсь. Она…
— Я понял, господин, не утруждайтесь. О даме будут заботиться, как были бы это вы.
Теофил кивнул, с благодарностью глянув на верного слугу:
— Я постараюсь вернуться быстрей.
— Ну, что там? — буркнул в переговорник Иван, переминаясь от нетерпения у стен монастыря. Ян подпирал камни спиной и поглядывал вокруг. Первая точка выхода приближалась, а бойцы с места не сдвинулись. Ни в Каркасоне, ни в округе о Стасе не слышали, ничего подозрительного не видели, и ни о чем из ряда вон не слыхали. Маяк упорно молчал, навевая своим штилем уныние. Очередной монастырь и очередное «ничего» уже значительно раздражало.
Иван осел у кладки:
— Ничего. Н-да-а.
— Потеряли?
Федорович хмуро покосился на бойца и выдал в переговорник:
— Сворачиваемся и уходим в южные зоны.
— Капитан, можно поискать в Мюре.
— Отставить, рядовой Чижов. Идем в Пампье и Мирпуа.
— Почему?…
— Потому что приказ!
— Есть, — прозвучало недовольно.
— Переживает, — вздохнул Ян и опять удостоился хмурого взгляда Ивана: а кто нет?
Стаська, малышка, где же ты черт тебя дери!!
— А почему, правда, в Пампье? — потопал за капитаном Пацавичус.
— Потому что Иштван мог напутать. Для него что Каркасон, что Тулуза, что доминиканец, что григорианец, одинаково, а Вельковскому, с которым он ходил — нет. Маршрут был: аббатство цистерцианцев под Каркасоном и бенедиктинцев под Пампье.
— Ясно.
— Тогда не задавай тупых вопросов!
К вечеру, объехав округу Мирпуа, они, наконец, вышли на след Ферри. Тот пил в аббатстве святого Бенедикта под Пампье в обществе двух монахов. Щедро отсыпав настоятелю, Теофил и Федерик получили место за столом, кувшин вина и сносный ужин.
Озвар с аппетитом вкушал поданное, а Локлей крутил кубок с вином в руке и пристально рассматривал мужчину, от которого зависела жизнь ангела. Молод, но далеко не юн, лицо обветренное, заросшее щетиной, мрачное, взгляд тяжел и полон ненависти и презрения. Мужчина был пьян, но продолжал накачивать себя. Возможно, это и остановило Теофила от поспешности. Меньше всего ему хотелось доверяться пьяному, еще меньше доверять ему же жизнь дорогой ему женщины. Одна мысль, что это пьяница притронется к ней, вводила его в ярость. Но есть ли выбор?
— Ты уверен, что это он? — тихо спросил Озвара, качнувшись к уху друга.
— Угу, — заверил тот, зыркнув на любимца графа Тулузского. Тот глянул в ответ, как придавил, сжал кулак:
— Что уставился?
— Полегче, — посоветовал Федерик, мгновенно напрягшись. — Не хочу учить вас манерам, поэтому прошу не вынуждать!
— Тише, монсеньоры, вы в святой обители, — напомнил им монах.
— Конечно, — с кривой усмешкой качнулся Иоана, покосившись на толстяка. — Никаких разборок! Слава Божья и все такое.
Вышло уничижительно и слишком откровенно презрительно. Монахи заерзали, не зная стоит ли взывать к благочестию пьяного, и дружно промолчали. Теофил насторожился: «разборки» — что за слово? Византийское? Возможно, это знак и Федерик действительно не ошибся, тогда не стоит ждать.
— Вы Иона Ферри? — спросил, уставившись в, на удивленье, ясные глаза мужчины.
— Ну, — прищурился тот, смерил графа взглядом и потянулся за кувшином.
— Не стоит, — отодвинул тот заветное пойло. — У меня к вам предложенье.
— А не пойти б вам с ним?…
— Нет, ну, каков! Ты это стерпишь?! — возмутился Федерик. — Позволь я научу зазнайку манерам!
— Нет, — придержал друга за плечо. — Поди во двор и подожди нас. Прошу!
— Твое дело… Однако!…
— Федерик! Прошу! — повторил с нажимом и взглядом почти приказывая: выполни мою просьбу, что тебе стоит?
Иона внимательно наблюдал за господами, забавляясь их снобизму. Петухи — фанфароны. Хотя это, слева, вроде ничего.
Озвар встал, недобро глянув на пьянчугу и, вышел. Теофил подвинулся к Ионе: