Книга Истины

Лев Ольга

– Словно Ладана здесь никогда не было, - проговорил Лонцо и подошёл к столу.

У него, как и у Вирина, была только лёгкая сумка через плечо. Все вещи друзья оставили с лошадями. В сумку Дорский отправил полстопки бумаги и несколько оправленных в серебро грифелей.

– Чтобы в следующий раз не пришлось писать углём на рубашке, - ответил он на взгляд Вирина, застегнул сумку и двинулся к окну.

Окна на этом этаже были до пола и выходили на галерею, огибавшую каждое из четырёх основных строений замка. Дорский отворил створку, поёжился на холодном

ветру и шагнул на галерею. Прогуливающихся придворных в это время можно было не опасаться, но мимо окон следовало идти крайне осторожно. Вирин закрыл за собой раму и торопливо последовал за другом, поминутно оглядываясь. Отсюда видны были внутренний двор, хозяйственные постройки, маленькая часовня, не смевшая претендовать на звание храма, и возвышавшиеся впереди башни, дальняя из которых казалась особенно старой. Друзья быстрым шагом миновали несколько комнат. Лишь в одной из них суетилась служанка, но она смотрела на дверь, а не в окно.

Галерея обогнула угол и нависла над стеной, соединявшей императорское крыло с башней Арнеро. Лонцо тронул дверь, ведущую в коридор, но там было полно охраны и слуг. Похоже, всё крыло от подвала до крыши спешно готовилось к приезду Тагора.

– И что теперь?
– заволновался Вирин.

– Ничего, - улыбнулся Лонцо.
– Воспользуемся путём, которым всегда пользовался Локо, когда возвращался от одной из фрейлин её величества. Правда, последний раз это было два года назад, когда её величество ещё жива была, но, я думаю, виноград с тех пор только крепче стал.

– Виноград?
– Вирин перегнулся через перила и увидел, что и стена императорского крыла, и стена башни увиты густыми толстыми плетьми. Кое-где до сих пор виднелись алые, как закатное небо, листья.

– А он выдержит?

– Локо выдерживал, - герцог перешагнул через перила и повис на руках.

Дотянувшись до толстых, уже одеревеневших стеблей, он с силой их подёргал. Стебли гнулись, но не рвались. Лонцо уверенно ухватился за плети и опёрся о них ногами. Несколько мгновений спустя он уже стоял на стене. Вирин, чуть помедлив, присоединился к другу.

– Разве здесь не должно быть часовых?
– спросил он.

– На стены, примыкающие к нежилым помещениям, их только на ночь выставляют. А сейчас у них и времени нет. Если за порядком всё так же следит супруга церемониймейстера, то она часовых и к уборке привлечь может. Особенно, если император нагрянет через пару часов, - Лонцо оглянулся и легко перебежал двадцать шагов, отделяющих его от башни.

– А из других зданий нас не увидят?
– догнал его музыкант.

– На это остается только надеяться, - Лонцо ухватился за виноградные плети и полез вверх.

– Как это их не вырубили за столько лет?
– выдохнул снизу Вирин.

– Наверное, нужны были. Её величество только красивых фрейлин выбирала, а Локо не один такой… был, - Дорский добрался до кованой решётки, украшавшей галерею башни Арнеро, перелез через неё и помог перелезть другу.

– Эта башня одна из самых больших и почти самая старая. В свое время Ладан отдал её в полное распоряжение своему брату, - Лонцо остановился перед высокой стеклянной дверью, за которой были покои герцога Горского.

Можно было пройти мимо, но Лонцо не смог. Он толкнул створку. Естественно, она была заперта.

– Позволь мне, - Вирин подвинул друга, вынул кинжал и просунул его между створками.

Два изящных крючка легко выскочили из петель, и рама распахнулась, зашуршав по густому ковру. Лонцо кивком поблагодарил друга и медленно шагнул в комнату. Здесь ничего не трогали с тех пор, как двор уехал в Карду. На столе лежали забытые Горским перчатки, а из-за неплотно прикрытой дверцы гардероба свешивалась пола охотничьего плаща. Дорский неторопливо прошёл по комнате и сел в кресло у стола.

– Мы здесь не потому, что надо, - понял Вирин, опускаясь во второе кресло и оглядываясь на двери.

Одна дверь была распахнута, и за ней виднелась спальня, выкрашенная в серо-золотые тона, другая была заперта и вела, по-видимому, в коридор.

– Здесь жил мой брат, - Дорский провёл пальцами по столешнице, потянул ручку ящика и с удивлением уставился внутрь.

В ящике лежало кольцо.

– Верно, он же говорил, что забыл его здесь… - Лонцо вспомнил их разговор в столичном дворце.

Кольцо это Горскому подарила его возлюбленная. Пока Локо воевал, родители юной графини выдали её замуж. Это, впрочем, не помешало вернувшемуся с войны герцогу. Он по-прежнему любил её и в моменты отсутствия мужа наслаждался взаимностью.

Немного подумав, Лонцо надел кольцо и полюбовался идеально гладким чёрным камнем в золотой оправе. Он будет носить его до тех пор, пока не найдёт способ отомстить.

Вирин украдкой наблюдал за сменой выражений на лице друга от светлой печали к мрачной решимости.

– Идём, - Лонцо резко поднялся, закрыл ящик и направился к галерее.

И тут за дверью, ведущей в коридор, послышались шаги. Друзья стрелой вылетели из комнаты и прикрыли за собой раму. Вирин осторожно посмотрел через стекло.

– Лакей и две служанки. Кажется, ты вовремя забрал перстень.

Друзья торопливо двинулись прочь.

– Интересно, что слугам понадобилось в пустой башне? Решили к приезду Тагора стереть всю память о нас с братом? Ладно, до следующей башни так же по стене, а уже оттуда по лестнице.

– Главное, чтобы там сюрпризов не оказалось, - проворчал Вирин.

Друзья обогнули башню, оказавшись на противоположной стороне от покоев Горского.

– А вот здесь жил я, - Лонцо остановился у распахнутых дверей и шёпотом добавил:

– Сюда, похоже, слуги уже добрались.

Он осторожно заглянул внутрь и с удивлением обнаружил, что его покои не пустуют. В кресле, спиной к окну, сидела хрупкая девушка с роскошными чёрными волосами, а к ней лицом стояла суровая женщина лет сорока пяти, смуглая, с хищным носом и характерным для харранок недовольным изгибом рта. Девушка что-то сказала, и женщина, раздражённо тряхнув золотыми серьгами, заговорила с сильным акцентом.