Книга реки. В одиночку под парусом
Шрифт:
В одиннадцать часов вывел лодку из бухты на фарватер и пошел под парусами вдоль живописного правого берега Волги. Ровный, не несущий ощутимой угрозы норд в этот день был моим попутчиком и другом, когда плывешь, отдыхая, почти не вмешиваясь в работу парусов, веревок и килей. Один час сменял другой, а ветер все не кончался и не менял ни силы своей, ни направления. Ветер как подарок за вчерашние треволнения.
Я извлек из рюкзака плеер и на добрых полдня превратил кокпит идущей на всех парусах лодки в подобие маленькой филармонии. Слушал через наушники Чайковского, Малера, Карла Орфа, Баха. Романсы в исполнении Евгении Смольяниновой. Чеснокова и Бортнянского в исполнении Бориса
Горьковское море решило напоследок меня побаловать ясной, теплой погодой, чудесными видами по берегам, словно чувствуя, что скоро мы с ним должны будем расстаться.
Небольшой городок Чкаловск был следующим пунктом, намеченным мною для остановки и ночлега. Городок стоит на высоком берегу, поросшем березами. В Чкаловске сохранился отчий дом великого авиатора на волжской круче, постояв на которой, начинаешь понимать законы предопределенности: родившийся и выросший на таком берегу мальчик мог стать только летчиком.
Чкаловск
В седьмом часу вечера я вошел в Чкаловскую бухту и пристал к причалу морской школы. Дежурный по причалу школы ДОСААФ по имени Володя, невысокий, с торчащими в разные стороны седыми волосами говорливый мужичонка, позволил завести лодку в закрытую бонами от волн «марину». Открыл для меня в здании школы приемную, секретарскую комнату. В кабинете директора имелся диван, но как мы ни пытались открыть дверь, замок не поддавался нашим усилиям. Пришлось разложить рюкзаки по углам приемной, а спальный мешок расстелить у порога начальственного кабинета.
В этот вечерний час Володя, как и подобает инвалиду труда, был слегка навеселе. Но лучшее, как известно, всегда враг хорошего, поэтому он долго и на все лады расписывал мне преимущества моего положения: лодка под охраной, в секретарской тепло, сухо, и полы недавно мыли, — надеясь, что я войду в его положение благодетеля и разжалоблюсь. Но я долго притворялся непонимающим, решив про себя, что расплачусь потом.
Утром отправился знакомиться с Чкаловском.
Городок походил на большую деревню, застроенную главным образом деревянными домами и избами. Центр же вполне цивилизован — панельные пятиэтажки, магазины на каждом шагу.
Директор музея Чкалова Лукин Валерий Павлович принял меня в своем переделанном из чердачного помещения тесном кабинетике. Автор книги о действующем музее, журналист, самодеятельный художник и фотограф, влюбленный в русскую старину, в провинциальные городишки с их немудрящей прелестью и трогающим сердце захолустным покоем. Некоторые акварели, которые он показывал мне, перекликались с его фотографиями, и несли на себе следы настроенности на лирическую волну, патриархальный русский романтизм и даже, как это обыкновенно бывает, космизм. Русский космизм самым прямым образом вырастает из русского провинциализма. Картины и акварели Лукина выставляются в салонах Нижнего Новгорода и неплохо расходятся при чисто символической цене в десять-двадцать долларов. Получается прибавка к жалованью, которое задерживают вот уже третий месяц.
В интерьерах музея представлен знаменитый комбинезон Чкалова на гагачьем пуху, в нем он перелетел Северный полюс, чтоб приземлиться в Америке. Тут же парашют, с ним летчик отправился в свой последний полет, — парашют, который не спас. Вокруг гибели Чкалова много слухов и мифов. Во всей этой истории даже при самом поверхностном ознакомлении открывается немало странностей. Летчик отправился в испытательный полет на самолете, техническое состояние которого внушало серьезные опасения: перечень дефектов и недоработок опытного образца Ил-180 конструкции Поликарпова, заактированных отделом технического контроля завода, занимал несколько страниц и достигал сорока восьми пунктов. На самолете отсутствовала система регулируемого охлаждения, это-то
Незадолго до полета Сталин предложил Валерию Чкалову занять пост наркома внутренних дел, на что летчик ответил отказом. По одной из версий, гибель Чкалова могла быть спланирована и подготовлена всесильным Лаврентием Берия — действующим наркомом внутренних дел, до которого могли дойти слухи о предложении вождя. По другой — в авиакатастрофе замешан сам Сталин, уставший от Чкалова, досаждавшего вождю своими ходатайствами за арестованных органами и безвинно репрессированных. Такие, как Чкалов, — прямодушные, яркие личности, завоевавшие всемирную славу, становились слишком неудобны и с какого-то момента даже опасны для правящего режима. Гибель в авиакатастрофе — что может быть логичней и удобней для завершения звездной карьеры пилота, снискавшего любовь миллионов сограждан...
У нас было немало выдающихся летчиков, проявивших свой талант, мужество, летное мастерство в воздушных сражениях, установлении мировых рекордов, испытаниях новых образцов воздушной техники. Почему же мы называем великим лишь одного из них — Валерия Чкалова? В чем феномен Чкалова — пилота, летавшего на давно устаревших поршневых самолетах, не сбившего ни одного вражеского аса и не вывезшего ни одного зимовщика с северной льдины, летчика, чья деятельность пришлась на начальный, довоенный, во многом романтический период развития авиации?
При управлении тогдашней несовершенной техникой многое зависело от личности пилота, летчик — это почти всегда означало: герой. Героической представлялась сама профессия летчика. На памяти одного поколения авиация совершила гигантский скачок от первых фанерных летательных аппаратов и до многомоторных самолетов с металлической обшивкой, способных к осуществлению трансконтинентальных перелетов. Бурное развитие авиации меняло представление человека о своих возможностях — раскрепощало дух человека, всегда по природе своей стремящегося к первопроходству, к покорению вершин и барьеров, кажущихся непреодолимыми, вселяло гордость и уверенность в своих силах. Совершенное одним человеком словно умножало силы других. Чкалов был одним из первых, если не первым, в ком чудесным образом слились личность и профессия — кипучая, романтическая, выдающаяся личность и героическая профессия, потребовавшая приложения всех этих качеств. Важным в Чкалове было все — и не в последнюю очередь место его происхождения. Великий летчик просто обязан был родиться на Волге — и он на ней родился! Важна была внешность — поразительная внешность киногероя, словно вышедшего из павильона киностудии «Мосфильм». По-мужски выразительное лицо Чкалова, широкая улыбка, недолгая, но блистательная жизнь, до последнего вздоха отданная небу, на долгие годы стали эталоном образа русского летчика.
Дом Чкалова утопает в цветах и зелени. Посетителей музея встречают пестрые цветочные клумбы. На территории построен ангар, под крышей его выставлены самолеты 30-х годов, в испытаниях которых принимал участие Чкалов, подаренный ему правительством «паккард» и речной глиссер.
Но настоящей жемчужиной этого собрания бесценных раритетов является легендарный АНТ-25, на котором Чкалов в компании с Байдуковым и Беляковым перелетел Северный полюс. Стартовав 18 июня 1937 года с подмосковного аэродрома, АНТ-25 начал беспосадочный перелет СССР–США. Через 63 часа 16 минут самолет приземлился неподалеку от американского города Портланд, преодолев 12 000 километров. Был установлен мировой рекорд дальности полета без посадки.