Кодекс Крови. Книга ХVI

Борзых М.

— Может, не надо? — это реплика принадлежала Андрею Петровичу. — Вы уж простите, Михаил Юрьевич, но я начинаю бояться ваших тихих семейных мероприятий.

Остальные несмело улыбнулись, а император опустил ладонь на стол и высказался:

— Ещё чего, свадьба не обряд прощания, можно и дважды отгулять. Пока мои соратники будут готовить армию, лекарей и службу имперской безопасности к этому торжеству, я хотел бы остаться наедине с моими детьми и Михаилом Юрьевичем.

Медведев, Орлов и Подорожников склонили головы в знак прощания и удалились. Я же

остался наедине с императорской семьёй.

— Прежде всего, хочу сказать спасибо за Андрея, — поблагодарил Пётр Алексеевич, — лекари в вашей эвакуации творят чудеса похлеще Бориса Сергеевича.

— Скажем так, мои лекари в прошлом были вашими, — не стал я юлить, прикидывая, что информация о жизни Софьи Петровны в другом мире уже не особо заинтересует Кречета на фоне остальных событий. — И прежде, чем вы начнёте задавать вопросы, просмотрите.

Один макр из собственной крови я выложил перед Марией Петровной, там были воспоминания о её участии в прошлой войне. Ещё пару макров оказалось перед императором. На одном был наш откровенный разговор, а на другом — его участие в войне с некоторыми ограничениями.

Понадобилось минут пятнадцать, прежде чем отец и дочь вернулись в реальность. Мария Петровна справилась первой и, открыв глаза, тут же задала вопрос:

— Он знает об условиях Кречета?

Мы все синхронно покачали головами, а Андрей ответил:

— У них и так отношения не очень. Решили скрыть.

Мария выдохнула с облегчением.

— Спасибо!

— Должны будете, особенно за манипуляции с моей супругой, — я сверкнул глазами, давая понять, что воздействие на жену просто так не оставлю.

Мой взгляд принцессе не понравился, но она не стала отводить глаза.

— Мне не стыдно за свои поступки. Я спасала отца и пошла ва-банк, оно того стоило. К тому же я поступила по совести и расплатилась клятвой на крови, поэтому не смотрите на меня волком.

Я не выдержал и хмыкнул.

— Что? — вопросительно уставились на меня отпрыски императора.

— Ваша сестра слово в слово повторила мне то же самое, когда я спас её с задницы Васюганской Гидры.

— Так это же слово особы императорской крови, — отозвался Пётр Алексеевич, — а они слов на ветер не бросают. Да, дети?

Александр, Андрей и Мария кивнули.

— Что ж, Михаил Юрьевич, вы ответили практически на все мои незаданные вопросы. Безусловно, у меня их ещё остался вагон и маленькая тележка, но подозреваю, что ваш день был намного длиннее и насыщеннее моего. Потому они подождут до вечера, когда мы прибудем к вам в гости на свадебную церемонию.

* * *

Откат времени имел и другие последствия. Сын у меня основательно подрос, а у Светы беременность плавно перетекла к началу четвёртого месяца. Сообщив жёнам о проведении повторной церемонии, я отдал приказ об отмене всеобщей эвакуации. Сам же взялся открывать порталы для возврата своих людей по домам. Там их ждали праздничные столы по случаю моей предстоящей свадьбы. Я же получил порцию оханья и аханья от старост, дескать у них дары молодым не готовы.

Кроме свадебной церемонии, петля отменила и повторное наложения проклятия на наши земли. Но я подумывал всё же провести этот ритуал повторно,

заново выменяв у Шакала схему конструкта. Одна беда, божественные ясли и адамантиевый остров из Сашари никуда не делись. Вместе с тем в спокойной обстановке пришло и осознание последствий умыкания чужого божественного инкубатора.

— Мне же это не забудут и не простят, — мы с Райо наблюдали, как Милица с помощницами занималась кормлением, пеленанием и прочим уходом за младенцами. Под них построили отдельный корпус недалеко от островного адамантия.

— Есть большая вероятность, что этот мир их не пропустит, — отозвался дед. — Но стоит детям подрасти, войти в силу и разлететься из «гнезда», больше чем уверен, на них начнётся охота.

Сперва я хотел возразить, но сам же и проглотил собственные аргументы. Их с лихвой перекрывал один. Свою кровь боги всегда найдут. С учётом прошедших в Сашари трёх месяцев, вероятно, боги уже должны были определиться с местом схрона своих «личинок», их мамочки и адамантиевого инкубатора. Теперь дело оставалось за малым: отыскать отмычку для вскрытия защиты мира. А поскольку на ум приходила только одна отмычка, то нам с богами предстояло сыграть в игру кошки-мышки, где на их стороне выступала фора в три месяца, а на моей — магия крови. Что же, посмотрим, кто кого.

* * *

Где-то кто-то когда-то

посреди мириад звёзд

— Творец, мы всё делали, как вы говорили, но кандидат в Высшие всё же выжил и продолжает своё становление, — говоривший в коленопреклонённой позе не смел оторвать взгляд от пола. Находящееся перед ним существо было настолько могущественным, что одной мыслью могло расщепить вестника плохих новостей в пыль или вовсе не дать переродиться вновь.

— Неужто те звероморфы смогли напортачить в самом простом деле? Как можно не справиться, имея моё проклятье? — голос грохотал, сотрясая основы вселенных, заставляя мириады звёзд гаснуть и рождаться вновь. — Хотя чего ещё ожидать от недоразвитых, чуть выше одноклеточных. Чья там сейчас песочница?

— Если кандидат в Высшие вознесётся, то ещё на ближайшие сто тысяч лет песочница будет закреплена за Жизнью и Смертью, Творец.

— А что с той веткой, которую Кровь забрала себе под песочницу? Когда выходит срок?

— Тысяча лет, Творец!

— Отлично, у меня уже есть кандидаты на владение ею! — холодный голос вечности воспринимал тысячу лет лишь одним мгновением, потому и не мог допустить погрешности в своём плане.

— Н-но… — вестник начал заикаться, боясь перечить своему господину.

— Но что?! — оглушил его крик.

— Т-там т-тоже есть к-кандидат… — вестник начал заикаться и ничего не мог с этим поделать.

— Отправьте за ним остров, как обычно! И он с радостью сбежит оттуда, как и все предыдущие.

— Мы так и сделали, Творец, но он отказался. Тогда мы вмешались… иначе… и он погиб.

— Ну ведь можете, когда хотите! — голос могущественной сущности был безразличным. — Адамантий из его души, надеюсь, успели перехватить?

— Н-нет, — с ужасом выдохнул вестник и прежде, чем неминуемая смерть постигла его, затараторил: