Кодекс Крови. Книга ХVI

Борзых М.

— Зачем? — задал я простой вопрос. — Зачем мне это делать? Сила ради силы? Сила ради власти? Так у меня всё это есть здесь. И то я не рад. Выбора не было. И скажу тебе одну простую вещь, которая идёт вразрез с вашими убеждениями, но проверена мною на практике. Чем больше адамантия ты накапливаешь, тем меньше решений принимаешь. Это не металл, как вы привыкли думать, это разумное существо, осознающее себя с какого-то объёма. Им можно пользоваться и управлять, пока он не обрёл сознание. Стоит ему накопить достаточный объём, и ты ему уже не указ. Причём

теоретически, большие разумные объёмы способны приказывать малым. Я не знаю, как у вас происходит процесс возвышения, но вполне вероятно, что, достигая границы разумности, адамантий просто принимает за бога решение уйти. От бога ничего не зависит, он никак не может повлиять на это. Его просто используют извозчиком в один конец.

— Но ты же пользуешься адамантием! — воскликнул Кречет, уставившись на меня. — И мы!

— А кто тебе сказал, что это мои решения, а не его? — задал я вполне провокационный вопрос. — Помнишь клятву Солнечной Нэко? Адамантий сам определил меру наказания. Я к этому непричастен. Отъём у тебя силы тоже его идея, он хотел половину, но я уговорил пока на треть. Поэтому повторюсь, чем больше адамантия ты накапливаешь, тем больше проблем приобретаешь, вплоть до того, что можешь стать удобным носителем для него, не имеющим собственного мнения.

— Не может быть… это просто металл… субстанция…

— Моё дело предупредить, — развел я руками, предварительно вернув кубок на столик.

— Если не адамантий, то оставь нам хотя бы природный источник стихийных сил, — вновь вернулся к изначальной цели войны Кречет.

— Нет! — коротко отрезал я. — Но, если получится, я заберу его оттуда, чтобы он не мозолили вам глаза.

«Если найду где-то толпу магов, согласных на добровольное жертвоприношение».

— Мне нужно хотя бы что-то предъявить соратникам в качестве победы, чтобы не уронить авторитет.

— Серьёзно? Соратники? Какие они нахрен соратники! — с усмешкой отреагировал я на капитуляцию Кречата, вступившего в фазу торга. — На каждого кречета, в конце концов, найдётся дракон побольше. Стоило этому произойти, и число твоих соратников резко сократилось. Заметь, если в прошлой войне вас была дюжина, то в этой — осталось трое! Задумайся.

* * *

Мировую с Кречетом мы заключили честь по чести, с клятвами на крови и отказом от посягательств на алтарь.

Единогласного решения от своей свиты богу удалось добиться достаточно быстро. Под угрозой смерти приоритеты быстро меняются.

С Крысой у нас состоялся короткий, но довольно неприятный разговор. Богиня всматривалась в меня своими злобными глазами-бусинами и скалила острые зубы в улыбке.

— Какой артефакт ты могла на коленке изготовить из оторванной лапы Анубиса?

— Дай мне лапу, и проверим на практике! — гаденько захихикала Крыса. — Под статью «не убей» это не подпадает.

— Я же могу ему и зубы твои принести по этой же статье… — задумчиво пробормотал я. — Или шкуру, опять же…

Крысе предложение не понравилось, и она

сердито запищала, пятясь от меня.

— Да что ты ко мне пристал! Сделать можно всё, что угодно. При такой заготовке, там могло получится что-то легендарное. Как я тебе скажу, если я этого не сделала, и знать не знаю о чём-то подобном и помнить не помню!

— Даю подсказку, получился короткий костяной нож.

— Да толку мне от формы, — отмахнулась хвостом Крыса, — результат какой был после применения?

Я создал макр из собственной крови и показал увиденное Крысе. Камень получился размером с ноготь мизинца, но он стремительно исчез из моих рук, перекочевав в лапу богине.

Крыса замерла, о её напряжённых размышлениях свидетельствовало лишь подёргивание усов. Глаза она распахнула резко, отпрыгнув от меня чуть ли не на триста метров. Но мне достаточно было открыть портал в пределах видимости, чтобы перенестись следом и наступить ей на длинный лысый хвост.

— Куда собралась? Мы не договорили!

— Хер ты мне сейчас поверишь, но это не моя работа. Я не знаю, что это было такое, чтобы с гарантией оборвать все связи с телом и более того прижечь места сращиваний на душе. Её без вариантов отправили в Реку Времени.

— Ты сейчас прекрасно объяснила эффект. Значит, должна знать и последовательность действий, которые приведут к подобному.

— Да не знаю я! И не смогу! Нечем! И Анубис не сможет так! У нас магия смерти, она специфична, даёт свой отпечаток. Когда кто-то умирает, мы можем не дать уйти душе, но приращивают её к телу маги жизни. Не мы. И обжечь душу, как там сделали, мы тоже не сможем! Там сплошная запёкшаяся корка на душе, выдраны места соединений в системе энергоканалов… В общем, одновременно использовалось две антагонистичные магии. А мы их даже в один артефакт впихнуть не сможем, не то чтобы использовать.

— У меня сестра швыряет бомбочки из магии огня и воды, как-то работают вместе.

— Ты единение стихий и жизни со смертью в один ряд не ставь. Ничего общего.

— Значит, там был кто-то ещё, кто с тобой в паре это сделал…

— Так и знала, что не поверишь, — покачала головой Крыса, почесав лапой за ухом. — Не наш след силы. Я такого не знаю. И повторить подобный эффект тоже не смогу даже под страхом смерти.

Богиня постоянно суетливо озиралась, видя, как боги один за одним покидают место встречи.

— Мне, наверное, тоже пора, все уже почти разошлись…

— Стоять! — рявкнул я, вспомнив ещё один не оплаченный должок этой стерве. Лозы адамантия проткнули её в десятке мест, заставив богиню заверещать словно резаную свинью.

Я подтянул Крысу адамантиевыми гарпунами к себе и, уставившись глаза в глаза, пообещал:

— Если ты, сука, ещё раз используешь тела младенцев и вообще детей для своих грязных целей, я клянусь, что найду способ обойти клятву «не убей» ради тебя. В конце концов, быть превращённой в обычную крысу и стать добычей кота — это лишь нелепая случайность, ничего более.